Страница 82 из 107
ну а то, что будет дальше, это просто труба...
- Ты же мой брат! - выкрикнула она сквозь хлынувшие слёзы. - И ты! - Она протянула ладонь к автомату Мусы.
Ахмад уже стоял у неё за спиной, крепко обхватив за плечи.
- А это мой муж! И это свадьба моего соседа! И... и не смейте её портить!
ну, а мы с такими рожами возьмём, да и припрёмся к Элис!
Элис? а кто такая Элис?
...- За ним всё равно придут, - обернулся Саид уже от ворот. - Так что убирайся, пока не поздно... бра-ат... - Его губы растянулись в невесёлой усмешке. - Пока мы всех вас, шайтанов, не перебьём, война не кончится!
- Война кончится, когда ты с ним за такой вот стол сядешь! - крикнула она.
- С ним? - осклабился Муса. - Он же мунафик (вероотступник), у русаков на посылках!
- А я тогда кто? - Она безуспешно пыталась вырваться из стальной хватки Ахмада. - Я кто?!
кто такая Элис?
красиво одевается, красиво говорит
и лечит паранойю, ОРЗ и простатит...
Ошалело поглядев на неё, Муса вдруг безнадёжно махнул рукой.
Совершенно так же, как Саид у ворот.
и все, кто с ней был, говорят, что она просто прелесть
Грянул хохот.
За воротами загудел мотор.
Ахмад осторожно разжал ладони, которыми она прикрыла лицо.
- Ты как, Бешеная? - испуганно спросил взявшийся невесть откуда Ваха.
- Ты что тут делаешь? - спохватилась она. - Тебе же нельзя... уходи давай! ой, нет, подожди! Я же тебе подарок... вот...
Ваха покрутил в руках диск, потыкал кнопки на панели новенького, свежеподаренного музыкального центра.
И согнулся пополам от хохота.
- ...Если нам скажут - ваш поезд ушёл, мы скажем просто, что подождём другой! А чтоб на перроне скучать не пришлось, мы накроем стол и выпьем за любовь! Ха-ра-шо! Всё будет ха-ра-шо! Всё будет ха-ра-шо, я это знаю...
горе моё, горе, дождик поутру
радуга над полем, знамя на ветру
холода, тревоги, праздники войны
потерпи немного - отдохнём и мы
* * *
10.07.04
Почему я так редко пишу? Хороший вопрос, сан малх, солнце моё...
"Пуля метит в ментик, попадает в клёны..." - помнишь эту Риткину песню?
С каждым днём тут я всё больше и больше от вас отдаляюсь... - вот в чём ужас-то... Я не только тебе всё реже и реже пишу и звоню - своим тоже.
Помню, когда Сашка, наш с Гелани, с Артуром и Беком брат, уезжал отсюда домой, он так не хотел этого, плакал. Это мы его уговорили. Клялся писать. Написал три письма - я их храню. Дальше - всё. Он перелистнул эту страницу своей жизни. И нас.
Я не могу вас перелистнуть, но пишу и звоню вам - как будто в другой мир.
Я не могу описывать вам все то, что здесь происходит, что я думаю и чувствую - это будет невыносимо для вас.
И уехать отсюда, - на чём настаивает Бес, - я тоже не могу.
* * *
Она еле-еле отыскала настойчиво верещавший мобильник - в кармане кухонного фартука. Мужской голос в трубке был ей знаком, но она поняла, кто это, лишь когда он нетерпеливо сказал:
- Оздоев! Бешеная, не перебивай, не могу говорить, меня вот-вот возьмут. Надо получить газету. Свежий номер...
и снова здравствуйте, родные грабли
- ...в типографии, в Хасавюрте...
можно свернуть, обрыв обогнуть
но мы выбираем трудный путь
опасный, как военная тропа
- ...там данные от "Мемориала", сводки, интервью... нас пасут... плотно. Очень плотно. Больше мне просить некого - это ж всё-таки твоя газета... хоть и с плавничками, - в трубке прозвучал хрипловатый смешок.
- Тимыч! - взмолилась она, не зная, что сказать.
- Давай, Бешеная!
Отбой.
в хоккей играют настоящие мужчины
трус не играет в хоккей
И Бес опять уехал.
И до Хасавюрта ещё надо добраться.
Она набрала номер Бека, и, ещё до того, как пошли гудки - отбой.
Другой номер.