Эпицентр

— Серьёзней не бывает, — уверил меня Фома. — Мой тебе совет: веди себя так, будто в прифронтовой полосе находишься, целее будешь.

— И мы вместе с тобой, — на полном серьёзе поддакнул Тимур.

Патрулирование улиц в Новинске враз перестало казаться таким уж неприятным занятием, и я невольно передёрнул плечами.

— Мёдом тут всем, что ли, намазано?

Фома Коромысло рассмеялся и хлопнул меня по плечу.

— А ты как думал! Именно что — намазано! И одиночки пытаются мимо патрулей к Эпицентру просочиться, и полноценные диверсионно-разведывательные группы захаживают. Сейчас вот иностранцы по обмену едут — если их обстреляют или подорвут, вонь до небес поднимется. Такой счёт нам выставят, мало не покажется.

Я припомнил лекцию капитана Городца после неудавшейся провокации у водохранилища и вновь поёжился, а поскольку молча стоять не хотелось, решил прояснить момент с резанувшей слух фразой.

— «По обмену» — это как?

— Ну, ты же в курсе, что Эпицентр самый мощный из всех источников? — уточнил Фома и после моего кивка продолжил: — Иностранцам даже на пятый или седьмой виток переключиться за счастье, вот институтские умники и организовали взаимовыгодный процесс.

— У нас же договор с Лигой Наций…

— Не, это уже сверх квоты. Берут только прошедших инициацию в другом источнике, кого-то за наличный расчёт, кого-то взамен наших слабосилков.

— Чего?!

— Рот закрой, муха залетит! — пошутил Тимур.

Младший сержант тоже глянул на меня с неприкрытой усмешкой.

— Петя, ты как маленький, честное слово! С витка на виток не перескочить, так? А вот между источниками — вполне. Если кому-то башковитому с инициацией не повезло, его могут в Айлу отправить. Там источник дохлей нашего, но с правильной подстройкой реально сильнее операторов нашего пятого витка стать. С шестым, конечно, не сравняться, но не до жиру, знаешь ли.

У меня чуть голова кругом не пошла. Оказывается, девятый виток — это не приговор! Можно поднять свою пиковую мощность в разы! Всего-то и надо — зарекомендовать себя с лучшей стороны, показать перспективность!

— А потом ещё раз настроиться на Эпицентр, только на эталонном шестом витке… — пробормотал я и пробормотал достаточно громко, чтобы меня расслышали.

Фома пожал плечами.

— Не факт, что выгорит. Но чего не знаю, того не знаю.

«А что вообще ты знаешь?» — едва не вырвалось в приступе непонятного ожесточения. Хотя — а непонятного ли?

Легко сказать: «зарекомендовать себя»! Попробуй — зарекомендуй! Я ведь не в РИИФС, я в ОНКОР! И мои трудовые свершения многомудрых профессоров точно не впечатлят!

Следом вспомнилось предложение Палинского зачислить в институт вольным слушателем и обещание Льва поразмыслить над поступившим от профессора предложением, от разочарования и обиды на весь белый свет неприятно закрутило кишки. Но справился с собой, взял эмоции под контроль.

Не о том думать надо! Не о том! Я прошлой ночью человека убил и очень скоро под подозрение попаду, если уже не попал, а всё мысли о великих свершениях и научной карьере покоя не дают! Дурдом!

— О чём задумался, Петя? — поинтересовался пристально следивший за мной пулемётчик.

Но тут уж я не сплоховал, пожал плечами и с деланым безразличием сказал:

— Думаю, две минуты давно прошли, а колонны всё нет.

— В яблочко! — рассмеялся Тимур, наставив на меня указательный палец. — Устами младенца глаголет истина!

— Бросьте! — отмахнулся Фома. — Главное, что мы вовремя прибыли. А так — стоим в теньке, плохо разве? Сейчас поедем.

Я прислушался к собственным ощущениям и решил, что никуда ехать не хочу. Тошно было на душе и немного страшно. Сбегал облегчиться в туалет, а только вернулся, и к пропускному пункту подтянулась припозднившаяся автоколонна.

Хотя «колонна» — это громко сказано. Два небольших автобуса, легковой вездеход с поднятым брезентовым верхом, грузовик с пехотинцами, ещё один с зенитной установкой, два кургузых броневика с крупнокалиберными пулемётами и мы — вот и весь транспорт.

Подошёл офицер с единственным угольником на шевроне, когда отдали честь, он спросил у Фомы:

— На связи от вас кто?

Пулемётчик указал на Тимура.

— С рацией работаешь или напрямую по радиоканалу?

— Ментально.

— Годится. Связь держим в обход диспетчера, подключайся к общему каналу, — сказал лейтенант и предупредил: — Всё, ждём авиаразведку и выдвигаемся.

Черноволосый снайпер на миг зажмурился, затем открыл глаза и сообщил:

— На связи.

По его виску скатилась капля пота, никак иначе усилия по установлению ментального канала себя не проявили.

— Дистанция — пятьсот метров, самое большее километр. Сильнее от нас не отрывайтесь.

— Так точно, — очень спокойно и по-деловому ответил Фома Коромысло, и лейтенант ушёл в караульное помещение.

Я с интересом уставился на снайпера и спросил:

— А все так могут?

— Не, — мотнул головой пулемётчик. — Я только накоротке связь держать могу, в зоне прямой видимости. И недолго. А большинство и такое общение освоить не в силах.

— Мой случай, — усмехнулся я.

Тут Тимур встрепенулся и запрокинул голову. Я проследил за его взглядом и вскоре разглядел в небе силуэт аэроплана. Тот выписал над нами круг и немного снизился, затем покачал крыльями и вновь начал набирать высоту, взяв направление на Эпицентр.

— Выдвигаемся! — объявил Тимур и принялся застёгивать кожаную куртку.

Я взглянул на младшего сержанта, и тот махнул рукой.

— Ходу!

Движок завёлся после первого же толчка педали пускового устройства, а стоило только всем разместиться на своих местах, я опустил на лицо мотоциклетные очки и покатил по дороге.

— Петя, не гони, — повысив голос, одёрнул меня пулемётчик. — Мы головной дозор, наше дело — дорогу проверять, а не заезд на скорость устраивать. Тимур, контроль дистанции на тебе.

Я немного сбросил скорость и уточнил:

— Так нормально?

— Да, пойдёт.