Страница 1 из 14
Валентин Колесников
Любой ценой. Сборник историй
Рассказы
Астероид Патрокл
Высоко в синем небе трепещет жаворонок. Его мелодичная песня слышится среди широких, залитых солнцем полей. В густой траве стрекочут на все лады кузнечики. Легкий ветерок чуть колышет зелень трав, донося ароматы полевых цветов, смешанный с терпким запахом хвои недалекого леса.
Там, вдали, видны верхушки стройного сосняка. Как легко дышится в нем, рядом с прохладой лесного озера. Хвоя и прохлада воды вливают силы, дают здоровье и жизнь. О, как сладко окунуться в прозрачную негу озерной воды, затем лежать на теплом песке и слушать плеск волн.
А песня жаворонка все летит над полями, облаками, близким лесом и озером, вплетаясь в трели кузнечиков, в пение птиц, в журчание родника. А певец лета, жаворонок, поднимается все выше и выше в синюю небесную даль и теряется там.
Куда ты, жаворонок?! Стой! Не рвись в синюю бездну, стой! Там мертвая пустота…
– Стой! – чуть слышно двигаются губы.
Человек в скафандре, с залитым потом лицом, шепчет.
– Стой, стой! – затрепетали ресницы, открывая синие, как небо, глаза. Взгляд чуть посветлел. Лицо сосредоточилось. Две морщины глубоко обозначили переносицу прямого носа.
– Где, я? – слабый голос утонул в скафандре. Сознание медленно возвращалось. Вспомнились три дня перед стартом. Потом старт космического корабля. Затем неоткуда возникло это пение жаворонка, и кузнечики, вернее их стрекотание…
В равномерном жужжании приборов слышится эхо песни летних полей. Взгляд тревожно сосредотачивается на приборах. Там среди спектра огней, ярко светит красный
– Что, разгерметизация? – прошептали губы. Рука устало потянулась к щитку управления. Щелчок. Красная лампочка погасла.
– Вот и все! – облегченно вздохнул космонавт. Узкое пространство кабины рассчитано на двоих. В ее тесноте размещены два кресла и пульт управления. Сюда, в спасательный модуль, вынужденно перешел космонавт после аварии. Теперь корабль под влиянием гравитации Юпитера, неуправляемый, несся сквозь пояс мелких осколков в район группы астероидов под названием «Скопление Троянцев». Сквозь треск эфира в сознание космонавта вкраплялись слова руководителя полетов. Из-за радиопомех, создаваемых поясом скопления, что говорит Земля, не понять. Но даже такая связь с Землей придала силы, и уже окрепшим голосом он радировал на Землю:
– Высаживаюсь на Патрокл. Шлите спасателей!
Ответ пришел незамедлительно. Из отрывков связи космонавт понял, что его слышат хорошо, и что экспедиция уже снаряжена, координаты высадки приняты. Ободренный связью с Землей, он уверенно выполнял расчеты маневра. Оказалось, что седьмое кольцо астероидов позади, впереди до скопления Троянцев свободный космос.
Юпитер огромным шаром висит в бездне космоса, испуская бледно-голубое свечение. В полутьму кабины проникает этот свет, наполняя чувства тревожным ожиданием. А корабль движется по инерции, неуклонно уклоняясь от расчетной траектории полета, в цепкие объятия Юпитера. Космонавт определил, что времени на путь осталось два часа. Юпитер уже превратился в огромный диск. В голубой, полупрозрачной атмосфере планеты хорошо видны кучевые облака сжиженных газов. Оттенки всех цветов видимого глазу спектра, наблюдаются в плотном его покрове. Планета, медленно вращаясь, демонстрировала свои бока не прошеному гостю с Земли.
«Патрокл уже хорошо виден», – подумал космонавт. В россыпях светлых точек-звезд висит, вращаясь, каменная глыба. В лучах солнечного света она отсвечивает серебристым мерцанием, напоминая свет луны Как гигантский кристаллический монолит, влечет к себе внимание колдовской силой отраженных лучей. По мере приближения, уменьшения пути, грани постепенно расплываются, теряя форму. На их месте возникают все новые темные и светлые пятна. Четче вырисовываются зазубрины. И вот уже перед изумленным человеком, явился гигантский обломок породы, медленно показывая свои бока в величавом вращении.
Пришло время. До критической секунды оставалось шестьдесят, пятьдесят девять, пятьдесят восемь…, методично, сменяя одну за другой, плыли цифры времени. На сороковой, спасательная капсула-модуль вздрогнула, оставляя остов космического корабля, двигаясь по эллиптической дуге вокруг Юпитера, стала отклоняться в сторону Патрокла.
Астероид медленно плыл навстречу. И вот уже превратился в огромный монолит, закрывая собой Юпитер. Казалось, что ни одного ровного места, ни одной ровной площадки в хаотическом нагромождении зазубрин, изломов и впадин поверхности. Но садится необходимо, причем немедленно, иначе Юпитер заберет себе в смертельный котлован. Пилот хладнокровно маневрировал послушной спасательной капсулой. Модуль, словно живой организм, покорялся воле командира. Медленно метр, за метром приближаясь к поверхности. В метре от поверхности из нижних ниш модуля вышли три амортизационные стойки. Бурильные головки, установленные на их концах, с легкостью врезались в породу. И уже, укрытая космической пылью, капсула-модуль, замерла, надежно закрепившись бурами лап к Патроклу.
Бесконечный ряд цифр на табло часов. Цифры сменялись поочередно, отсчитывая отрезки времени. Но уставшим от ожидания глазам, казалось, что девять вдруг замерла на бесконечно длинную секунду, ее сменил нуль, затем единица и так далее. Взгляд напряженно следил за четким ритмом секунд. «Сколько я уже тут? – тревожно думал космонавт, всматриваясь в циферблат часов, – Две недели бездействий…Хотя нет, наверное, намного больше»?
В кабине царил полумрак. Свет падал от табло зеленым отсветом на стекло скафандра, оставляя свой след на лице. Неожиданно легкая дрожь пробежала внезапно по остову корпуса модуля. Взгляд настороженно скользнул к иллюминатору. На серебристых зазубринах астероида, то тут, то там возникали пыльные облачка. «Бомбардировка! – внезапная мысль молнией пронеслась в голове»! И в доказательство опасности, корпус капсулы встрепенулся, как вздыбленный конь. Космонавта выбросило из кресла мощным толчком. Обрывки привязных ремней повисли тряпками на поручнях. Превозмогая боль от ушибов, пилот сквозь иллюминаторы увидел клубы густой пыли с «Северной стороны» астероида…
Среди «живых» теней, застывшей черной молнией, врезалась в Патрокл глубокая трещина. Она тянулась с «Юга» на «Север», разламывая астероид надвое. Вдоль черного провала этой трещины по направлению «Севера», маленьким серебристым человечком, двигалась фигурка космонавта. Трещина шла сквозь «долину» и зигзагом подобной лентой исчезала из поля зрения за нагромождением гигантских глыб. В резком прыжке космонавт попытался достать верхушку ближайшей глыбы. Тело воспарило над обломком и замерло там в вышине, и с ускорением устремилось вниз на вершину. Площадка верхушки приблизилась, но отошла несколько в сторону. Космонавт, напрягая тело, уцепился кончиками пальцев за край карниза. От столкновения рук и глыбы, тело сменило траекторию, и ноги двинулись вперед. Скоро космонавт почувствовал опору, но зная повадки Патрокла, с еще большей осторожностью подогнул ноги и амортизировал удар. Руки мгновенно ухватили надежную опору. И тело замерло. Он перевел дыхание, сделал привычное движение рукой ко лбу, как бы вытирая пот, но рука скользнула по прозрачной поверхности шлема скафандра.
– Теперь, главное, не делать резких движений. – Предостерег он себя, высказавшись в слух. И осторожно влез на плоскую верхушку глыбы. С этого места хорошо просматривалась широкая панорама мертвого пейзажа. Везде хаотическое нагромождение каменных монолитов. Сквозь их острые грани до самого горизонта, тянется черным призраком пропасть. Космонавт делает прыжок. Тело движется вперед вдоль трещины. Поверхность, медленно, ускоряясь, удаляется от серебристой фигурки. Ужас морозными иглами впивался в тело, сковывал руки. Мгновение! Космонавт овладел собой. Быстро оценил обстановку. Близость Юпитера, вот возможность гибели. Пальцы лихорадочно забегали по встроенной в скафандр панели с рами разноцветных кнопок. Вмиг скафандр задрожал. Могучие струи ранцевого двигателя развернули его лицом к модулю и понесли навстречу. «Слава Богу, – подумалось пилоту, – навигация модуля в порядке, точно сориентировала меня». Поверхность астероида приближалась. «Помогает Патрокл», – эта мысль успокоила пилота, и придала уверенности благополучного исхода его одиссеи. И он, как живому, сказал Патроклу: – А хотел отдать меня в лапы этому Сатиру! – космонавт кивнул в сторону, закрывающей пол черного неба огромной планеты, гигантским диском плывущем в черноте космической пустоты.