Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 13 из 19



– Понятно, – протянул Залепский.

– И Ксения наверное уже там… Отличные места. Ты взял свою камеру для даггеротипов?

– Да, конечно. И два ружья, револьверы, и так, по мелочам.

– Насчёт охоты не уверен…

Через три с половиной часа полк достиг села Ульянка, легендарного Шереметьевского дома.

– Что здесь? – не понимая, спросил Мишель Никиту.

– Традиции, великая вещь… Командир уже послал письмо с вестовыми графу, о том, что прибудет полк на постой. Шереметев, как радушный хозяин, уже выставил угощение для солдат и офицеров.

– Граф человек богатый… – задумчиво согласился Залепский.

– Всё оплачено по договору, но традиции есть традиции…

Поступила команда спешиться, коноводы устраивали коней, а полк в пешем порядке, проследовал к столам. У офицерских столов стоял сам Шереметев, ожидая гостей. Залепский смотрел на красивый дом у пруда, на все эти чудесные места.

– Пошли, – вмешался в идиллию фон Розен, – обед стынет, господа юнкера.

И вправду, обед был неплох, с отличным вином. Дальше полк ожидал марш до Красного села. где нестроевые полка уже готовили палатки для солдат, а в Павловской слободе для офицеров были приготовлены квартиры.

Марш продолжался до вечера, и полк прошёл положенные сорок вёрст пути. Полк разместился недалеко от Кавалерийского Лагеря, и рядом с Конногвардейским полком.

***

Погода стояла превосходная, хотя и в колете было непросто, жарковато. Палатки солдат и квартиры офицеров были не так недалеко от дворцовых зданий. Фрейлины, так живо интересовавшие Репнина, размещались в Кавалерских домах, недалеко от дворца.

Солдатам проще, им разрешалось купаться, но там, где они не могли попасть на глаза августейшей фамилии. Это была запруда реки Лиги, или Дудергофские озера. Это происходило каждую субботу или после напряженных занятий. Лошадей пускали на вольный выпас и кормили лишь травой, и не слишком утруждали. Но, боевая учёба была. В отдалении от дворца, перед глазами императора, проводили полковые учения.

Весь полк, поэскадронно, развернулся в три боевые линии, заняв почти полверсты поля. Развернутое знамя, штаб-офицеры на правом фланге, и они пошли на рысях. Мишель восторженно смотрел по сторонам, видя идеальное построение. Он лишь держал левой рукой, с надетыми крагами, повод коня. Но выездка Пороха была просто идеальной, конь привык быть в строю. Никто не вырывался вперед и не нарушал строй, хотя блиставший медными кирасами и касками полк шёл на рысях. Грохот копыт, верно, был слышен за версту. Наконец, прозвучала команда:

– Палаши вон!

И громадные всадники с лязгом вытащили своё главное оружие. Первые ряды эскадронов, с пиками, так и держали древки в своих руках. Штабс -ротмистр Тульев подал своего коня, и оказался п

рядом с Залепским.

– Пойдёшь вместе с фланкерами эскадрона.

– Так точно, ваше благородие, – ответил Мишель.

Марш продолжался. И полковник Есипов скомандовал:

– Во фланкеры!

И шестнадцать всадников, по восемь с каждого фланга, рассыпались в поле, а с ними поскакал и Залепский, держась за унтером Гореловым. Стрелки повторяли эволюции полка, держась на расстоянии от фронта в двести саженей.

Наконец, по сигналу, поднятому флагу, полк стал перестраиваться в походную колонну. Их, седьмой эскадрон был последним, левофланговым. но Залепский увидел небольшую свиту Николая Павловича. Император сам был в конногвардейском мундире. на громадном коне, объезжал строй в сопровождении полковника Бреверна. За императором был и шеф гвардии. Николай Павлович остановился, и прозвучал его громоподобный голос:

– Привет, молодцы!



– Здравия желаем, ваше величество! – грянул голос рядовых полка.

Снова заиграл полковой оркестр, и юнкер слышал приглушенные разговоры солдат:

– Государь доволен, значит, сегодня лишний фунт говядины ждёт…

– Точно…Может, и пиво будет.

Залепский усмехнулся. и теперь почувствовал, как ему жарко. Всё- таки ему легче, его ждёт Яким со свежей рубашкой и кувшином холодной воды, что бы помыться.

В полковую офицерскую артель юнкеры не входили, и питались в столовой. Тем более, царь давал обед в честь офицеров полка. В расположении были выставлены караулы, а солдат вахмистр повёл на речку искупаться. Залепский, Голицын и Репнин переглянулись, и переодевшись в свежее бельё, отправились в другое, не всем известное место для купания. Взяли бричку Никиты, куда положили нехитрую снедь, на козлы сели Яким и Прохор. Денщик Голицына Федор остался, места ему не нашлось.

– Никита, ты голова…– радостно говорил Серж, – и место тихое, да и от солдат далеко. И, никого из дворцовых не видно.

– Как бы конфуза не случилось, – озаботился Мишель, – а то мало ли дамы, а мы – в неглиже…

– Значит, в лучшей форме для них форме, – рассмеялся Репнин, – Есть там и мыльный дом, и Купальня рядом с ручьем. И баня.

Голицын лишь кивнул, и первый кинулся в прохладную воду, быстрыми движениями рук продвигаясь от берега. Плавал он отлично, и Залепский не мог ударить в грязь лицом, и тоже оказался в речке. Сразу полегчало, и усталость тела словно ушла, смытая целительной влагой. Репнин рядом плавал, не удаляясь далеко.

– Всё готово! – крикнул Прохор, – садитесь отобедать!

– Пошли, – сказал Серж.

Трое товарищей быстро выбрались, и наступая мокрыми ногами на землю, избегали острые ветки. Точно, хлеб, сыр, колбаса ждали будущих защитников отечества, как и кувшин недорого вина. Мишель зацепил себе в миску еды, налил вина в кружку. День, точно, был неплохим. Поели, искупались и опять поели. Но кувшина оказаласось мало, и в дело пошёл запасной. Мишель чувствовал, что захмелел, на Серж был необыкновенно весел, но всё равно полез в воду. Он поднимал целый фонтан брызг. Залепский на секунду отвернулся, приметив кусочек окорока, а посмотрев на речку, не увидел Голицына. Репнин, довольный и весёлый, спал на одеяле. денщики занимались с повозкой.

– Голицын! Ты где? – закричал испугавшийся Мишель, – шутка не удалась!

Да видно что это была не шутка, и Залепский побежал к реке, чуть не разбил ногу о пенёк и нырнул. Хмель словно сам утонул, только появилась противная дрожь в руках. Юноша саженками подплыл к том месту, где видел Сержа, и погрузился в воду. В море он не плавал, а в реке не слишком всё видно. При третьем погружении увидел, что -то тёмное, а на ощупь, вроде живое, и потащил наверх. Отплевавшись от воды, потащил тело Голицына к берегу.

– Яким! Прохор! – закричал он, – сюда!

Сам пока вытащил Сержа на берег, и бросил на бок, на траву. К счастью, утопленник закашлялся, и его стошнило на землю, хорошо хоть Залепский успел отпрыгнуть.

– Чёрт, Серж? Ты чего там делал? – пытался свести всё к шутке Залепский.

– Тонул, – ответил ныряльщик, и развёл руки, – уж с русалками встретился, ещё немного, был бы как Суворов младший. – сказал, поник головой, и заснул.

– Однако, – только и мог сказать Мишель, и выпил вина, пытаясь успокоится.

– Яким, – и он тихо добавил, – вы их оденьте как-нибудь, и поедем в расположение, возвращаться надо. И никому ни слова. И Прохору скажи, что бы не болтал, что здесь было.

– Как не понять, барин, – ответил сметливый бывший солдат, – никто ничего не узнает.

Вдвоем они одели спящих корнетов, Прохор убрал посуду и остатки снеди, Залепский погасил костёр, и сам залез в бричку, стараясь успокоиться. Репнин и Голицын спали рядом. и не особо тревожились о происшедшем. Яким обернулся с козел, и только пожал плечами, и поправил фуражную шапку.

Денщики помогли занести спящих и уложить их на кровати. На столе горели две свечи, и Мишель решил почитать немного перед сном. Полчаса прошло быстро, и юноша погасил свет, и лёг отдыхать. В темноте осталась лишь гореть лампада перед иконами.

***

Мишель шёл по лесу с ружьём в руке, мимо кустов орешника, малинника. Шёл бесшумно, и вот, мимо него прошёл громадный лось, навел ружьё, а выстрелить не смог. Попался заяц- тоже выстрелить не смог, лиса пробежала- опять осечка.