Прости, малышка...

— Максик, а вы уже сообщили родителям Олеси о своем решении?

— Пока нет. — Щебечет за меня девушка. — Я ждала, пока он приедет из командировки, к тому же Максим сделал предложение спонтанно, перед самым отъездом, и кольцо подарил только сегодня. Теперь смогу похвастаться маме и папе во всей красе. Я думаю, они будут очень рады. Правда, милый?

— Ага.

— Ты какой-то неразговорчивый сегодня, Максик. Все хорошо? — Амалия смотрит на меня озабоченно.

— Да. Просто устал с дороги. Не обращайте внимания. — Пытаюсь изобразить вымученную улыбку.

— Как дела на фирме? — Вклинивается вдруг Антон.

Сжимаю челюсть, что кажется зубы скрипят.

— Все в порядке. Работаем.

— Не сомневаюсь. Такая слаженная команда, сплоченный коллектив. Приятно осознавать, что люди, с которыми работаешь, готовы выкладываться на сто процентов ради твоего благополучия.

— Мы платим им хорошие деньги за хорошую работу. — Стараюсь не поддаваться на провокацию. — А у тебя как с новой фирмой? Уже запустили процесс?

— Почти. На стадии подготовки. — Он сверкает глазами. — Ищу толковых сотрудников.

— И на чем будете специализироваться?

— Юридические услуги.

Не то, чтобы я не знал, чем занимается Антон после того, как покинул «INFert.Com». Мы очень даже тщательно мониторили его жизнь. Подозреваю, что он знал о слежке и намеренно пытался пустить пыль в глаза, что ничем, кроме открытия новой фирмы не занимается. Лиманский совсем не глуп. И мозги у него заточены под экономику и право, так что обмануть эту сволочь не так-то легко.

В какой-то момент нашей беседы у меня даже возникло чувство, что он знает о моих намерениях. Хотя я не могу утверждать это наверняка. А пока остается хоть один шанс его обойти, я собираюсь им воспользоваться.

— Мальчики, ну что вы все о работе! Такой приятный вечер. Не портите занудством! — Хозяйка дома светится улыбкой и раскрасневшимися щеками. — Кому еще вина? Пойду посмотрю, что там у нас приличного есть…

Она удаляется из столовой, но возвращается довольно быстро с новой бутылкой сортового вина, тут же призывая всех его попробовать. Ася так и не вернулась.

— Мне нужно сделать звонок. Я сейчас приду.

Игнорирую недовольное лицо Олеси и разочарованное Амалии, выбираюсь из этого ада и иду в сторону отцовского кабинета.

Я не ищу намеренно встречи с ней. Я не смогу спокойно стоять рядом. Поэтому просто собираюсь зайти в отцовскую обитель и позвонить. Пусть это глупо и трусливо. Может быть. Я просто боюсь сорваться и тогда…

Твою же мать…

Замираю и не чувствую пальцев, которые с остервенением сжимают ручку двери.

Она стоит ко мне спиной, рассматривая фото, висящее на стене, на котором запечатлены отец и я, только что окончивший университет. Самым верным решением было бы развернуться и уйти, пока она не обернулась. Но, чертов соблазн настолько велик, а я так изголодался по её запаху и бархату кожи, что не замечаю сам, как оказываюсь в шаге от девушки. Долго стою и дышу тяжело и громко, не понимая от чего больше — ощущения близости её тела или того, что она не оборачивается.

Протягиваю руку.

Прикасаюсь к шелковистой коже плеча, слышу прерывистый вздох.

Сжимаю руку, поворачиваю к себе, встречаю затуманенный взгляд и тону в нём.

Да что же со мной такое?

Провожу ладонью по уложенным волосам. Она другая совсем, и всё равно все та же — дерзкая, красивая, злая, но невероятно чувственная и…

Моя.

— Прости, малышка… — шепчу одними губами и припадаю к её рту, сминая губы, терзая, насилуя их своим ртом, прижимаю к себе хрупкую фигурку, шарю руками по ней, словно пытаюсь вспомнить…

Только я ничего не забыл. Я помню каждый сантиметр её податливого тела… каждую черточку… каждое прикосновение маленьких ладошек… каждый стон… каждый вздох, срывающийся с губ… каждую родинку.

Я одержим.

Я болен.

Я сошел с ума.

Ася отвечает на мой поцелуй и прижимается ко мне сама, обвивая руками шею и плечи, дарит мне несколько мгновений нестерпимого удовольствия. Потом вдруг отстраняется, смотрит несколько долгих мгновений прямо в глаза и разрывает объятия. Дышит тяжело. Так же, как и я.

Мучительно долго мы просто смотрим друг на друга.

Она отходит к двери, и уже почти открыв её, поворачивается. Вижу в её глазах слезы.

— Я люблю тебя, «Корлеоне».

Она шепчет это одними губами, но я отчетливо слышу каждое слово. Они глухо отбиваются ритмом в моём сердце, и я стою, разведя руки в стороны, совершенно опешивший. Прежде чем успеваю придти в себя, она выскальзывает за дверь, оставив меня с тяжелым грузом внезапного признания.

Я не могу ответить ей тем же. Ни той девочке с кудряшками цвета солнца, ни этой девушке, красивой, элегантной, утонченной, какой она предстала сегодня.

Я не люблю её.

Я схожу по ней с ума.

Глава 17

***

Находясь в какой-то туманной прострации, я нашел только один выход успокоить разбушевавшиеся эмоции — курить.

Не спеша закуриваю сигарету и, затянувшись от души, падаю в отцовское кресло. Забавно, он не одобрял мои пагубные привычки, говорил, что я гроблю свое здоровье вместо того, чтобы завести нормальную семью. Отец вел здоровый образ жизни, посещал спортзал и бассейн, любил проводить время на воздухе и устраивать пикники. Кто бы мог подумать, что этого жизнерадостного энергичного, полного сил и идей человека скосит сердечный приступ прямо во время работы.

Что ж, отец… Я не такой, как ты. Пью и курю, трахаю все, что движется. Наверное, гены все-таки берут свое. Моя матушка ведь алкоголичка и шалава, и папаша — капитан дальнего плавания, так чему удивляться? Ты же мне не родной… Только вот ближе человека, чем ты, у меня никогда не было. И, наверное, уже не будет.

Вот сейчас, как никогда мне нужен твой совет.

Я ведь всерьез собираюсь жениться на девушке, о которой знаю лишь то, что она любит розовую помаду, которая оставляет следы на всех моих рубашках, и отдых в теплых странах.

После того, как Олеся окончила институт, она пробовала себя в разных ипостасях — руководила благотворительным фондом своего отца, вела тренинги, участвовала в форумах, кажется, создала блог… Сейчас ей двадцать семь, она — вольная птица, занимается, чем хочет и живет в свое удовольствие.

Я никогда не собирался привязывать её к дому, чтобы она стала домохозяйкой, обложилась рецептами и рожала в год по ребенку. У нас были отличные отношения, и я не хотел ограничивать её свободу, отчасти из-за того, что дорожил своей. Идеальная семья — каждый живет своей жизнью.

Только сейчас, сидя в папином кресле, выкуривая сигарету — затяжка за затяжкой, ощущаю — мои мозги будто начали вставать на место.

Иллюзия того, что я счастлив с Олесей была создана с самого первого момента, когда она согласилась на свидание со мной. Я просто был ошарашен тем, что такая девушка, как она, обратила, наконец, на меня внимание, потому что страдал неким комплексом неполноценности. И долго не замечал её снисходительного отношения, вплоть до того, как девушки сами стали вешаться на меня и предлагать себя разными способами. Я вкусил запретный плод разгульной жизни, предавался разврату и похоти в различных проявлениях, но моя девушка ни разу не выказала даже намека на ревность. Как будто ничего не было. Конечно, я делал это тайно, стараясь не афишировать свое плохое поведение, но все равно удивлялся первое время, почему она так себя ведет? Неужели ничего не чувствует?

И так было долгое время.

Вплоть до появления Аси.

Я не раз прокручивал в голове причины Олесиных претензий. Если она заревновала меня, то почему сейчас? Ведь я встречался с разными женщинами, были среди них и модели и просто красивые, некоторые нестандартные, но с изюминкой… Что же она увидела в этой кудрявой девчонке, что почувствовала в ней соперницу?

Наверное то же, что и я. Точнее, мое к ней отношение.

Но, честно говоря, ленивые потуги Олеси призвать меня к ответственности не идут ни в какое сравнение с диким собственническим чувством моей малышки. Она будто заклеймила меня для себя. И хоть пыталась бороться с внутренней львицей всеми возможными способами, все равно поддавалась ревности и зажигалась, как спичка при виде опасности в лице женщин, окружающих меня. Она даже к Елене приревновала. Хотя, мы с Еленой друзья и коллеги. Это одна из немногих девушек, кого мне не удалось затащить в постель, зато в плане помощника равных ей не найти.