Повернуть судьбу

Девочки унеслись на кухню накрывать на стол, а Светлана, с трудом поднявшись с дивана, пошла в ванную. Её так выбил из колеи сегодняшний день, что совсем не было сил. Она совершенно не ожидала, что встреча с появившейся матерью будет не менее трудной, чем само известие о её существовании. Два дня, какие тяжёлые эти два дня в её жизни!

Ужинали молча, но Светлана чувствовала, что девочки ждут рассказа о встрече с новой бабушкой. Она начал рассказ упуская подробности. Рассказывала только о Светлане Викторовне, о том, как она выглядит, где живет, о том, что они проговорили с ней несколько часов. Ксюша слушала с горящими такими же как у бабушки каре-зелёными глазами затаив дыхание.

– Мама, и как она тебе? – выслушав, сдержанно, как взрослая спросила Алёна.

Посмотрев на дочь, Светлана в ответ только пожала плечами.

– Мам, а ты ещё будешь с ней встречаться? – взглянув на сестру, осторожно спросила девушка.

– Да, я обещала, завтра во второй половине дня заехать к ней.

– Мама, а мы, когда с ней познакомимся? – по-детски нетерпеливо спросила Ксюша. – Она, правда, жила в самом Лондоне? – прикусывая нижнюю губу, Ксюша с волнением ждала ответа.

– Да, она говорит, что в Лондоне. Я не расспрашивала подробно, – утомлённо, с трудом произнося слова ответила Светлана.

– Ксюша, хватит! Видишь мама устала, – строго взглянула на сестру и сказала Алёна.

– Да, пойду-ка я спать, – с трудом, почти нараспев выговаривая слова сказала Светлана.

Она ушла, а девочки остались на кухне. В их однокомнатной квартире просто больше негде было расположиться, когда кто-то отдыхал. В небольшой семнадцатиметровой комнате стояли два дивана. На одном спала Светлана на другом девочки. Под окном между диваном и тумбочкой для телевизора стоял письменный стол. У входа в комнату немного загораживая большой проход стоял шкаф для одежды. На противоположной стене – шкаф для посуды, но девочки использовали его под книги и учебники. Вся посуда, которой они не пользовались и остальные вещи из их прошлой жизни стояли в кладовке, дверь в которую находилась в углу комнаты, но была загорожена диваном. Квартира была маленькой, поэтому они оставили только всё необходимое пытаясь создать хоть какой-то уют.

Лёжа в темноте Светлана долго не могла уснуть. Она давно наложила запрет на воспоминания, чтобы не расстраиваться, а сегодняшний день разбередил ей душу. На глаза навернулись слёзы, опять как в детстве стало обидно и жалко себя.

– Пусть знает, что из-за неё у меня не было детства! – думала она, идя на первую встречу с появившейся ниоткуда родной матерью. Ей хотелось рассказать, как можно подробнее весь кошмар своего детства. – Из-за неё я не знала, что такое ласковая и добрая мама. Из-за неё вместо имени меня называли «дурой» и как выяснилось из-за неё запил отец.

Светлана с болью в сердце вспоминала сегодняшний день. Вспоминала как сидя перед плачущей женщиной расстроилась и уже начала жалеть о том, что так повела себя. Как обиженный ребёнок, не сдержалась и выпалила всё, что наболело на душе с детства.

– Зачем, я это сделала? – лежала в кровати и думала Светлана. – Лучше бы сказала, что у меня было прекрасное детство, что меня любили и мне не нужна была другая мама!

Светлана долго лежала, вспоминая о своей жизни, о жизни своего отца, о том, как трудно было её маме, которую она считала родной. С этими тяжёлыми мыслями она не заметила, как уснула.

Глава 6

Несмотря на тяжелый день накануне, утром Светлана проснулась с чувством бодрости и свежести. Умылась, протёрла лицо льдинкой отвара петрушки, накрасилась и ушла на работу.

Придя в магазин и сидя в своём кабинете в одиночестве, думала о произошедшим с ней, жалела, что её единственная подруга Ольга уехала в отпуск к сестре и что сейчас её нет рядом. Как ей хотелось всё рассказать и посоветоваться с подругой, спросить, что делать дальше в этой ситуации?

В два часа дня, как и было условлено, к магазину подъехал черный Мерседес. Светлана поехала на вторую встречу со своей родной матерью.

Светлана Викторовна уже ждала её. Одета сегодня она была проще, но с такой же английской чопорностью и аккуратностью. На ней был светло-серый костюм, сшитый чётко по фигуре и водолазка из лёгкого шифона серого цвета. Глаза чуть оттенены серыми тенями и подведены чёрным карандашом, что делало их немного удлинёнными.

– Светочка, сегодня мы сначала пообедаем, а то вчера остались и без обеда, и без ужина, – улыбнувшись на ходу проговорила хозяйка, приглашая Светлану на кухню. – Это я виновата совсем забыла тебя покормить.

– Ничего страшного меня девчонки дома накормили, – проходя за хозяйкой ответила та.

– А мне можно будет их увидеть? – сказав, Светлана Викторовна испугалась, что торопит события. Она стояла молча поглядывала на дочь. Но видя, что та не знает, что ответить тихо, виновато добавила: – Позже, может быть?

– Да, наверное, если вы на самом деле их бабушка? – взглянув на неё с спокойствием и полной уверенностью в голосе ответила Светлана.

– Ты не сомневайся, Светочка! – сначала растерялась, но взяв себя в руки ответила Светлана Викторовна. – Я для подтверждения своих слов сделала генетическую экспертизу. Это не только мои слова и утверждения, это – доказанный факт!

– Каким образом без меня вы смогли сделать экспертизу? – удивившись взглянула на неё и спросила Светлана.

Светлана Викторовна встала, достала из шкафа конверт и выложила на стол его содержимое.

– Откуда у вас моя расчёска и мой платок? – глядя на лежащие перед ней предметы удивившись спросила Светлана.

– Это мои люди, прости, добыли для экспертизы, – виновато посмотрев на дочь ответила Светлана Викторовна. – Вот посмотри, почитай. Это – заключение.

Светлана взяла бланк и начала внимательно читать.

– Да, совпадение 99,9%, – остановив взгляд на итоге экспертизы ни то с досадой, ни то с облегчением произнесла она.

– Можешь не сомневаться, – наблюдая за дочерью сказала Светлана Викторовна, – это я тебя родила и очень сожалею, что не вырастила. Ты, Светочка, даже не представляешь, как я об этом сожалею?!

– Не расстраивайтесь; учила и воспитывала я себя сама, а трудная жизнь меня только закалила, научила выживать!

– Расскажи, что было дальше.

– Мне совсем не хочется больше ничего рассказывать, – с грустью произнесла Светлана. – Зачем вам это?

– Нет, Света, я хочу знать, – решительно проговорила Светлана Викторовна. – Я хочу всё знать! Пожалуйста, не жалей меня рассказывая всё как было. Всю правду!

– Хорошо, – с досадой ответила та. – Хотя, если честно сказать, я не планировала больше ничего рассказывать. Грустно и больно всё это вспоминать.

– Рассказывай, Света, ещё раз говорю тебе не жалей меня не нужно. Говори я слушаю.

– Как хотите, – вздохнув ответила та, – хотите слушать – слушайте?! В общем, дальше в моей детской жизни ничего не изменилось, только взрослея я стала по-другому реагировала на мамины поступки. Домашние дела в основном были на мне. Меня только готовить не заставляли и не учили. Поэтому выйдя замуж я купила поваренную книгу и училась сама. Два раза в год мы делали ремонт во всём доме: белили стены, красили окна, пол. Мама была очень чистоплотной, любила порядок. Белили мы с ней вдвоём, наверное, лет с двенадцати. Я наравне с ней махала кистью, она со стола по верхам, а я по низам. После побелки моей обязанностью было отмыть батареи и пол от известки во всём доме. В воду она всегда наливала сильно пахнущую жидкость, по-моему – аммиак. Говорила, что так лучше и быстрее всё отмоется, но я не замечала особого отличия, только помню, как щипало глаза и руки. Было очень тяжело! Когда уже не было сил, я ползком передвигалась с дощечки на дощечку, от усталости дрожа всем телом. Но мне никогда никто не помогал и, сжав зубы, приходилось справляться самой! Лет с тринадцати – четырнадцати, при ремонте меня уже заставляли двигать мебель, даже шифоньер! Сейчас я понимаю, почему меня не жалели и не берегли, – замолчав она взглянула на Светлану Викторовну.