Прости, малышка...

Далее, Антоша. Мой горячо обожаемый братец, захотел срубить бабла за счет своих «шибко умных» родственничков и разработал махинацию века, что не подкопаешься, введя всю контору в великое заблуждение.

Потом я сам, возомнив себя чертовым мафиози, нанял какую-то соплячку, будучи уверенным в том, что это единственный выход решения возникшей проблемы.

Еще есть охранник, в тепленьком мозгу которого, вообще хрен знает, что происходит, так как он осмелился прикарманить себе сразу и флешку и девчонку, будто вообще не задумывался о последствиях.

И во всем этом хитросплетении я никак не могу выделить роль малышки.

То ли она несчастная жертва обстоятельств, то ли коварная махинаторша, сговорившаяся с моими врагами.

Твою мать.

Ну не похожа она на стерву.

Даже кусается как-то безобидно.

Разговор с малышкой прошел из ряда вон плохо.

Я вспылил.

Нет, не так.

Я просто слетел с катушек.

Её огромные напуганные глаза почему-то показались фальшивыми насквозь, как и все, что она говорила.

Как понять, замешана ли она во всем этом?

Ася ведь воровка, обманщица. К тому же нищая.

Небольшая сумма в несколько «нулей» могла вполне соблазнить её.

Или нет…

Я отвлекаюсь на телефонный звонок. Это Андрей. Выслушав собеседника, кладу трубку и двигаю мышкой ноутбука, оживляя экран. Передо мной открывается видео с камеры в моем коттедже в режиме реального времени.

Что ж…

Не знаю, как я решился на это. Может вчерашний разговор повлиял или моему самолюбию не хватает жесткого пинка, но это реально.

Я сейчас буду смотреть кино, премьеру которого откладывал, как мог. Просто какое-то чутье, внутренний голос подсказал, что нужно позволить этому случиться.

На экране малышка, которая робкими шагами заходит в камеру к Славе.

Я могу слышать все, что они скажут, но сейчас тишину нарушают только мерные постукивания замысловатой игрушки на моем столе.

Ася останавливается возле входа, будто не решается сделать новый шаг. Мне прекрасно видно её лицо. На нем отражается ужас и неподдельное удивление.

Хотя ребята мои изрядно отмыли и «причесали» охранника, вид у него все же так себе. Он сидит неподвижно на стуле, на роже ни единой эмоции. Просто непробиваемый мужик.

— Я рад тебя видеть. — Голос его хриплый, но уверенный.

— Что они с тобой сделали?

— Ааа… Пустяки. Не обращай внимания.

— Слава…

— Не надо, Ась. Я действительно рад, что ты пришла.

— Это из-за меня, да? Что вообще происходит?

— Послушай, девочка. Ты достойна нормальной жизни. Не трать свое время на то, чего никогда не сможешь достичь.

— Что это значит?

— У меня есть немного денег. Ты можешь взять их. Потрать, как тебе вздумается. Но я надеюсь, ты сделаешь это с умом.

— Слава, послушай…

— Не спорь со мной, пожалуйста. Нас смотрят и слушают, поэтому просто возьми.

Мужик протягивает малышке листок бумаги, сложенный вдвое.

— Здесь указано место, где находятся деньги. Ты можешь жить лучше.

Ася разворачивает листок, рассматривает, бросает быстрый взгляд на камеру. Мужик тоже оборачивается и ухмыляется прямо в объектив. Чертов ублюдок.

Я могу беспрепятственно разглядеть, что он там накарякал в этой бумажке. Но это уже не важно.

— Почему ты помогаешь мне? — Голос Аси звучит почти надрывно.

— Ты для меня, как дочь.

Коротко. Серьезно. Без лишних пояснений.

Малышка в недоумении. Хлопает глазами, которые уже блестят, нервно облизывает губы и поправляет непослушные кудряшки.

Для того, чтобы она жила «лучше», как выразился охранник, я должен сделать самый опрометчивый и глупый поступок в своей жизни.

И как бы мне не хотелось размазать этого жука по стенке, все же он прав.

— Я могу что-нибудь сделать для тебя? — Сквозь всхлип спрашивает девчонка.

— Возьми деньги. И не воруй больше.

Я вижу, как она вытирает щеки ладошками и стучит в железную дверь. Ей открывают. Ася уже практически выходит из камеры, как Слава вдруг бросает:

— Тебе очень идет то платье.

Девушка замирает на месте. Оборачивается.

— Что..? Как ты…

— Я знаю, Ася. Будь счастлива, девочка.

Дальше я не смотрю. Как она покидает подвал, возвращается в комнату. Что она там делает: плачет? Смеется? Собирает вещички?

Все это не важно. Она не уйдет из моего дома, пока я не разрешу.

Несмотря на то, что я ожидал немного другого от их встречи, меня немного отпустило. Даже расхотелось пить любимый виски, который я предусмотрительно перед просмотром налил в стакан. Это определенный плюс.

Вдобавок, сегодня Новый год. А у меня еще осталось несколько незавершенных дел, не терпящих отлагательства.

Ну что ж… Виски подождет.

Мне сейчас нужна светлая голова.

Ася

***

Что загадать в Новогоднюю ночь?

Забавно, что взрослые серьезные люди, которые изо дня в день решают какие-то сложные вопросы и делают великие дела, под бой курантов вдруг превращаются в маленьких детей, которые верят в такую чепуху, как исполнение желаний.

Сама я каждый год загадывала одно и то же — достать денег, чтобы купить себе дом. Это желание не меркло на протяжении нескольких лет, и всегда было в моем приоритете. А сейчас я совершенно сбита с толку.

Казалось бы, сегодня я как никогда близка к своей мечте. В моей руке листок с адресом, где лежат Славины деньги. Осталось только вырваться из этой золотой тюрьмы и я — самый счастливый человек во вселенной.

Только именно сейчас, сидя в любимом халате в уютной комнате бежевого цвета, на кровати, где самый близкий и самый чужой человек открыл мне свою душу, пустил в свой потайной мир и позволил увидеть, что даже сильные мира сего могут быть слабыми, могут бояться и чувствовать боль, именно здесь я понимаю, что в этом году мое желание будет совсем другим.

Я бы могла загадать «Корлеоне». Себе. Навсегда. В личное пользование.

А что? Вдруг прокатит…

Заживем долго и счастливо. Я буду по бутикам ходить, а он целовать мои ноги.

Но если серьезно… Все, что я хочу… Это настолько нелепо и невероятно, что оглядываясь назад, я все же думаю, у меня шизофрения.

Я так люблю этого проклятого миллионера, что душу сводит от боли. Будто меня ошпарили, завязали узлом и разорвали на части.

И ничего не помогает от этой болезни. Она не лечится. Мне можно лишь выбрать, пройти курс реабилитации для смягчения симптомов или еще больше их усугубить.

Вновь и вновь разворачиваю и сворачиваю назад листок в руках.

То, что там написано, никак не трогает меня. Адрес мне не знаком. Сейчас это вообще как будто не важно. После встречи со Славой до сих пор не могу придти в себя. Все прокручиваю его слова в голове.

Он сказал, что я для него, как дочь.

Это, конечно, многое объясняет…

Внезапно раздается негромкий стук.

— Извините. Максим Сергеевич велел вам передать.

Горничная заносит в комнату большую плоскую коробку, кладет рядом со мной.

— Больше ничего? — Спрашиваю отрешенно.

— Он сказал, что ждет Вас в гостиной, как только вы будете готовы.

— Спасибо…

Она кивает и удаляется, а я сижу и пялюсь на коробку.

Да что же это я! Куда подевалась вся смелость?

Уверенно поднимаю крышку. Откладываю в сторону. Убираю тонкую белую бумагу и замираю от удивления. Такого, что челюсть моя отвисает до колен…

В коробке платье.

Мать его, То! Самое! Платье!

Ткань невероятно переливается в свете ночника, искрится миллионами крошечных блесток, завораживает своей красотой. Рука сама тянется, чтобы прикоснуться к прекрасному, ощутить мягкость и роскошь материи.

Здесь также упакованы туфли на шпильке. Черные, лаковые, бесспорно отлично сочетающиеся с нарядом.

Я несколько минут не могу придти с себя.

Боже…

Почему у меня такое чувство, что произойдет что-то непоправимое?

Как тогда…

В тот вечер…

Когда призналась «Корлеоне» в чувствах.