Страница 87 из 107
хрусты летели и летели, а мы с тобой давно вспотели
Теперь они все обернулись.
Ахмад поднялся, подошёл, спросил тихонько:
- Ху хилла?
- Да ничего не случилось... - она уставилась в вязанье. - Так просто...
- Ехать не хочешь?
- Ехать не хочу. Вас слышать - тоже. - Она тяжело поднялась, потёрла поясницу.
В сроках произошла явная ошибка. Ходить становилось всё труднее день ото дня.
- Опаньки! - ляпнул Бек и смолк под взглядом Тимурханова.
- В мой огород камешек, Алиса Талгатовна? - поинтересовался тот, сузив глаза.
- В ваш, в ваш, Беслан Алиевич... - отозвалась она почти нежно.
- И какие, собственно, у вас ко мне претензии?
что вам не нравится в моём берете?!
о, сударь! ваш берет прекрасен, но мушкетёры сейчас носят вот такие шляпы!
Она снова поглядела в вязанье, покусала губу. Тряхнула головой:
- Вы ищете только собственной выгоды. Как обычно.
- Это преступление? - Тимурханов тоже поднялся, рассматривая её в упор.
- Ну что вы... - Она неожиданно успокоилась. - Я вас ни в чём не упрекаю.
- Баркалла! - немедленно откликнулся тот. - Оставь её! - это уже относилось к Ахмаду. - Хочу послушать. Я теперь редко её слышу.
давненько я не брал в руки шашку
- Нарезать сермяжную правду-матку, Беслан Алиевич? Тонкими ломтиками, астагфируллах... Что ж... Вы хотите, чтобы за вами шли люди. И они пойдут, потому что устали от войны, потому что не видят выхода... потому что потому. И зря.
если я чешу в затылке - не беда,
в голове моей опилки, да-да-да
но хотя там и опилки,
но кричалки и вопилки
сочиняю я неплохо иногда
да!
- Продолжайте, Алиса Талгатовна, я весь внимание! - Беслан всё-таки достал сигарету, но курить не стал, смял в пальцах.
- Мультик такой был, "Пёс в сапогах" назывался...
Оздоев откровенно расхохотался, откинувшись на стуле. Бек тихо замычал.
- ...Так там говорилось: "Остались только худшие? Тогда возьмите лучших из худших!" Вы только не обижайтесь, Беслан Алиевич...
- Да что ты, я прямо-таки польщён! - Тимурханов отшвырнул безвременно погибшую сигарету. - Ну, "лучших" - понятно. А почему, собственно, "худших"?
- Я уже сказала. Потому что вы, как все, ищете выгоды для себя. А вашему... - она запнулась, - нашему народу сейчас нужен Данко. Который способен пожертвовать собой ради этого народа.
- Вам вообще сколько лет, Алиса Талгатовна? - вкрадчиво осведомился Тимурханов, склонив голову набок.
- Я уже впала в старческий маразм! - отозвалась она немедля.
Оздоев снова захохотал, хлопая себя по коленям. Бек фыркнул.
Она испуганно покосилась на Ахмада - глаза у того блестели.
Тимурханов свирепо огляделся и махнул рукой:
- Это единственное, что тебя спасает!
- Я знаю, - поспешно согласилась она.
- Данко! - Он покрутил головой. - Валлахи, я-то пока не в маразме!
- Я знаю...
- За мной люди, которые со мной уже много лет, и я за них отвечаю!
- Я знаю...
- Сядь, а? - попросил Тимурханов, снова опускаясь на стул.
- И спой что-нибудь другое, - подсказал Ахмад, улыбаясь.
тхо цкъа а цхьаннена къарделла совцур дац
Iожалла, я маршо - шиннех цхьаъ йоккхур ю
йижараша тхан чевнаш эшаршца ерзайо
хьомсарчу бIаьргаша хьуьнаршна гIиттадо
("Никогда никому не покоримся, свобода или смерть, наши сестры нам раны песнями латают, глаза любимых в бой подвигают..." (Народная песня)).
* * *
10.09.04
Не поверишь, но я вот-вот стану, наконец, "честной женщиной" - завтра мы идём в ЗАГС. Знаю, что не смешно. Извини. В принципе, это мне и не нужно, но может пригодиться, когда (и если) я на какое-то время останусь без него. Но с его семьёй.
"Кавказскую пленницу" помнишь? "Отсюда у меня два пути: или я веду ее в ЗАГС, или она ведет меня к прокурору... Не надо? Что не надо, сам не хочу..."
Ладно, расколюсь - мои-то ведь так ничего и не знают про мою беременность. Потом, когда всё закончится, тогда и сообщу. А сейчас... они же примчатся сюда, не приведи Аллах... или сойдут с ума, требуя, чтобы я возвращалась.