Сопротивление

Покинув жилище очередного бедняги, попавшегося мне под руку, я решил прогуляться по улицам этого чудесного городка.

Похоть, алчность, гнев, гордыня, зависть, лень, чревоугодие — какое же это всё удовольствие! А жалкие создания именовали их грехами, хотя и без этого готовы упасть на самое дно и даже ниже, ибо пропитаны тщеславием и везде пихают своё «я». Так много душ умоляют, чтобы их испортили и покарали. «Забавно, — усмехнулся я на это. — Обожаю это зрелище».

Слоняясь по городу, полный азарта после очередной игры с человеческими жизнями, я решил посетить светские мероприятия. И уже приметил на другой стороне улицы довольно оживленное место — ресторан, за стеклом которого царили вожделение, жадность, самолюбие и честолюбие, именуемые «высшим обществом». Там, в роскошном полумраке зала, сидели богачи с их женщинами в ослепительных нарядах, старательно прячущие чёрные души за дорогими побрякушками. Но от меня ничего не утаить.

Перейдя улицу, я направился к входу в заведение. Внутри меня встретили взгляды прекрасных дам в изысканных платьях. Посасывая мундштуки, они строили глазки толстосумам, а те что-то обсуждали в стороне, покуривая дорогие сигары.

Из неоткуда возник администратор и надменно уточнил:

— Что вам угодно, сэр?

— Видеть пену на губах ангела, который будет давиться, доказывая свою правоту, — ответил я и направился в обеденный зал, оставив ошарашенного управляющего позади себя.

Теплый окрас интерьера придавал помещению загадочную, умиротворенную атмосферу, что позволяло этим прихвостням наслаждаться деликатесами. Проходя между столиками, я бегло осматривал каждого присутствующего, пока мой взгляд не остановился на ней.

Утонченный образ, сошедший с холста и облаченный в плоть. Изящная манера речи, роскошное тело и кожа, отливающая бронзой в мягком искусственном свете. Мужчины сходили с ума от желания ею обладать, а женщины от зависти. Дьявол в женском обличье. Иллюзия. Обман зрения. Приближаясь, я услышал её запах, заполняющий эфир, — сладкий и ужасно вкусный. Она виртуозно подбирала каждый взгляд, жест, улыбку, затягивая в свой плен обмана. Игра, в которой ей не было равных. И я решил сыграть.

— Мужчину всегда будет влечь красота, но не каждая женщина для него будет шедевром, — заговорил я.

— Женщину всегда будет привлекать сила, но не во всяком мужчине она её чувствует, — парировала незнакомка, кокетливо поправляя локон пепельных волос. В её серых, холодных глазах блеснула искра интереса.

— Справедливо, — согласился я, ухмыльнувшись. — Разрешите представиться. Меня зовут Данталиан.

— Какое интересное имя, — подметила девушка, — редкое.      

— Курвуазье, будь добр, — крикнул я официанту, пробегавшему мимо.

— Сию минуту, сэр, — ответил тот и удалился.

— Что это? — поинтересовалась девушка.

— Любимый напиток Наполеона.

— Почему Вы так уверенны в этом? В учебниках истории много лжи.

— Он меня лично им угощал, — ответил я и снова улыбнулся.

— Вы знакомы с Бонапартом? А Вы не слишком молоды для этого?

— Тэмуджин однажды сказал мне то же самое, когда я посетил его покои.

— Ваш коньяк, сэр, — перебил нас официант. — Что-нибудь ещё?

— Нет, — ответил я, не отводя взгляда от девушки.

— А это кто? — снова спросила она.

— Это официант.

— Тэмуджин. Кто это?

— Великий хан Монгольской империи, именуемый Чингисханом.

— Очень познавательно… Кто же Вы на самом деле, мистер Данталиан?

— Я — джокер в колоде жизни, — ответил я и отпил из бокала. 

— И что же вы здесь делаете? — Она приблизилась, облокотившись на стол.

— Веду с Вами беседу.

— Люблю шутников, мистер Данталиан. Но не шутов. — Незнакомка снова откинулась на спинку стула. — Будьте добры, уходите.

«Большая загадка, — подумал я про себя и расплылся в ехидной улыбке, — привлекает и отталкивает. До безумия скрытная. Даже когда ты рядом, до неё не дотянуться. Она — чарующий призрак, и следовать за ней — одно удовольствие».

— Взгляните на себя, — продолжил я, игнорируя её просьбу, — вы прекрасны. Это не вульгарность и не распутство, — уточнил я, нежно касаясь её руки. — Просто, когда мы снимаем свои маски повседневности и тиканье часов становится невыносимым грохотом, забирающим нашу жизнь, нам ужасно хочется, чтобы рядом кто-то был. Тот, кто заглушил бы шум уходящих минут. Чьи губы лечили бы раны изувеченной души. В чьих объятиях временное удовольствие обратилось бы вечностью.

— Научитесь наслаждаться процессом, мистер Данталиан… — Она вытянула свою руку из-под моей. — …вкушать друг друга, словно изысканное вино, выпивая бокал до дна маленькими глотками, смакуя и предвкушая каждую его каплю, ощущая его аромат и упиваясь послевкусием, которое оно оставляет. 

— Мы можем превратить эту ночь в чувственное мгновение эстетического наслаждения друг другом. Если позволите…