Королева

  - Комплексую, значит?

  Вздёрнув подбородок, она решительно распахнула перед ним входную дверь.

  И тут в прихожую выглянула, подслеповато щурясь, испуганная бабка:

  - Варенька! Ты кого тут гонишь?

  Король обернулся, растерявшись всего на секунду.

  - Добрый вечер! - взяв морщинистую бабкину руку, он церемонно поднёс её к губам и чуть ли каблуками не прищёлкнул. Бабка ахнула и обомлела, уставившись на него во все глаза.

  Кавалергард хренов. Позёр! Оба позёры, что старшенький братишка, что младшенький...

  Кипя от злости, Жучка с размаху захлопнула дверь. Она бы с удовольствием захлопнула её за собой с другой стороны, оставив Короля рассыпаться в любезностях перед бабкой, а бабку - солировать с душещипательными рассказами о сиротской внучкиной доле, но...

  Но это было бы совершеннейшим детством.

  Поэтому, стиснув зубы, она прошагала на кухню и включила чайник.

  - Ну что ты всё шипишь? - потихоньку сказал Король, осторожно обнимая Жучку за талию, пока бабка, ахая и охая, накрывала на стол. - Сейчас принято в гости со своими продуктами ходить - кризис же! Всемирный экономический, если что.

  - Твой папа к Чубайсу в гости тоже со своей колбаской ходит? - съязвила Жучка, сунув локоть ему под рёбра - не сильно, но чувствительно, чтоб не зарывался уж слишком. - Ру-ки!

  - Руки? Какие руки? Где руки? - захлопал он ресницами. - А, эти, что ли?.. Папа к Чубайсу в гости не ходит, между прочим.

  - Детки, присаживайтесь! - Бабка закончила организацию пиршества и выставила из-под стола табуретки.

  Детки присели, и Жучка обречённо приготовилась выслушивать обычный бабкин репертуар, вертя в руках пульт от телевизора, чтобы, если уж совсем припрёт, врубить ящик погромче, и заодно отвлечь бабку каким-нибудь идиотским шоу.

  Но та, подперев ладонью щёку, ничего не говорила, а только внимательно слушала Короля, разливавшегося соловьём насчёт швейцарских красот и интересностей. Что-что, а говорить он умел.

  Плевако!

  - Ты после Гарварда небось в политику ударишься? Звездишь - как пишешь, - шёпотом поддела его Жучка, подцепляя кусок колбасы из его тарелки и водружая сверху сыр.

  Ладно, обожрём буржуев, - решила она.

  Король и бровью не повёл, доливая шампанское в три ещё советских хрустальных бокала.

  - А я вот нигде уже не побываю - разве что по телевизору погляжу, - пожаловалась раскрасневшаяся от шампанского бабка. - Даже при Союзе никуда не ездила. Куда ехать-то - мы и так на море! - Она захихикала, как девочка.

  - Ангелина Семёновна, так вы здесь родились? - полюбопытствовал Король. - И в войну здесь были?

  - Да, здесь и родилась, - не сразу отозвалась бабка. - И в войну здесь была, эвакуироваться мы не успели. Мне тринадцать было, так я в госпитале за ранеными ухаживала. Немцы по три раза на дню бомбили, весь город с землёй сравняли, всё равно что Сталинград. Развалины одни стояли. Не приведи Боже... Горело всё, порт горел, нефтебаза. Людей прямо во дворах хоронили. Но не сдали город, нет, не сдали.

  Она повела плечами, глядя куда-то вдаль, будто видя там себя - тринадцатилетней, круглощёкой, испуганной девчонкой с косичками.

  - Матросика одного привезли, всего развороченного. Я ему: "Миленький, не умирай!" Куда там... Просил меня, маме, мол, напиши, сестрёнка. А сам и адреса не сказал, не успел. Умер. А мама, небось, всё ждала, ждала...

  Бабка допила шампанское залпом как водку.

  - Раненых таскала когда, окопы копала, надорвалась я сильно. Думала, не рожу уже, не смогу. Да нет, родила, поздно, правда, на чётвёртом десятке уже. Мариночку, дочку. А тут вон как получилось... Осиротели мы. Ну, на всё Господня воля.

  - А какая у вас пенсия, Ангелина Семёновна? - тихо спросил Король. Он уже не улыбался, смотрел напряжённо, голубые глаза потемнели.

  - Ой, сейчас хорошо стало, добавили, я так целых восемь тыщ получаю, - гордо похвасталась бабка, просияв. - Дай Бог здоровья Путину, Медведеву да губернатору нашему. И Вареньке добавили в этом году - по потере кормильца, почти пять пятьсот уже выходит. Так что мы сейчас хорошо живём с Варенькой, грех жаловаться!

  Жучка прикусила губу и резко встала из-за стола:

  - Ба, мы у меня в комнате посидим. Оставь всё, я после уберу.

  * * *

  Побывав в гостях у Короля, Жучка совершенно ясно знала, что он должен подумать о её клетушке. И напряглась, представляя, куда его пошлёт за один только пренебрежительный взгляд или слово.

  Но Король вообще ничего не сказал. Поглядел на огромную карту мира на стене, прикрывавшую дешёвенькие обои, на самодельную шведскую стенку в углу, на книжные полки, набитые битком, на старый, но исправно гудевший комп. Присел на узкую жёсткую тахту. И пробормотал:

  - Я по десятке за раз в ночных клубах оставлял. И это ещё дёшево было. Считай, даром.

  - Два мира - две судьбы, - ядовито фыркнула Жучка, вся подобравшись. - И к чему ты это?

  Король не подымал глаз от пола, застеленного бабкиным тряпочным ковриком.

  - Эй, алё, - Жучка подошла к нему и присела на корточки, осторожно заглядывая в его лицо. - Ты чего? Дюнь! - Она впервые назвала его этим детским именем, услышанным вчера от Серёги.