Страница 31 из 62
– Что это за чертовщина?
– Это собака.
Я закатил глаза.
– Да, это мне известно.
– Это бельгийская овчарка, – объявила Изабелла.
– Хотя это и не был мой следующий вопрос, приятно знать.
– А, я понимаю, ты задаёшься вопросом, что она здесь делает, или, точнее, задаёшься вопросом, какое, чёрт возьми, отношение она имеет к моему искуплению, – сказала Изабелла.
– Динь-динь.
– Она здесь, потому что я подумала, что она будет тебе полезна.
– У неё есть специальные навыки, чтобы клиенты соглашались на всё? Нет, погоди, дай угадаю, это боевая собака, которую учили буквально кусать наших соперников?
– Ха-ха. Это совсем не то.
Я скрестил руки на груди.
– Тогда, пожалуйста, просвети меня.
– Конан был обучен как собака эмоциональной поддержки...
– Это просто дерьмовый термин, который люди используют, чтобы получить специальные льготы для своих дворняжек, например, посадить их в самолёт.
Изабелла покачала головой.
– В то время как некоторые люди злоупотребляют этим ярлыком, Конан не такой. Он специально обучен помогать ветеранам боевых действий.
Паника пронзила мой позвоночник. Теперь я знал, к чему клонится разговор, и мне это чертовски не нравилось. Слабые люди нуждаются в эмоциональной поддержке собак, а я ни за что на свете не был слабым. Мои кулаки сжались по бокам.
– К твоему сведению, я не из тех, кому нужна собака, чтобы не свихнуться. Да, я видел жёсткое дерьмо, и поэтому испытывал некоторое посттравматическое расстройство. Это случается с каждым солдатом, прошедшим через бой, – выплюнул я.
– Нет, дело совсем не в этом.
Выражение её лица смягчилось, что ещё больше разозлило меня.
– Послушай, мне жаль, что я слишком остро отреагировал прошлой ночью, когда ты разбудила меня, но это не значит, что я какой-то сломленный парень, которому нужна собака, чтобы собрать его обратно. Мне просто нужно ещё немного времени, чтобы привыкнуть к возвращению домой.
– Мы оба знаем, что дело не только в этом, – сказала Изабелла непривычно мягким голосом.
Чёрт возьми. Я вздрогнул от интенсивности эмоций в её голубых глазах. Как это возможно, что та, кто была в основном незнакомой, могла заглянуть мне прямо в душу? А я-то думал, что хорошо притворяюсь. В конце концов, все остальные казались убеждёнными, но не Изабелла. Она знала правду. Как такое вообще возможно?
– Ну, допустим, я на минутку поддамся этому безумию и возьму собаку, но откуда мне знать, что это не часть тщательно разработанного плана, чтобы меня заклеймили на рабочем месте как неуравновешенного? – В этот момент появился засранец Торн, и мне даже не пришлось пытаться.
– Если бы всё это было лишь уловкой, чтобы тебя вышвырнули с работы, разве я не сделала бы этого раньше, прежде чем сказала бы, что саботирую тебя? – противопоставила Изабелла, нервно гладя руками бёдра.
В этом есть какой-то смысл.
– Возможно.
– Ну же, Торн. Мне нужно, чтобы ты поверил, что я делаю это по доброте душевной, потому что это правда. Это не для тебя, а для него.
– Для него?
– Конан – бывший приютский пёс. Это его шанс на новую жизнь.
Переведя взгляд, я посмотрел на Конана.
– А что такая красивая собака делала в приюте?
– Его хозяин умер, и когда никто из родственников не захотел его взять, то его отправили в приют.
– Это чертовски обидно. Он, должно быть, чистокровный.
– Да, это так, но я видела это так много раз за годы волонтёрской работы.
– Волонтёрской?
Изабелла кивнула.
– Раньше я была добровольцем в «Искуплении Раффа». Очевидно, что у меня сейчас не так много времени, чтобы внести свой вклад, но я стараюсь помочь им со сбором средств. Именно к ним я обратилась вчера вечером, когда меня осенило, как я могу попытаться искупить свою вину.
Изабелла – переводчик с собачьего53 – это было интересное развитие событий. Не знаю, почему это меня так удивило. У неё, очевидно, было огромное сердце, так что я не удивился бы, узнав, что она работает волонтёром; я просто не представлял себе, что она работает с нуждающимися существами с четырьмя ногами, а не с двумя.
– Я никогда не считал тебя собачницей.
– Да ладно, я же деревенская девушка, помнишь? Нельзя вырасти на десяти акрах земли без трёх-четырёх бегающих собак, не говоря уже о цыплятах, козах и поросёнке, который ходил на рынок за нашим беконом, колбасой и свиными отбивными.
Я рассмеялся.
– Я бы дал денег, чтобы увидеть, как ты возвращаешься домой и бегаешь с цыплятами.
– Я бы сначала позаботилась о том, чтобы у тебя была хорошая пара сапог. Мне бы не хотелось, чтобы ты испачкал свои красивые туфли куриным дерьмом.
– Это очень мило с твоей стороны.
Тяжёлая тишина пронизывала воздух вокруг нас. После нескольких мучительных мгновений Изабелла спросила:
– Почему ты не дашь ему хотя бы шанс?
Это была такая простая просьба, и я не знал, почему она казалась такой трудной. После всего, через что я прошёл, что может быть такого сложного в собаке? Но, на самом деле, это было гораздо глубже, чем просто приглашение четвероногого существа в мою жизнь.
Я сжал челюсти, пытаясь восстановить защитную стену вокруг себя.
– Ты просто не понимаешь. Я вёл мужчин и женщин в бой. Я всегда был главным и полностью контролировал ситуацию. Взять его на себя означало бы, что я больше не контролирую ситуацию. – Я сердито покачал головой. – Это значит, что я слаб.
– Это вовсе не обязательно должно означать именно это.
– Тебе легко говорить об этом.
Изабелла скрестила руки на груди.
– Ты когда-нибудь задумывался, что это больше, чем просто ты?
– О чём ты говоришь?
– Как сын президента, ты находишься в уникальном положении, чтобы привлечь внимание к достойному делу. Подумай обо всех военнослужащих мужчинах и женщинах, которые страдают в данный момент. Может быть, они ищут кого-то, кто станет для них образцом для подражания. Если ты сможешь вернуться домой из боя и овладеть корпоративным миром, возможно, они также смогут найти силы, в которых нуждаются.
– Я могу сделать всё это, не выглядя слабым с собакой, – возразил я.
– Но, может быть, они хотят собаку или у них уже есть собака. Ты мог бы показать им, что это не признак слабости, что это признак исцеления. – Изабелла неуверенно улыбнулась мне. – Ты всё ещё можешь быть лидером, только другого типа.
Чёрт возьми. Как бы мне ни было неприятно это признавать, Изабелла была права во многих отношениях. Я отчаянно нуждался в чём-то, что могло бы вытащить меня из темноты, которую я чувствовал с тех пор, как ушёл из армии. Мне также нужно было разобраться с тем, что я испытал в бою. Может быть, я мог бы инвестировать в четвероногого терапевта и привести свою голову в порядок, в то же время помогая другим.
Время тянулось медленно, пока мы с Изабеллой стояли в каком-то тупике. Наконец, я прерывисто выдохнул.
– Ты приводишь веский аргумент, на который я допускаю какие-то дополнительные аргументы, – наконец признался я.
– Значит ли это, что ты хочешь встретиться с ним? – спросила Изабелла, и в её голубых глазах вспыхнула надежда.
– Конечно, – ответил я с небольшим колебанием.
На её лице появилась сияющая улыбка. Эту улыбку я никогда раньше не видел, и мне захотелось знать, как сделать так, чтобы она регулярно появлялась на её лице. Великолепно. Отворачиваясь от меня, Изабелла сказала:
– Сюда, Конан.
По её команде Конан спрыгнул со стула и быстро обошёл стол. Когда Изабелла велела ему сесть, он сел прямо у моих ног. Повернув голову, пёс выжидающе на меня уставился.
– Пожмём друг другу руки, – сказала Изабелла.
Когда Конан протянул мне лапу, крошечный кусочек льда, образовавшийся вокруг моего сердца, немного растаял. Как и Изабелла, я всегда любил собак. Когда рос, не было такого времени, когда бы у нас не было собаки в доме, а Сэтчел и Бейб, чёрные лабрадоры моих родителей, уже делали себе имя в Белом доме. Мама решила последовать примеру Барбары Буш 54и написать биографию, повествование которой ведётся от лица любимых питомцев. Я протянул руку и взял Конана за лапу.