Страница 8 из 10
– Пап, почему ты мне это говоришь, а не маме?
– Потому что она закрылась в комнате, упиваясь страданиями. Упивается своим мнимым горем.
– Я не хочу это слышать! – закричал Макс. – Не хочу ничего знать!
Сын вскочил и быстрыми шагами направился в свою комнату.
Несколько дней Андрей старался не появляться дома в дневное время, чтобы все смогли остыть. Затем ему пришлось заехать после обеда, чтобы взять кое-какие рабочие бумаги. Дверь в комнату Макса была открыта, парень рылся в своих вещах, отбирая самое необходимое.
– Ну, и что все это значит? – спросил отец.
Макс замер и сквозь зубы процедил:
– Мама сказала, мы уезжаем.
– А куда, стесняюсь спросить?
– Не знаю.
– Достойная позиция: ничего не знаю! А что так? У тебя нет своего мнения?
– Что ты от меня хочешь? – с болью спросил Макс.
– Я хочу, чтоб ты поступал, как мужик, а не как маменькин сынок! Как ты собираешься жить? На что? Ладно, мать – она в принципе не привыкла думать, но ты-то?
Из соседней комнаты раздался крик Татьяны:
– Не смей настраивать ребенка против меня!
Отец и сын повернулись на голос, Татьяна влетела в комнату Макса.
– Значит, вот так? После всего, что ты натворил, тебе хватает совести унижать меня перед сыном? – набросилась она на мужа.
– Я ничего такого не сказал!
– Ты меня предал! Теперь хочешь, чтобы и сын сделал то же самое? Тогда мне проще вообще не жить! – в последние дни Татьяна неоднократно намекала на уход из жизни. Это бесило Андрея и очень пугало Макса.
– Мам! Ну, я же еду с тобой! – Макс попытался коснуться руки матери, но та отшатнулась и продолжила надрывный диалог с мужем, как будто Макса вообще не было в комнате.
– Ты думаешь, он ничего не понимает? Надеешься, что за твои деньги тебе простят всё?
– Мам! – заорал Макс.
– Ты помолчала бы о деньгах! – начал заводиться Андрей. – Ты вообще помнишь, что их зарабатывают? А что такое работа – ты вообще в курсе? Что ты можешь без меня?
– Пап! – заорал Макс.
– Да ты не знаешь, сколько стоит пакет молока! – продолжил Андрей. – Ты беспомощна, как ребенок!
– Папа, перестань! Вы! Оба! Замолчите! – отчаянно крикнул Макс и выбежал из комнаты.
Тем же вечером Татьяна и Максим с собранными чемоданами отправлялись в путь. Андрей уныло наблюдал за сборами, прислонившись к стене дорого отделанной прихожей. Вдруг Татьяна начала яростно рыться в сумочке, вынула держатель для платежных карт и швырнула его на столик.
– Где твоя карточка? – спросила она у сына. – Оставь, нам от него ничего не нужно!
Макс послушно начал рыться в карманах, отыскал свою золотую «визу» и с неловкостью положил рядом с картами матери. Андрей буквально почернел.
– Таня! Ты с ума сошла? Тащишь сына с собой? Из Москвы, из дома?
– Дом сына там, где его мать! – отрезала категорично Татьяна.
Понимая, что совершается нечто непоправимое, Андрей начал суетиться, он заговорил бегло и нервно:
– Таня, подожди, послушай… Я понимаю, я не имею права тебя удерживать… Хотя все это… неправильно! Если тебе необходимо… Ну, поезжай – ты в любой момент можешь вернуться…
– Я не вернусь, – Татьяна было относительно спокойна и говорила очень решительно.
– Но Макс! Куда ты тащишь ребенка? – спросил Андрей.
– Он давно не ребенок. И он едет со мной! – твердо ответила женщина.
Отец попытался обратиться к сыну, но тот стоял и молча смотрел в пол. Андрей предложил Тане хотя бы забрать карты.
– Обойдемся! – рявкнула Татьяна, схватила один из чемоданов и вышла за дверь. Остальные вещи подхватил Макс и устремился за матерью, захлопнув дверь. Андрей без сил опустился на пуф и закрыл лицо руками. Вдруг дверь открылась, Макс вернулся. Отец встал и обнял сына.
– Пап, не обижайся, – пробормотал Макс. – Пап, ну ты же сам все видишь, я не могу ее отпустить одну, бросить… Хочешь, я возьму карточку?
– Да, конечно. Обязательно возьми. О деньгах вообще не думай, я буду кидать на твой счет столько, сколько нужно… И ты… давай там… Будь мужиком!
С грустью взглянув на отца, Макс спустился к матери. Таксист погрузил чемоданы в кузов. «Водитель начал выполнение заказа. Время в пути – 4 часа 13 минут. Заказ будет оплачен картой», – холодно проговорил навигатор…
Вспомнив все события того проклятого дня, Татьяна грустно поглядела в сторону поворота, за которым скрылась машина Андрея, вздохнула и поплелась пешком домой. В это время психолог Кирилл Алексеевич все еще сидел за столом в своем школьном кабинете и задумчиво глядел в мерцающий монитор ноутбука.
В дверь постучали. Это была Крылова:
– Кирилл Алексеевич, не заняты?
Психолог пригласил учительницу войти и предложил ей присесть. Крылова зашла поинтересоваться, что рассказала во время беседы Соня. Кирилл Алексеевич пожал плечами, мол, не идет на контакт ваша Соня.
– Она непростая девочка, – понимающе кивнула Ирина Львовна. – Но я думала, вы – профессионал…
– А я, собственно, не начинал работать. Вот завтра приступлю – буду с каждым беседовать.
Ирина Львовна поднялась, попрощалась до завтра и повернулась к выходу.
– Погодите, Ирина Львовна, – остановил ее психолог. – Объясните мне, а чего все так суетятся? Ну, не пришел парень ночевать – почему сразу пропал? Я могу понять мать, особенно эту – там налицо тревожное расстройство. Но Галина Ивановна, этот… монстр педагогики… Она-то что разволновалась?
Крылова вздохнула.
– Кирилл Алексеевич, а как вы к нам попали?
Кирилл Алексеевич удивился вопросу и стал объяснять:
– Бывший однокурсник позвонил – из ваших, местных. Сказал, в школу требуется психолог. А что? Мне как раз фактический материал пора было собирать… В общем, как-то сошлись интересы.
Крылова похолодела и даже с некоторой издевкой спросила:
– А ваши интересы не включают насущные школьные проблемы? Буллинг, например?
– Буллинг? – переспросил психолог.
– Именно, Кирилл Алексеевич. Знаете, почему вас взяли? Как раз год назад у нас в классе случилась беда – попытка суицида. Девочка училась в моем классе – нынешнем 10 «Б»…
Крылова в подробностях рассказала, что видела сама и что было известно о случае с Аней Зуёнок. Она закончила рассказ и взглянула на коллегу, тот был растерян и подавлен.
– А полиция? Какое-то расследование – хоть что-то было? Я не понимаю, как можно было оставить все без последствий… Что, никаких мер не приняли?
– Почему же? Вас вот на работу взяли – оказалось, в штатном расписании предусмотрена ставка психолога… Делили ее, правда, два наши педагога… Хотя и с вашим появлением ничего не изменилось. Что вы можете? Вы даже детей не знаете.
Кирилла Алексеевича это задело. Было заметно, что он немного рисуется перед коллегой.
– Ну, вы тоже не перетрудились, – с укором ответил он. – У вас девочка руки на себя чуть не наложила, а вы? Вы же классный руководитель – должны были бить во все колокола, требовать, идти в полицию…
– К Рябову, что ли, дочь которого заводила травли? Я ходила. …Вы, Кирилл Алексеевич, плохо знаете наш город: тут бессмысленно бороться. Когда родители Ани забрали заявление и уехали, я как-то сразу поумнела…
Оба задумались. Молчание прервала Крылова:
– Засиделись мы… Пора бы домой.
– Погодите, Ирина Львовна… Вы меня как-то огорошили… Девочка – это, конечно, ужасно. Но причем здесь Плетнёв? Его-то я помню, он уверенный такой, современный парень, он отличается от остальных здесь.
– Я бы даже сказала, с самомнением.
– Ну, не без причин, видимо?
– Знаете, Кирилл Алексеевич, каждый при желании может найти причину считать себя лучше других…
Кирилл Алексеевич любил такие дискуссии.
– Уверенность в себе вы считаете недостатком? – спросил он.
– Он слишком уверен в себе. И за это его откровенно не любят.
– А как вы думаете почему?
– А он же не скрывает, что ему тут никто не интересен.