Страница 84 из 86
— Мирайя, кто разозлил мою жену? — раздался голос супруга за спиной.
— Вот! — я обвиняюще ткнула пальцем в увесистый том. — Не открывается!
— Ты уверена, что хочешь знать?
— Да!
Калеб вытащил ключик из замочной скважины, задумчиво покрутил его в руках.
— Не хватает одной детали, — вынес он вердикт и потянулся к обложке. Поцарапав ногтём изумруды, вытащил один из углубления и вставил камень в ручку ключа. Стоило ему это сделать, как зубчики ключика раздвинулись и приобрели другую конфигурацию. Калеб вернул мне ключ и подтолкнул к действиям.
— Давай. Я рядом.
Замок с тихим щелчком открылся. Как бомбу замедленного действия, я отрыла первую страницу. Бинго! Страницы были заполнены убористым почерком Мирайи... моей мамы.
Мы с Калебом устроились на диванчике и принялись изучать содержимое гримуара.
Пробираясь в дебрях записей экспериментов, перемежающихся размышлениями на разные темы, мы натыкались на обычные дневниковые записи юной девушки.
Их мы перечитывали с особой тщательностью. Остальное пока пролистывали, хотя Калеб сказал, что записи Мирайи очень ценны для развития магических наук. Там были заклинания, о которых мои учителя пространно рассказывали, как о теоретических изысканиях.
Мы просидели всю ночь и большую часть следующего дня.
От усталости меня вело, но я упорно вычленяла из эмоционально-сумбурных записей зёрна истины. Чем больше я читала, тем больше сопереживала Мирайе. Под конец я уже плакала, не сдерживая себя. Калеб отобрал у меня гримуар насильно. А то я бы с ним срослась и не выпускала бы из рук.
— Любовь моя, успокойся. Ты понимаешь, что тебе придётся или откровенно поговорить с отцом, или навсегда закрыть эту тему. И скажи мне, дорогая, что ты хочешь получить в итоге? Наказания на несовершённое преступление не будет.
— Мне не нужно наказание. Я хочу понять, почему так произошло.
***
Стены родового замка Мелфи сегодня выглядели иначе. Они давили на меня своим многовековым возрастом. Мне казалось, что я слышу голоса когда-то живших в нём родственников, давно ушедших в земли Теней.
Дверь кабинета отца отворилась, и я вошла внутрь вместе с супругом. Отец оторвался от свитка и довольно улыбнулся, поднимаясь из-за стола и приветствуя нас.
О своём визите мы не предупреждали. Благодаря тому, что магия Калеба стала дружественной Хранителю, наш визит до поры остался сокрытым от обитателей замка.
— Останься на месте, пожалуйста, — я предостерегающе выставила руку. — Я прочитала дневник Мирайи — моей матери.
Отец побледнел и грузно осел на стул.
— Какие выводы ты сделала, Мирайя? — спросил он, поднимая на меня ясный взор.
— Твой брат хотел лишить меня Стихий при рождении. Это и запустило цепочку событий, вследствие которых моя мать пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти меня. А я оказалась в другом мире.
Отец молчал какое-то время, вглядываясь в моё лицо, и наконец заговорил.
— Это был я. Но всё не так, как выглядит со стороны. Ты не лишилась бы силы. Я бы позаимствовал лишь малую часть. Я не враг своему ребёнку.
Новость подкосила меня, и я стала оседать на ослабевших ногах. Если бы не предупредительность Калеба, я бы грохнулась на пол.
— Невозможно забрать только часть силы, — вступил в разговор мой муж.
— Ошибаетесь, молодой человек. В роду Мелфи существует подобная практика. Мы с братом тому доказательство. Когда мы родились, наш дед определил, что я вобрал в себя все Стихии, делая второго близнеца чуть ли не простым не магом. Надежды, что со временем у него проснутся хоть какие-то Стихии, оставалось мало. Поэтому родители согласились на ритуал передачи части силы от меня Райерду. Всё прошло достаточно успешно, правда, не совсем по плану. С частью Стихий мой дар эмпатии перепривился на брата. Именно поэтому я точно знаю, что ты моя дочь.
— У тебя были сомнения на этот счет, когда я появилась на Зоураке, и ты увидел во мне родственное существо. Этому есть причина. Ведь так? Брат выполнял твои супружеские обязанности, а Мирайя думала, что это ты. Как же вы жестоки! Твоя жена до последнего так и не узнала, что вы менялись. Хоть из-за этого её душа не мучилась.
— Как ты догадалась? — спокойно спросил отец.
— По её воспоминаниям о том, каким разным ты мог быть. Дядя, как эмпат, чувствовал Мирайю и давал несчастной то, что она желала. Ты же этого дать не мог... Почему? Ответь! За что ты её мучал?
— Я был глуп и самоуверен. Самый сильный маг Зоурака... — магистр опустил голову и снова её вскинул. — Слабые способности брата очень мешали мне самосовершенствоваться. Мы связаны крепче, чем любая пара. Если умрёт один, то умрёт и другой. Я хотел жить, а брат решил, что хватит влачить жалкое существование. Тогда я рассказал ему о тайном ритуале, используемом в нашей семье. Знания об этом, как самому сильному, передали мне. Сама возможность что-либо изменить наполнила брата жизнью. Оставалось только найти подходящую нам по Стихиям девушку. Девушку, чьи Стихии будут так же сильны, как мои. И мы нашли её.
Только, к сожалению, Мирайя была слишком умной и самоуверенной. Я пришел к выводу, что порой знания бывают лишними. Особенно в хорошенькой головке неспокойной магессы. Она не стала делать то, о чём я просил. В итоге погубила себя и могла погубить тебя, девочка моя.
— Я поражаюсь тебе. К моей матери ты всё так же равнодушен, но меня ты любишь. Так избирательно.
— Почему ты удивляешься? Ты — моя плоть и кровь. Ты сильна, как и я. Как можно тебя не любить? Чистая, искренняя в своих чувствах, честная с собой и окружающими. Такой дочерью можно гордиться.
Мне было тяжело слушать отца, а понять практически невозможно. В душе всё переворачивалось. Я никогда не видела свою мать, но, изучая её жизнь по воспоминаниям, записям, понимала, насколько плохо ей было рядом со своим супругом, с тем, кто должен был дать любовь и защищённость, но, к сожалению, увы.
Его мотивы были для меня китайской грамотой. Но магам они были понятны и оправдывали его в глазах общества. Более того, Калеб объяснил, что замена близнецов в супружеской постели не является чем-то неприемлемым. Они в магическом мире воспринимаются, как одно существо, и неважно, что в двух телах.
Мы покинули замок тем же вечером, и я ещё долго не могла общаться с отцом и проявлять какие-то положительные чувства по отношению к нему и дяде.
Эпилог
Густую темноту ночи разрезал свет фар. Мазнул на повороте по домику привратника и далее выхватил из темноты аккуратно подстриженный газон, сформированные шарами кусты вечнозелёного самшита, сплошной лентой растянувшегося по обе стороны дороги.
Старинный автомобиль с откидным верхом бесшумно подъехал по широкой аллее к парадному входу трёхэтажного особняка. Фасад здания был отделан вандийским камнем, который мягко светился в темноте зеленоватым светом, еле видимым обычному глазу. Не буду утверждать, но говорят, что этот камень обладает исключительными защитными свойствами, и способен экранировать жителей дома от злокозненных заклинаний самого искусного мага. А любой маг, взглянув специальным зрением, увидит, как пульсируют прожилки камня, наполненные силой магической породы.
Как только автомобиль остановился, водитель вышел и открыл заднюю дверь, предупредительно придерживая её и ожидая, пока его пассажир покинет салон. Из машины стремительно вышел статный, крепко сбитый, коротко стриженный черноволосый мужчина, державший в руках лёгкую трость.
— Морт, на сегодня можешь быть свободен. Завтра как обычно, — он отрывисто бросил указание водителю, чуть оглянувшись через плечо.
Водитель коротко кивнул, хотя мужчина уже успел отвернуться и не мог этого видеть. Брюнет легко взбежал по нескольким ступеням, и в его походке совершенно не замечалось какой-то хромоты, чтобы ходить, опираясь на трость. Скорее, он носил её по привычке, сейчас сжимая поперёк древка.