Королева

  - Я знаю, что такое интроверт, - буркнула Жучка. - Но он был очень одинок, пока...

  - Пока вы не ввели его в очень интересную компанию, - Ольга Васильевна усмехнулась краешком губ.

  - Так вас это волнует? Его компания? Я за ним присматриваю, если что. И они... они его уважают и не станут...

  Взмахом руки женщина прервала её.

  - Извините, Варя, в данном случае меня волнует не то, что он связался с неподходящими людьми. Он и правда сейчас так счастлив, насколько это для него возможно. - Она снова прошлась по комнате. - Меня в данном случае волнуете вы, точнее, ваше отношение к нему. И к Андрею.

  Жучка задохнулась. Как будто на ринге пропустила удар в грудь.

  - Не беспокойтесь, больше никто этого не видит, - продолжала Ольга Васильевна. - Даже они. Я вижу... потому, что это мои сыновья, и я не хочу, чтобы им было больно. А вы можете сделать им очень больно... не одному, так другому.

  В голове было пусто - до звона. Нужно было ответить, но что? Что?!

  - Вы... хороший выбор, Варя. Вы стойкая, сильная, целеустремлённая... красивая, наконец. - Женщина вздохнула. - Вы могли бы много раз... пойти на дно, но вы выбрались. Мы собрали данные о вас и о вашей семье.

  - Какие ещё... данные?! - выдохнула Жучка. Злость помогла ей справиться со смятением. - Да какое право вы...

  - Это мои сыновья, - с нажимом повторила Ольга Васильевна, глядя ей в глаза. - Я повторяю - вы хороший выбор. Но ведь вы сами ещё... не выбрали. Простите, но я обязана спросить: вы предохраняетесь?

  Борясь с желанием вылететь вон или разнести вдребезги всё в этой красивой комнате, превратившейся в ловушку, Жучка встала у окна, невидяще глядя вниз, на огни порта, на светлеющее вдали море. Потом резко обернулась:

  - Я не сплю ни с одним из них. А если буду спать, буду предохраняться.

  - Если? - переспросила Ольга Васильевна и, не дождавшись ответа, продолжала: - У Андрея было много девушек, а у Серёжи - только одна...

  - А у меня - ни одной! - Жучка вызывающе выпрямилась. - Я не хочу больше это обсуждать. Я могу идти?

  - Конечно, - Ольга Васильевна отступила в сторону, пропуская её к двери. - Спасибо вам, Варя. За честность.

  Криво усмехнувшись, Жучка промолчала. В висках стучала кровь, дыхание сбивалось.

  Как на ринге.

  Королёвы, два брата-акробата, нервно мялись в коридоре у окна.

  - Мама! - выпалил Серёга, едва дверь открылась, и ринулся к ним. - Варя не виновата!

  Это ещё что?!

  - Я сам нашёл щенка! Это не она, это я! Ты её за это ругала?

  - Убей меня Бог из рогатки... - пробормотала Жучка.

  - Твой... Песец здесь совсем ни при чём, - устало вздохнула Ольга Васильевна. - Кстати, посмотри-ка лучше вот сюда.

  На бежевом ковровом покрытии красовалась лужа, а Песец радостно вилял хвостиком.

  - Я уберу! - подхватив щенка под мышку, Серёга загрохотал вниз по лестнице. - Щас!

  - Я пойду. До свидания, - ровно сказала Жучка.

  И Король, конечно же, направился следом за ней.

  * * *

  - Что тебе мама сказала?

  - Что у тебя было много девушек.

  - А ты?

  - Что у меня не было ни одной. Не угорай, а то двину по яйцам.

  - А ещё что она сказала?

  - Ещё она не хочет стать бабкой раньше времени. Ну? Чего ж ты не угораешь больше? Веселуха же!

  - Ну, а ты ей сказала, что у нас c тобой есть самое лучшее средство от СПИДа - "спи один" называется?

  - А тебе что, приспичило? Не терпится?

  - Приспичило. А тебе что - нет?

  - Нет.

  - Гонишь!

  - Коне-ечно... ты ж у нас великий и могучий, тебе все девки сразу дают, а тут какая-то колхозница выделывается! Ты в навозе стоишь, гоп-стоп-дубай, юбка с разрезом, ты корову доишь, гоп-стоп-дубай, за хвост облезлый...

  - Слушай, ты что, всё своего Цыгана никак забыть не можешь?

  - Он-то тут при чём?

  - Тогда кто при чём? Махно, что ли?

  - Вали уже домой, а? Задолбал.

  - Кто? Я?! Да я и не начинал!

  - Мне твоя мама запретила с тобой трахаться. От этого дети бывают. Отвали, Король.

  - Да что ты?

  Он неожиданно толкнул её на скамейку под облетевшим платаном, крепко прижав плечом к холодным доскам, запустив руки ей под куртку и жадно целуя. Она дёрнулась было, но потом откинула голову на спинку скамьи, бездумно глядя в просторное небо меж корявых ветвей, позволяя его ладоням торопливо блуждать по своей груди, пока не затрещали, отскакивая, пуговицы на рубашке.