Страница 15 из 107
свои зёрна в заражённую почву
- Напиши про это! - простонал наконец Бек. - Слышишь? Напиши!
на переломанных кустах - клочья флагов
на перебитых фонарях - обрывки петель
на обесцвеченных глазах - мутные стекла
на обмороженной земле - белые камни
* * *
"Пьяные бугаи, ломающие по плану рёбра подросткам,
пьяные танки, волокущие по плану за собой людей на проволоке,
пьяные БТРы, прислоняющие по плану к стенам легковухи с пассажирами,
пьяная индустрия убийства. Всё идёт по плану, всё идёт по плану.
Узнать бы, кто изобрёл и зазубрил такой способ убийства
(а ведь он не случаен): кастрированные тела,
без ушей, без глаз, с вырезанным сердцем
находили не только в фильтрах, но и просто на улицах:
отца трёх детей (он работал прорабом у больницы 9), трёх братьев,
подвешенных в таком виде за ноги над канализацией,
представляете: людей, не имевших к войне никакого отношения,
приехавших в фильтр, только чтоб узнать о своём брате...
Фильтры - это концлагеря, несколько официальных: в Моздоке,
в Грозном, Пятигорске, в Ставрополье,
и гораздо больше скрытых на территории военчастей.
Под Ассиновской в машинах. Куликово поле.
Концлагерь на колёсах. Попробуй, найди такое
Куликово-перекати-поле!
Свозили в фильтры всех мужчин, кто может воевать,
безоружных, редко брали женщин, хотя на беременность не смотрели,
был такой распространённый способ: вязали руки-ноги
и штабелями в пять рядов уложив в КамАЗы,
везли до Моздока от Грозного восемь часов,
там нижний слой выкидывали, он, как правило, не доезжал..."
(Михаил СУХОТИН)
* * *
- "О, вероломный король, ты платил мне неблагодарностью за верную службу! Я оставляю тебе длинные уши, дабы они изо дня в день напоминали тебе о маленьком Муке!"
Дети захихикали.
Сказки Гауфа были среди тех старых книжек и учебников, которые она собрала, обходя с пацанами подъезды окрестных домов и стучась во все подряд квартиры. Ещё не вся бумага, к счастью, была пущена в Грозном на растопку, и ей удалось раздобыть многие из книг своего детства. Даже "Трёх мушкетёров" с оторванным началом. Начало ей пришлось пересказывать в лицах, а потом ещё и сопровождать свои громкие читки песнопениями из знаменитого трёхсерийного фильма с Боярским. После чего она долго боялась, что теперь придётся всегда объясняться на пальцах - голос сел капитально.
На лестнице послышался топот, и в дверях спальни встал запыхавшийся Сашка, кивнул ей: быстро вниз!
о поле, поле, кто тебя усеял мёртвыми костями
моими
Она изобразила улыбку для встревоженно поднявшейся Люции Карловны, знаками попросила её уложить малышей, успокаивающе погладила по плечу.
Сашка уже нёсся по лестнице, прыгая через две ступеньки. Она подхватила юбку и тоже пустилась бегом, пытаясь не поскользнуться в быстро сгущавшемся сумраке.
А внизу она зажмурилась от света направленного ей в глаза фонаря. И только, проморгавшись наконец, увидела, что в лицо ей направлен не только фонарь.
Автомат.
невесты, закройте ставни
да поплотнее
Камуфляжная куртка стоявшего у порога человека была залита кровью, но и фонарь, и автомат он держал крепко. Только говорил уже с трудом:
- Бинты неси, ты! А вы - стоять! - он повёл дулом в сторону шевельнувшихся было Гелани и Бека.
Она медленно двинулась вдоль стены в кухню. Время будто остановилось.
- Быстрее! - хрипло гаркнул человек с автоматом и вдруг пошатнулся, опёрся о стену. Луч фонаря задёргался, ослепляя. Она зажмурилась.
- Готов! - часто дыша, торжествующе выдохнул Бек, уже с автоматом в руках. - Вырубился. Обыщи его, Сашка!
- Надо его выбрасывать поживее, - зло отозвался Гелани и добавил ещё что-то, - она не разобрала.
- Подождите, ребят, - она присела на корточки рядом с распростёртым телом, подняла на них растерянный взгляд, - как это - выбрасывать? Раненого?
- Да он бы нас всех тут кончил! Ты что, не понимаешь?! - запальчиво выдохнул Гелани. - Пожалела, что ли?! Он бы тебя так пожалел!