Как покорить леди

Сердце Харриет затрепетало; она чувствовала, что тает от его прикосновений, а ее душа уносится куда-то далеко, далеко... Сент-Джон поцеловал ее в шею, затем нежно коснулся ключиц, опускаясь все ниже и ниже. Когда губы его сомкнулись вокруг соска, по ее телу пробежала сладострастная дрожь. Он продолжал ласкать грудь поцелуями, затем вновь поднялся к ее шее и коснулся губами розовой мочки.

– А ты знаешь, – горячее дыхание Чейза щекотало ей шею, – куда я люблю целовать девушек больше всего?

Чувствуя, с какой бешеной скоростью колотится ее сердце, Харриет с трудом заставила себя ответить:

– Куда?

Чейз оперся на локоть и окинул взглядом распростертое под ним тело.

– Тебе придется перевернуться.

Перевернуться? Вдоль спины Харриет пробежал неприятный холодок, однако, не говоря ни слова, она перевернулась на живот, отчего первые несколько минут чувствовала себя непривычно уязвимой. Оттого, что не видела лица Чейза, от новизны ощущений или от чего-то еще все ее тело сотрясала нервная дрожь.

Харриет почувствовала, как он перевернулся на один бок, а затем сполз вниз, и его дыхание обожгло ей поясницу.

– Я люблю целовать у женщин... вот это место. – Горячие губы Сент-Джона коснулись ямочек, расположенных чуть ниже спины.

Его прикосновение заставило тело Харриет резко выгнуться; ей нравилось происходящее, но уязвимость позы и собственная нагота вызывали смущение и тревогу. Она не могла отделаться от мысли, что в таком положении совершенно беззащитна.

Но Чейз не терял даром время и не дал ей как следует испугаться. Его язык и горячие губы нежно касались ее кожи, и вдруг Харриет почувствовала, как он с силой прижался к ней сзади. Его мужская плоть была в полной боевой готовности.

– Моя возлюбленная Персефона, – прошептал он, – позволь мне показать тебе кое-что. – Губы Чейза коснулись ее шеи.

В этот момент Харриет желала его так страстно, что с трудом могла думать о чем-либо еще. Ее тело горело от вожделения. Она хотела перевернуться на спину, обхватить крепкие бедра ногами и ощутить восхитительную твердость внутри своего разгоряченного лона, но вместо этого ей приходилось лежать на животе, сгорая от переполнявшей ее страсти, в то время как Чейз мучил ее долгими поцелуями.

– Подними бедра, – прошептал он нежно. Харриет нахмурилась:

– Как я могу, если...

– Сделай это для меня, милая. Встань на колени. – Руки Чейза слегка приподняли вверх ее бедра.

Харриет безропотно подчинилась. Если раньше, лежа на спине, она чувствовала себя неуютно, то на этот раз, с поднятыми вверх беззащитными ягодицами, в полной мере ощутила всю непристойность позы и свою абсолютную беззащитность перед желаниями мужчины.

Сент-Джон не торопясь нащупал рукой ее лоно – оно было жарким и влажным. От его прикосновений Харриет призывно прогнулась, и он чуть не потерял над собой контроль. Обхватив Харриет за талию, любуясь прекрасной формой ее ягодиц и спины, Чейз приподнялся и с силой вошел в нее, продолжая ласкать ее шею поцелуями.

– О Боже! – Она резко прогнулась под ним и, инстинктивно приподняв бедра, с силой прижалась к его телу.

Господи, какой же она была горячей! Эта женщина умирала от желания и с жадностью приняла в себя его возбужденную плоть. Верхняя губа Сент-Джона покрылась мелкими капельками пота, когда он начал свое движение.

Харриет страстно застонала и, словно не желая отпускать его, с силой прижалась к бедрам Чейза. Он вновь вошел в нее, а затем еще раз, и еще... От его мощных толчков Харриет громко вскрикивала, ее тело конвульсивно извивалось, и от этого Чейз распалялся еще больше. Он чувствовал, что волна возбуждения внутри готова взорваться экстазом, и изо всех сил пытался контролировать себя. Но чем больше он старался, тем хуже это ему удавалось.

Внезапно Харриет, задохнувшись, выкрикнула его имя. Ее голос, хриплый от наслаждения, пробил защиту Чейза, и пучина страсти захлестнула его с головой, принеся долгожданное освобождение и блаженство.

Глава 24

Если мы ввяжемся во все эти передряги, а в результате найдем Чейза в постели очередной красотки, я сам, лично, выволоку его наружу и задам ему такую трепку, которую он не забудет до конца дней своих.

Чейз задыхался, крепко сжимая Харриет в объятиях и с трудом пытаясь обрести способность мыслить. За всю свою жизнь он еще не встречал столь чувственной и пылкой женщины.

Запечатлев поцелуй на ее шее, он перевернул Харриет лицом к себе. Ее глаза были плотно закрыты, дыхание с хрипом вырывалось из сомкнутых губ.

– Дорогая? – прошептал он. Легкая дрожь пробежала по ее телу.

Чейз взял ее за руку, и их пальцы переплелись. Наклонившись, он нежно поцеловал ее в уголок рта.

– Ты просто великолепна!

При этих словах ее глаза открылись и, к его облегчению, легкая улыбка тронула уголки ее губ.

Он тоже улыбнулся и снова поцеловал ее чуть ниже уха.

– Мне кажется, что я люблю...

Чейз замер. Нет, это невозможно! Какого черта он едва не произнес это!

Харриет широко распахнула глаза:

– Что... что ты сказал?

– Ничего. – Он сел и запустил руку в ее волосы, не желая признаться самому себе, как его потрясло едва не сорвавшееся с губ признание. – Я хотел сказать, что мне... нравится, как ты целуешься.

Харриет недоверчиво подняла брови:

– В моих поцелуях нет ничего особенного.

– Есть. – Он откинул прядь волос у нее со лба и, заметив, что солнечные лучи оставили на ее щеках еще больше веснушек, стал задумчиво водить кончиком пальца от одной веснушки к другой. Ему скоро придется уехать, а Харриет будет продолжать сражаться за то, чтобы превратить Гаррет-Парк в процветающее имение для своих братьев и сестер. – Я беспокоюсь о тебе.

– Обо мне? С какой это стати?

– Ты слишком много работаешь.

– Не делай из меня святую, Чейз. Я работаю не больше других. К тому же у меня много недостатков, свойственных любому человеку.

– Ну и какие же у тебя недостатки?

Харриет фыркнула:

– Я вспыльчива, и мне не нравится что-либо делать по дому. Аот моих акварелей и вышивки матушка несколько лет подряд приходила в отчаяние. Ну и... Похоже, я не слишком добродетельная женщина.

Чейз вздрогнул.

– Я не это имела в виду, – поспешно добавила Харриет и успокаивающе погладила его по щеке. – На самом деле я очень рада, что мы были вместе. Все это время я наслаждалась, особенно сегодня.

– Сегодня?

– Да. В этот раз я почувствовала настоящую, торжествующую, даже какую-то животную жизнь.

Чейз с улыбкой склонился над ней:

– Я чувствую то же самое.

– Знаю. – Какое-то мгновение она испытующе смотрела на него. – Ну, теперь ты.

– Что – я?

– Ты узнал все о моих недостатках. А каковы твои? Господи, чего бы только он не дал, чтобы иметь возможность легко ответить на этот вопрос!

– Все мы совершали поступки, которыми не можем гордиться.

Харриет посмотрела на него с любопытством:

– Это звучит как-то... грустно.

Чейзу действительно было грустно, и он отчетливо понимал, что должен что-то сделать. Он поднялся на ноги.

– Видишь ли, Харриет, я совершал поступки... которые отнюдь не могут служить предметом гордости. В особенности один...

Она встретила его взгляд серьезно и без осуждения.

– Что же это за поступок?

Чейз молчал. Все эти месяцы он боялся посмотреть правде в лицо, и теперь слова, казалось, застыли в нем, не находя выхода.

Харриет приподнялась на локтях, неотрывно глядя на него.

– Что бы ты ни совершил, ты ведь исправил это, верно?

– Исправил? – Он схватил штаны и одним рывком натянул их. – Увы, это невозможно исправить.

Усевшись удобнее, Харриет обхватила руками колени; в тусклом свете лампы ее каштановые волосы ниспадали на плечи, широко раскрытые глаза смотрели строго и торжественно, и вся она выглядела как загадочная фея.