Страница 99 из 118
Конан всего этого не замечал, так как с увлечением шарил у одной из своих подружек под ее юбкой, едва прикрывавшей соблазнительные бедра, одновременно запустив другую руку в свободный вырез блузки второй подружке. Когда подошедший хозяин таверны поинтересовался не желает ли клиент еще чего, Конан щедрой рукой достал из своего кожаного пояса золотой денарий и, протянув его Кариму, сказал, что клиент желает отправиться с девушками в свою комнату наверху, куда велит подать кувшин вина и фрукты.
- Господин может отправляться в свою комнату,-поклонился Карим,-девочки сейчас туда все принесут. Я думаю, горячая ванна вам тоже не помешает.
-А ты правильно соображаешь, дружище,- хлопнул его по плечу довольный Конан,- сейчас поднимусь наверх, только выйду сначала во двор по нужде.
Карим понимающе кивнул- три выпитых кувшина вина просились наружу.
Слегка пошатываясь на ходу, киммериец направился к двери. Выйдя за порог, он на несколько секунд остановился, чтобы глаза привыкли к темноте. Взглянув на ночное небо, он, уже в который раз подумал, насколько же оно здесь в предгорьях Химелийских гор, отличается от небосклона Коринфии, Турана, да и даже его родной Киммерии. Черный бархат небесного свода, усыпанный крупными гроздьями созвездий, низко нависал над землей и, казалось стоит подняться на крышу таверны, как можно будет дотянуться до них рукой. Конан в своих путешествиях привык ориентироваться по звездам, но здесь он с трудом узнавал рисунок знакомых созвездий, зато появилось несколько других, прежде ему неизвестных. "А ведь многие из этих звезд-это чужие миры, такие же, как и наша планета, населенные существами не всегда похожими на людей,- вспомнился ему его давний слоноподобный знакомец, попавший в плен к стигийскому колдуну,-а может где-то еще вот такой же Конан стоит сейчас на пороге таверны, намереваясь справить малую нужду".
В это время его философские размышления на тему космологии прервал приглушенный женский крик, доносившийся с не освещенной части улицы. Через мгновение крик повторился, но уже громче. Создавалось впечатление, что на женщину кто-то напал и пытается зажать ей рот, а она вырывается и кричит.
Не раздумывая и забыв даже, что с ним нет оружия, Конан бегом бросился на крик, но едва обогнул угол дома, как дорогу ему преградили три мужские фигуры. Киммериец не успел ничего сказать, как почувствовал удар сзади чем-то тяжелым по голове и упал на землю. Сознание он не потерял, но какое-то время ни руки, ни ноги ему не повиновались. "Засада!"- мелькнула угасающая мысль. Тут же он почувствовал, как ловкие пальцы отстегнули его пояс, в котором хранились все его деньги и услышал чьи-то слова:
-Сматываемся! На крики этой дуры сюда бегут стражники.
Через мгновение на улице остался один Конан, который с трудом стал подниматься с земли. Набежавшие в это время стражники приняли его за злоумышленника и навалились на него всей толпой. Разъяренный киммериец, хотя и не был еще в полной силе, разбросал нескольких из них, кому -то поставил синяк под глазом, кого-то двинул кулаком у ухо. Когда же, наконец, он стал объяснять, что на него напали и ограбили ,а значит надо догонять грабителей, а не хватать невинного человека, стражники не стали его слушать и повели за собой в участок, грозя по дороге, что завтра он узнает, как оказывать сопротивление представителям закона. Поиском же грабителей, естественно, никто заниматься не стал.
Правосудие в Кушанском царстве совершалось быстро. Еще до полудня Конана отвели в суд, где начальник патрульного отряда стражников дал показания о том, как все произошло. Судья, человек лет шестидесяти на вид, с выкрашенной охрой козлиной бородкой, благосклонно кивнул ему и, обратясь к Конану, почти ласково спросил так ли все было на самом деле. Киммериец подтвердил, что он действительно сопротивлялся при задержании, так как пытался объяснить стражникам, что на него напали, ограбили и надо догонять злоумышленников, а не хватать его, но те даже не стали ничего слушать.
-То, что тебя ограбили суду понятно,- благожелательно кивнул судья,- но мы сейчас разбираем дело не о твоем ограблении, а о том, что ты оказал сопротивление представителям закона. Есть ли у тебя что-либо добавить к своим показаниям?
-Нет,- пожал плечами Конан,- что тут добавить?
-Вот и хорошо,- все так же ласково сказал судья,-если тебе добавить нечего, то суд считает твою вину в оказании сопротивления стражам порядка доказанной и приговаривает тебя к шести месяцам заключения в зиндане. Но,- сделал паузу судья,- если ты сам или кто иной внесет в казну города штраф в размере пятидесяти денариев, то ты подлежишь немедленному освобождению. Понятен ли тебе приговор, Конан из Киммерии?
-Приговор мне понятен, -ответил Конан,- но ты мудрый человек и должен понимать, что разве найдется такой дурак, который заплатит за незнакомого ему человека столь большую сумму- целый ливр* чистого золота.
-А разве у тебя здесь нет знакомых или друзей?
-Нет, я здесь никого из местных жителей не знаю. Во всяком случае таких, кто был бы готов внести за мое освобождение такую сумму денег.
-А что же ты тогда делаешь здесь, если у тебя нет в Пурушапуре ни друзей, ни даже знакомых?
-Я оказался здесь совершенно случайно, перейдя пустыню, отделяющую Кушанское царство от Турана.
-Как?- удивился судья-Ты в одиночку пересек эту страшную пустыню, последний караван через которую прошел лет сто назад.
-Не совсем в одиночку,- Конан не видел смысла скрывать правду.-Со мной был еще один человек, но по прибытию в Пурушапур мы расстались и ,боюсь, его уже здесь нет. Он искал караван, с которым намерен был отправиться в Вендию.
-Это печально,- сочувственно сказал судья, - но все же назови его имя, вдруг он еще здесь.
-Я знаю его, как Рашида ибн Касира, но не уверен, что это его настоящее имя.
Судья внимательно посмотрел в лицо Конана и после непродолжительного молчания сказал, обратясь к писцу:
-Внеси изменение в приговор. Мол, учитывая чистосердечное раскаяние подсудимого, суд приговаривает его к трем месяцам зиндана. Но, что касается суммы выкупа, то она остается прежней.