Страница 8 из 20
– Принимаю! Студень кого хочешь кинет, не то что собаку, – ответили ему.
Хвост завилял. Я подошёл и осторожно понюхал. По банке морской капусты было мазнуто куском полукопчёной колбасы. Совсем чуть-чуть, только краешком. Едва уловимый запах. Взял зубами банку с курицей. Народ затаил дыхание, было слышно, как пара мух летает в другом углу столовой.
– Да он по форме знает или по цвету этикетки смотрит, – возмущался Студень.
Командир хлопнул по плечу одного из бойцов и перекинул ему связку ключей:
– А ну давай, тащи сюда с мобрезерва.
Боец убежал, а народ как подменили. Из степенных воинов, не единожды нюхавших порох, они превратились в базарных баб и крикливых подростков, спорящих с пеной у рта. Вернулся парень с большой сумкой консервов.
Когда я начинал свою научную деятельность, таких слов, как «индивидуальный рацион питания», в природе не существовало. Обычно мы ели в офицерских столовых, и квартировались в ДОСах, но когда выезжали в поле, то наравне со всеми жили в палатках, и нам выдавали копчёную колбасу, чёрный хлеб, консервы, сахар, чай и прочее. Консервы были в одинаковых банках, как правило, без этикеток, в картонных ящиках, переложены жёлтой бумагой. В коробку кидали пару этикеток. Мы их отличали по номерам, выдавленным на крышках.
Мужики устроили настоящий жёсткий тотализатор. Этикетки от греха подальше с банок снимались, банки мылись, вытирались, намазывались вонючей дрянью. Банки из-под тушёнки вымазали в рыбе, колбасой протерли банки с рыбой и горошком. Народ хитрил как мог, я тоже развлекался от души. Далеко не всегда я отгадывал. Делал, разумеется, я это специально. Я никогда не забуду: 01 – тушёнка говяжья, 03 – свиная, 035 – паштет печёночный. Ещё пару видов я вычислил методом исключения. Банки со спецхранения формой и размером были абсолютно одинаковые.
Я внимательно следил за ходом событий. Кому-то подыгрывал, кому-то нет, но целенаправленно всегда определял банки с паштетом. Счёт ставок шёл уже на сотни патронов и щелбанов. Народ ликовал. Тут было не очень с весельем, поэтому бойцы увлеклись по полной. В сторону Студня я даже не смотрел, стараясь быть повёрнутым к нему задом или боком. Появилось спиртное, а отгаданные банки тут же открывались боевыми ножами, и содержимое поедалось с клинков, без столовых приборов.
Мне перед мордой на стул бахнули очередную порцию банок.
– Давай, Блохастый! Пожрём свинины? – вопросил парень в разгрузке, на которой был вышит череп с двумя перекрещенными розами.
Я внимательно обнюхал банки, потряс их лапой и послушал. Пару раз обошёл вокруг стула и минуты полторы сидел, смотря на жестяные кругляши. В очередной раз наступила гробовая тишина. Задача была не из лёгких. Банка с надписью: «Свинина тушёная» была овальная, как и остальные две с баклажанами и крольчатиной. Я протянул лапу и угадал. Послышался дикий вопль восторга, и обоймы пошли по рукам, а щелбаны звонко защёлкали по лбам проигравших.
Я всё время находился спиной к Студню, но собачий слух прекрасно работал. Я услышал ставку и подробности. Парень с черепом и розами в очередной раз бахнул банками по моему стулу.
Мой камуфляжный антагонист всё время на меня недобро пялился. Он мне сразу не понравился. Я подождал, когда ставка дойдёт до нескольких сотен щелбанов. Развернулся к нему мордой, внимательно посмотрел прямо в глаза и уверенно выбрал не ту банку.
– Вы видели? Вы же все видели? – заорал Студень. – Он это специально сделал! Псина не ту банку выбрал. Он знал, какая правильная! Вы видели, как он посмотрел?
– Башку готовь и присядь, а то от двух сотен щелбанов мозгу сотрясение будет, – не согласились из толпы.
– Это нечестно. Он специально, – возмущался Студень.
Все ржали. Громила в майке-тельняшке ВМФ хлопал себя по коленям, изгибаясь от хохота, и выдавливал из себя:
– Собаку на «губу» за враньё! А ещё лучше в суд на неё подай.
Толпа веселящихся вояк гуляй-полем гудела по респектабельным улочкам. Бабы с детьми выползали на развлечение. Собаки бегали кругами, не понимая обстановку. Среди этого веселья я ухитрился прилично набраться. Собаке много не надо, а уже человек десять вспомнили, что собакам, как и людям, нужен живчик. Они считали, что все остальные об этом забыли, и мне по паре глотков плескали в пасть, которую я понимающе открывал.
Глава 4
Пёс. Убийца врагов Родины
Мама. Папа. Интерференция. Большинство букв я приспособился произносить, а вот букву Ф приходилось делать носом, потому что из пасти она у меня пока не получалась. Со словами, начинающимися с этой буквы, проблем нет, ты просто начинаешь с носа. Фреза, фрикцион, фиксатор, Фарадей… А вот если Ф попадается в середине слова, то приходится переходить с горла на нос, имитируя её фырканьем.
Пробую ещё раз. Интерференция. Большой комок соплей и слюней вылетел отовсюду, откуда только можно. Не отвлекаться, собраться. Интерференция! Когда-то должно же получиться? Ничего, я чертежи по десять раз перечерчивал. Интерференция! Когда удаётся остаться одному – тренируюсь говорить. Для себя ещё не решил, как лучше: либо тренировать произношение, либо вовсе не употреблять слов с тяжёлыми буквами (мой словарный запас вполне позволял это делать), либо просто считать разлёт слюней и соплей платой за чистую и грамотную речь.
Дни шли, и меня всё устраивало. Даже пудель перестал приставать со своими играми, и осмеливался нюхать меня только с расстояния. Утром ко мне подошёл Корж и, по традиции, разбудил меня, почесав по рёбрам своим берцем:
– Вставай, Блохастый, хватит дрыхнуть. Ты как не собака, спишь до обеда и у телевизора до полуночи залипаешь. Ехать надо.
Очередной выезд. Я залез в наш «бардак», модифицированный под дальние переезды, с новым мотором от модного грузовика, раза в два мощнее штатного. Полсалона занимали дополнительные баки, обеспечивая тысячи две километров автономного пробега. Древний, как говно мамонта, БРДМ тюнинговали роскошными креслами от дорогущей иномарки, микроволновкой и климат-контролем. Самая современная радиостанция и дополнительные самодельные блоки динамической защиты гармонично дополняли доработки. При входе в машину я чуть было не поздоровался с парнями. Человеческие привычки пёрли на автомате. До сих пор лапы тянулись за столовыми приборами, и взгляд искал туалетную бумагу вместо плоской мягкой поверхности, по которой можно проехаться задом.
Нам надо поменять аккумулятор и дополнить блок в ретрансляторе в паре дней пути отсюда. Обычная прогулка на машине. Я удобно устроился на полу и подвергся очередному нашествию чесальщиков. Вот же люди – домашнее животное не может просто полежать, чтобы его не трогали.
Заночевали на крохотном стабе, где стояло нечто из бетонных блоков и крыши из железобетонных шестиметровых плит. Очень напоминало гараж. После ужина парни с техником пошли спать в это сооружение, а я с Коржом и водителем остался дрыхнуть в машине. Ночью несколько заражённых подошли к нашему броневику и до утра упорно стучали и скребли по броне. Утром, хорошо выспавшись, бойцы гостей пристрелили из пистолета с глушителем. У одного из них выковыряли добычу из головы, остальных даже смотреть не стали. Позавтракали и продолжили наш незамысловатый рейд.
Прибыв на место, все разошлись по периметру, а я последовал за Коржом, стараясь имитировать скрытное перемещение. Мехвод остался в машине, перебравшись к «Корду», установленному в самодельной башне, сваренной из стальных листов, а техник ковырялся в металлическом шкафу.
– Слушай, не могу понять, всё работает, просто питания нет, – бурчал голос в наушнике моего хозяина. – Как специально кто-то портил.
– Тревога! – заорал Корж.
И в это же мгновение большой кусок разгрузки, раскидывая содержимое карманов и лоскутки камуфляжа, разлетелся у него на груди. Его отбросило метра на полтора. Двух других бойцов буквально изрешетило очередями. Били отовсюду. Корд начал стрелять в одну очередь на расплав ствола по небольшой постройке метрах в ста от нас. БРДМ дёрнуло, хлопок дал по ушам, и пулемёт замолчал. Я зубами схватил раненого Коржа за лямку разгрузки и, изогнув спину дугой, дёрнул на себя, и ещё пару раз, пытаясь затащить его за небольшую кучу старых газоблоков, поросших чахлыми травинками. Почти затащил, но одна из пуль, посыпавшихся на нас градом, пробила ему бедро, а другая сорвала наколенник, очевидно повредив сустав внутри. Совсем всё плохо. Сам я убежать смогу, но у меня раненный товарищ без сознания, а взять в лапы автомат не получится. К нам уже шли, кстати. Несколько врагов осторожно приближались, держа автоматы у плеча.