Хагалаз. Восхождение

— Да. Теперь самое сложное. Нужно избавить тело от души.

Этцель откупорил флягу, прошептал какую-то фразу и поднёс её к губам юноши. Через несколько мгновений Микаэль рефлекторно закашлялся. Он открыл глаза и сморщился, судя по всему, от боли. Адским пламенем пылали новые органы. Увидев себя на алтаре а рядом остывающее тело обнажённой Мисоры, грудь которой безбожно разворотили, Микаэль едва не заблевал пол. Что-то остановило рвотный позыв, быть может, то было мерзкое на вкус зелье.

— Она… уже во мне? — прохрипел Микаэль неуверенно, видимо, полагая, что проспал ритуал.

— Нет, — отозвалась Гелата, и Этцель, подхватив юношу под руки, стащил его на пол. Микаэля подвели к начертанному символу, на противоположной стороне которого стояла испуганная малышка. Гелата встала на центр — переплетение, и почувствовал, как дрожат её ноги. Ещё немного, и всё закончится. Все они последуют за Мисорой.

— Ты должен дойти до неё по изгибу линии, никуда не сворачивая, — объяснил Этцель.

— А если не пойду?

— Не переживай, я помогу.

Маг отстранился, и едва у Микаэля возникла мысль бежать, его как будто заковали в тиски. Невидимая страшная сила давила с двух сторон, из-за сильной боли в груди было сложно дышать. Юноша сделал неуверенный шаг. Пространство будто стало вязким. Ему показалось, что он движется в воде.

Гелата, стоявшая в центре что-то без устали нашёптывала. Микаэлю представлялось, что её голос, наподобие верёвки, тянет к себе. Сопротивляться было невозможно. Он сделал ещё один шаг и на этот раз почувствовал острую боль. Пространство сжалось ещё сильнее. Микаэлю чудилось, что его голова вот-вот лопнет. Тело трещало по швам. Сквозь слёзы и сдавленный стон он шагнул снова. Пространство начинало белеть. Силуэт девушки размывался. Юноше виделось, что его пронзают световые лучи. Он захотел крикнуть, но не смог. Вместо этого горло с чудовищной силой сдавило. «Я умираю», — подумал Микаэль, уже неосознанно делая следующий шаг. Страшный гул, появившийся из ниоткуда, оглушил его. Юноша не видел ничего, кроме шепчущих губ Гелаты. Ещё шаг. Протянутые руки, белая вспышка, а затем всепожирающая холодная чернота.

Тело Микаэля опустилось на колени. Гелата, ухватившая его за руки, осела там же. Её голова запрокинулась, глаза неестественно закатились, а рот раскрылся. Через мгновение нечто, напоминающее серую дымку выскользнуло из неё и метнулось в тело юноши. В ту же секунду обмякшая девушка рухнула пол, а Микаэль, зашедшийся тяжелейшим кашлем, с трудом приподнялся. Он тряхнул головой, затем в упор посмотрел на Этцеля.

— Как заново родился. Это чувство… не передать.

— Остался последний шаг.

Маг двинулся к замершей альбиноске, недоумённо взирающей на весь этот кошмар. Потеря крови и изгнание души дали о себе знать. Пошатываясь, Энэйн всё-таки добралась до малютки, вылупившей округлившиеся бесцветные глазёнки. Этцель зашёл девочке за спину. В его руках сверкнул чёрный ритуальный клинок. Из надрезанной артерии на шее Делэль хлынула кровь. Энэйн обхватила малютку и припала к её коже, как к источнику вечной жизни. Молодая кровь казалась существу сладчайшим нектаром, крепким пьянящим вином. Она пила её, пока малышка, беспомощно приоткрыв крохотный ротик, пыталась сделать вдох. Её и без того бледная кожа приобретала синюшный оттенок, но полумрак храма скрывал этот смертный отпечаток.

Когда бездыханное тельце упало, Энэйн вытер рот тыльной стороной ладони. Прилив сил опьянял. Он поднялся и в привычной насмешливой манере взглянул на Этцеля, замершего в немом любопытстве.

— Так прекрасно ни с кем не делить тело. Просторно, свободно…

— Непривычно, что ты теперь мужчина.

Энэйн усмехнулся.

— Какая разница? Главное, что нам уже никто не помешает…

Анвиль вздрогнул и открыл глаза. Жуткий сон, кошмар… вот он и закончился. Что только не приснится безумцу. Мужчина поднял руки к лицу, чтобы вытереть пот, как вдруг…

Пальцы коснулись гладкой кожи. Анвиль опешил, помедлил и осторожно ощупал себя. Ни шрамов, ни бородавок, ни жуткого черноватого мха. Всё то, что уродовало его долгие годы исчезло. Но как?

Он приподнялся на койке, моргнул и снова ощупал кожу, осмотрел руки, грудь. Не веря в происходящее, мужчина болезненно ущипнул себя, но наваждение не спало. Проклятье испарилось. Прежний облик вернулся к нему.

— Ха! — крикнул мужчина, и эхо разнеслось по коридору. В соседней камере недовольно буркнули. Анвиль подскочил к решётке и, несмотря на глубокую ночь, заорал: — Убили! Убили! Убили!

Заключённые, перепугавшись, повскакивали с кроватей. На шум прибежали стражники. Анвиль, уставившись на них широко распахнутыми глазами, громко засмеялся.

— Убили подлеца! Убили!

— Эй, ненормальный! А ну заткнись! Или тебе розгами всыпать?

— Свободен! Убили! Я свободен! — Он заносился по камере, вогнав в недоумение всякого, кто стал свидетелем данной сцены. Стражники опасливо переглянулись.

— Ты видишь? — спросил один. — Это же прокажённый.

— Угу.

— А куда всё делось? Лицо ведь… нормальное, человеческое…

— Убили! Убили! — радостно вопил мужчина, прыгая из угла в угол.

— Харон! — Август вынырнул из белоснежного тумана и тут же заключил девушку в объятия. — Я уж и не думал, что ты решишь связаться. Признаюсь, немного отчаялся, но как же я рад. Король теперь с нами, Харон, — он взглянул девушке в глаза, и та почувствовала лёгкую дрожь, — понимаешь, что это значит? Скоро сюда прибудет армия. Всё изменится, маги будут владеть Ревердасом.

Девушка медленно отстранилась. Известие не ново, радоваться ли?

— Ты говорил с Шэрон?

— Нет, с тех пор как ушёл, я ни с кем не связывался. Подумал, что так будет безопасней. Но ты рассказала ей?

Мрачное лицо девушки мага насторожило.

— Да… ты должен кое-что знать. Шэрон и… остальных, их больше нет, Август.

— Что? — не веря ушам, мужчина нахмурился и отшатнулся.

— Их пытали и убили. Я больше не могу оставаться с людьми, первое же письмо велит командующему избавиться от меня.

— Проклятье… Ты должна бежать.

— Знаю, — Харон согласно кивнула. Внутри всё болезненно сжималось, и страх заставлял сомневаться в каждом возможном действии. — У меня есть информация из Архорда, думаю, она может быть полезна для… короля. Если они согласятся принять меня и выслушать…

— Конечно! — Август схватил её за плечи. — Я сейчас же поговорю с Аэданом. Жди у главных ворот.

— Постой, — девушка придержала мага за руку, — один раз я отказала им, и всё едва не закончилось плачевно, каков шанс, что меня не убьют в назидание сомневающимся?

— Не убьют, — отрезал Август, — тем более, если све́дения ценны.

— Ценны, — подтвердила девушка, — Шэрон поделилась ими перед смертью. 

Глава 70 В карауле

О людях в повозке Блэйра допросили с пристрастием, однако сведениями он обладал скудными и мог повторять лишь то, что сказал изначально о жреце, которого знал, и его страшном пророчестве. Радвида злило положение дел, он порывался написать письмо в Архорд, но так и не сделал этого из-за недостатка информации.

— Дождёмся крупных движений, тогда уместно будет об этом известить.

Никто не сомневался, что под «крупными движениями» понимается прибытие новых магов, и оттого всеобщее настроение лишь покатилось вниз.

Дни становились короче, тогда как насмешливая владычица ночь всё раньше захватывала мир в объятия и всё дольше не хотела его выпускать. Блэйр переминался с ноги на ногу. Предположить, что его накормят и разрешат остаться за просто так было глупо. Стоять в карауле ночью особенно неприятно: холод, крепчающий с каждым часом, беспросветный мрак и странное чувство, будто кто-то неустанно бдит, но воином назвался, будь добр — исполняй долг. Два десятка — не так много, а спать иногда хочется всем, и пока дневной караул укрылся в хиленьких палатках, ночные стражи сетовали на жестокую судьбу.