Письмоносец

  На следующей неделе каждый визит почтальона приносил ещё по конверту: два двоюродных брата в далёком безоблачном детстве колотившие его лопатками для лапты и успевшие уже получить офицеров, пали в бою: карательная команда угодила в засаду посередине болотной тропы в полусотне шагов от дома, где они выросли. Потом погиб и дядя - он прятался в стоге сена и не успел вылезти, когда тот заполыхал, а следующий визит принёс известие о трёх неведомых родичей из верховий реки. Верные слуги сделали с ними то, что те сами нередко проделывали с провинившимися дворовыми, причём одну голову так пока и не обнаружили.

  Времена изменились, почтальон уже не обходил стороной их калитку. Напротив, шагал к ней в первую руку и очень почтительно опускал в ящик аккуратные, тщательно запечатанные конвертики. С каждым его визитом Вакмахонсов становилось всё меньше и меньше; их рубили, вешали и сбрасывали в реку, привязав к комодам, набитым для верности галькой, их движимое имущество гибло, а земли, дарственные и привилегии, словно в вода в сообщающихся сосудах, перетекали к отвергнутым тёзкам. Когда лето уже могло почувствовать, как пахнут его последние дни, на бумагу упала последняя точка: Вамалирк Вакмахонс, командовавший карательными войсками и старавшийся не квартировать их на своих хуторах, отправился в нужник и пропал там бесследно. После этого имущественные права и обязательства настолько спутались и пришли к противоречию, что родителям пришлось отправиться к столичным нотариусам, оставив дом на Авенамчи и строго-настрого запретив ему жениться в своё отсутствие.

  Тут стоит отметить, что справлялся он очень неплохо - и это притом, что слуг, ввиду безденежья, они не держали. Семейные дела и конфликты заботили его ещё меньше, чем родителей и только по ночам ему иногда представлялось, как на востоке разрастаются их владения, словно только что выкованный меч, который медленно встаёт из огня мятежей. О восставших он не думал совсем, они были для него чем-то нематериальным, вроде языков пламени, а вот сам процесс перехода казался чудовищно справедливым, мерным и неотвратимым, словно удары молота времени.

  Одним из самых интересных мест в доме была библиотека. Нет, она была не то чтобы большая, всего-навсего скромная комнатка размером с десткую, до предела стиснутая простыми книжными полками, и всё равно производила впечатление полноты; может быть, потому, что книги были неправдоподобно удачно подобраны по толщине и количеству, и настолько идеально заполонив полки, что между ними не осталось ни щёлочки - и всё-таки нужная книга доставалась с лёгкостью. какого рода литература её заполняла, я так и не выяснил, разве что немного позже удалось подсмотреть, что все книги были переплетены в абсолютно одинаковые переплёты красной кожи и поэтому. словно солдаты, казались сплочёнными, бесчисленными и совершенно неотличимыми друг от друга.

  В то утро он решил почитать "Пересечение" Манкра - понятия не имею, о чём эта книга. Не знал этого и сам Авенамчи; он терпеть не мог книг, про которые и так всё ясно.

  Сегодня с утра он натряс в саду яблок и уже успел загадать, каким вкусным окажется завтрак, Согда по калитке ударили "поющим ключом". Получился долгий, тонкий и высокий звук, словно у латунной струны, протянутой через всё небо. Авенамчи узнал его и удивился: ведь "поющий ключ" - специальная палочка из сплава на медной основе - была только у почтальонов, они тренькали такой палочкой, если посылка была слишком велика и не помещается в ящик. Звук, если стукнуть ей по чугуну или стали, бел невероятно сильным и узконаправленным - он шёл всегда перпендикулярно удару и легко проникал сквозь кирпич или дерево, причём при должном навыке можно было устроить так, чтобы он охватывал только один дом, не беспокоя любопытных соседей. Это-то и удивляло: неделю назад, когда, по его расчётам, родители добрались-таки до столицы, поток конвертиков поиссяк, насчёт чего у него в кармане было две гипотезы: либо Вакмахонсы закончились, либо родители получают письма прямо на месте, без пересылки. И в том, в другом случае совершенно непонятно, что может быть нужно письмоносцу. Ведь никто другой им не пишет.

  Покопавшись в вариантах, он всё-таки решил открыть. Вдруг это родители прислали ему что-нибудь в подарок, чтобы он хотя бы издалека вдохнул столичный воздух? Он отложил так и неоткрытую книгу, выбрался из-за стола и выбрался в сад через окно - так было ближе.

  Письмоносец стоял возле калитки, вечный, как памятник. Как и всё на этой улице, он отцветал, но не менялся - всё же борода, сапоги и лошадь. В руках объёмистый ящик, какой может скрыть внутри два кочана капусты и немного картошки. Ярлычка с обратным адресом на ящике не было, скорее всего, он отклеился и потерялся по дороге, смешавшись с песком и полуденным маревом, а вот ярлычок с адресом получателя сохранился, налепленный на самый верх, с крупными буквами, выведенными словно по трафарету.

  - Доставить лично в руки,- сказал письмоносец и тихо и уверенно, словно тень, шагнул в сад. Авенамчи на всякий случай посторонился; почтальон же пережевал шагами дорожку, поднялся на крыльцо, вошёл в прихожую и, даже не оглядевшись, двинулся к дверям библиотеки.

  - Подождите, опомнился Авенамчи,- Я и сам могу...

  - Ты не можешь. Она слишком тяжёлая.

  Двустворчатые двери из солёного дуба были закрыты - он открыл их сам, несмотря на занятые руки и вступил внутрь. Авенамчи поймал себя на мысли, что уже не чувствует себя здесь хозяином.

  Тем временем письмоносец опустил ящик на стол, достал небольшой ножик с ручкой, отделанной медово-белым янтарём, и принялся разрезать веревку со звуком, очень похожим на шелест змеи. После снял крышку (мелькнула солома, устилавшая дно) и извлёк оттуда книгу в красном кожаном переплёте. Это было "перетечение" Манкра - идеальная копия того тома, который он всял почитать за завтраком, даже левый уголок был точь-в-точь так же затёрт и надорванг. Почтальон поставил книгу на единственное свободное место и уселся в кресло с таким видом, будто все дела на этом свете уже завершил.

  Только теперь Авенамчи догадался, кем на самом деле был его гость. Не человек, а демон, один из братьев Золотистого Ветра, тех самых, что приходят к человеку, когда ему достаётся слишком многое - и забирают всё. Немудрено, что он запретил Авенамчи тащить ящик: не каждый взрослый выдержит вес Последнего Несуществующего Подарка.

  - А доски-то тебе зачем?- осведомился я.- Хочешь отправить почтальона по обратному адресу? Не выйдет - ярлычок отклеился, а если укажешь от балды, тебе его рано или поздно вернут. К тому же почта теперь его логово.

  Мой дурной юмор, как обычно, расцветал на ветрах безнадёжности.