ПО 3

— И поэтому не знаем, что там с нами происходило после телепортации и как долго все это длилось. Нас могло сразу перенести в крест. Могло сначала в хаб, а оттуда в крест. Или же хаб отправил нас в какое-нибудь… место ожидания… откуда уже нас направили в пустующие кресты.

— Как у тебя в голове вообще столько всего помещается? — тяжко вздохнул Апостол — Сразу в крест мы попали и всего делов!

— Да ну? — улыбнулся я — Ну может быть… если какая-нибудь программа автоматически отслеживает пустующие кресты и не допускает попадания в один и тот же крест сразу двух или даже трех узников. Не забывай, Андрей — кресты тюремные падают почти каждый день. Опять же многие умирают, другие освобождаются… значит, каждый день как минимум двое-трое будущих сидельцев похищаются со своих планет и направляются сюда. Как-то ведь их надо сортировать и перенаправлять? Достаточно чего-то вроде небольшой тюрьмы… причем если это так, то мы там просто валяемся и к нам даже никто и не подходит.

— Вещички наши! — понял сразу догадавшийся Апостол — Точно! Если уж мы и валяемся, где там без сознания в ожидании родного креста, то всем на нас плевать, раз даже ружья охотничьи не забирают!

— А я по-прежнему сжимал в руке мусорный пакет — засмеялся я.

— Зачем ты вообще перебираешь все это в голове?

— Адрес! — это слово я произнес с нажимом — Если найденная мной телепортационная камера работает… если она нормальной мощности, то все что нужно для возвращения домой — знать его адрес! Хотя бы приблизительный… И нам нужен только один адрес — наш собственный! Ведь адрес точки отправки должен быть статичен — центр телепортационной камеры. Вот почему нам так важна эта находка!

— Да может ты секретное и нерабочее что-то нашел! Образец испытываемый… или того хуже — старье музейное.

— С действующей атомной батареей? — усомнился я — Ну типа атомной — принцип ее действия нам неизвестен… Опять же… будь там нерабочий музейный экспонат — почему все так и погибли в том бункере? Их бы спасли тем самым непринужденным «щелчком пальцев». Но они умерли в ледяной могиле. Нет, Андрей. Я наткнулся на рабочую телепортацинную установку, что была повреждена при землетрясении. Те замерзшие бедолаги бросили все силы на ее восстановление, но жестокий холод убил их. И убил разом всех и моментально, как я сейчас думаю. Если и не моментально, то все равно очень быстро. Катастрофа в том городке случилось в день, когда на планету прибыл ОН — я глянул на стену, за которой высился светящийся замороженный колосс — И в этот же день его пленили. Парализовали и заморозили.

— Хочешь сказать та заморозка зацепила и бомбоубежище?

— Да. Какая минусовая температура может сковать путешествующее по космосу огромное существо?

— Холод там жуткий!

— Это точно. Почти минус триста по Цельсию — задумчиво почесав щеку, я взглянул опять на стену, а затем на потолок — Сейчас не требуется безумного по силе мороза, хотя явно не одним лишь им обездвижили Столп. В любом случае достаточно поддерживать в районе Столпа достаточно жесткий минус, плюс добавлять постоянный обстрел из энергетических пушек. Но когда Столп дергается… восемь звезд опять загораются ненадолго…

— Восемь звезд опять загораются… — тихо повторил Апостол — Ты чего такой жуткий вернулся, Охотник? Закури уж… а то нагнетаешь мороза в нашу теплую беседу…

— Я складываю и складываю кусочки фактов — с извиняющейся улыбкой я постучал себя по левому виску — Мне надо вернуться к луковианцам.

— Ты ж только-только убег от них!

— Не к тем. В другой их бункер — главный. Бункер Восемь Звезд. Даже по названию их бункера понятно, что они знают очень многое и нарочито выставляют свои знания напоказ — чтобы заметили определенные люди, а остальные просто восхитились необычным названием или вовсе пропустили мимо ушей.

— Тяжко с тобой сегодня беседу вести…

— Они могли не захотеть разговаривать со мной раньше. Но теперь у меня есть все шансы получить нужную информацию.

— Шантаж? — глаза Андрея опять уставились на батарейку.

— Ни в коем случае — покачал я головой — Торговля и переговоры. Не надо вымогать. Надо покупать и обменивать. Ведь мы цивилизация творцов и торговцев, а не воров и паразитов-вымогателей.

— Уверен? — с сомнением прищурился старик — Я таких упырей знавал в свое время…

— Здесь — я обвел рукой все вокруг, символически охватывая всю зону вокруг Столпа — Здесь, пожалуй, что уверен.

— Вот только здесь не Земля… — разливая алкоголь, Апостол пару раз кашлянул и примирительно проворчал — Да и ладно. Как я теперь вижу — не одни мы гады и хитрецы, что о себе только и думают. На других планетах не слаще! А?

— Не слаще — подтвердил я.

— Хотя вроде как описываемые тобой луковианцы чуть порядочней нас будут?

— Ну… — тоже помедлив, я сказал — Знаешь, моя бабушка всегда говорила, что каждый человек — это тесто из говна с медом. Извини что за столом такое говорю, но так уж она сказала.

— Хм… завернула так завернула бабушка твоя.

— Ага. Она могла — улыбнулся я — Это она меня так жизни наставляла. Каждый человек — говно с медом. Так что все мы из одного и того же состоим. Богатые и бедные, умные и глупые, родовитые и безродные — все одинаковы по составу на этикетке. Другого в составе можешь не искать — не найдешь, потому что нету. Вот только в ком-то говна больше, а в ком-то меда.

— Ложка меда в дегте?

— Или наоборот. В общем все зависит от процентного соотношения. И если даже луковианцы рассудительней и спокойней нас, если они древнее и мудрее, если в них даже в два или в три раза больше меда, чем в нас землянах…

— Все равно и говнецо в них отыщется?

— Да — кивнул я — Каждый не без говнеца и неважно с какой он планеты родом. Ну что? Поговорим о том, куда денем батарейку?

— А что тут думать? Если мне доверяешь — оставляй здесь! — решительно бухнул Андрей, для вескости несильно пришлепнув ладонью по столу — Я не подведу! Запрячу ее так глубоко, что не отыщут! Есть у меня пара тайников…

— Не факт, что не подведешь — я так мягко улыбнулся, что Андрей даже не сразу понял смысла моего ответа и обиженно-огорченное выражение на его лице появилось с запозданием в пару секунд.

— Ну если доверия нет, то чего уж тут говорить… — кашлянул он, не зная куда деть вдруг ставшие мешать руки. И без того красные от выпитого алкоголя, обильной еды и накала беседы щеки начали стремительно темнеть.

— Я полностью доверяю тебе, Андрей — возразил я, заглянув ему в глаза — Ты знаешь обо всем. Я сижу здесь безоружный и раздетый. Поэтому не надо слов о доверии — оно есть и этим все сказано.

— А чего ж ты сам вот сказанул… — шумно выдохнув, Апостол налил себе чуток в рюмку, часть пролив на стол.

— Мы люди — снова улыбнулся я — Мы обычные гражданские люди без специальной подготовки. Вот представь, что я оставил находку здесь и позволил тебе ее запрятать максимально глубоко.

— Ну?

— Потом я выспался… и отбыл в Бункер. А следом за мной сюда явились… неважно кто… явился кто-то очень решительный и безжалостный.

— Да как явится-то?

— Выследит — я набычился, подался вперед, нависая над столом — Вездеход оставляет глубокие следы. Пока мы тут с тобой мясо едим и за жизнь разговариваем, кто-то чужой может сейчас лежать в снегу в паре десятков метров и терпеливо ждать, не сводя глаз с твоей обители…

— Да ну! Кто умудрится отыскать в снегах, да еще и лежку устроить в сугробе? Разве что медведь приблудный — хохотнул Апостол и осекся, задумчиво уставившись на меня.

— Да — кивнул я, выпрямляясь и переставая нависать над столом — Да… Я так сделал, Андрей. Я лежал в снегу, выжидая и оценивая ситуацию. А потом, убедившись во многом, поднялся, отряхнулся и пошел знакомиться. А ведь я, повторюсь, просто начитанный гражданский человек, что не чурается принимать советы от бывалых и следовать им. Я черпаю из всех источников — беседы старых охотников, потрепанные книги… Но я не проходил специального обучения по выживанию в арктических условиях, меня не учили военным зимним хитростям ведения разведки… однако жизнь полна совпадений…