Сопротивление

— У меня тоже.

Ноги и руки окатило ледяной волной. Я погружался во тьму, в забытье, словно наконец засыпал после долгих бессонных ночей. И где-то далеко слышался голос брата:

— Спи спокойно, Михаил.

Данталиан

Степь Аравии, приблизительно III тысячелетие до н. э.

— Иисус! — подозвал к себе юношу пророк. — Что там происходит?

— Амаликитяне преградили путь. Они вооружены. Говорят, что здесь их земля, а мы — непрошенные гости на ней. Пастбищ и водопоев здесь едва хватает для их скота, и они не позволят недругу забирать у них последнее.

— Оставь меня, — молвил пророк, — мне нужно помолиться.

— Я буду неподалеку, — ответил Иисус и ушел.

Моисей поднялся на холм, возвёл руки к небу и воскликнул:

— Господи, помоги мне!

— Здравствуй, Моисей, — прозвучал голос из-за спины пророка.

— Кто ты? — спросил он у гостя.

— Ответ на твои молитвы.

— Ты — посланник?

— Именно. Завтра твой народ вступит в бой, — обходя пророка, нашёптывал молодой человек. — Стоя на холме, ты поднимешь к небу подарок Создателя и твой народ обретет силу противостоять недругу. В противном случае, твой народ падёт....

Осмотревшись по сторонам, Моисей никого не увидел. И понял пророк, что это знак Божий.

На следующий день Иисус Навин повёл мужей израильских на бой, а Моисей, поднявшись на вершину, возвел руки к небу. Стоя на вершине холма, пророк молил Господа Бога о помощи и видом своим вселял силу и храбрость в свой народ, ведь в руках у него был жезл, что творил великие чудеса.

И пролилась кровь врага. И узрел Моисей, что под одеяниями, скрывающими лица врагов были лишь дети. И гибнут они от рук народа идущего за ним. И в ужасе решил он опустить жезл, но его руки схватил некто, не дав сделать этого.

— Открой глаза и смотри, — промолвил тот же голос посланника, — их кровь на твоих руках.

— Зачем? — спросил пророк, проливая слёзы.

— Ты думаешь, что святой? А я так не думаю, — ответил незнакомец и засмеялся.

Гора Голгофа, 33 год н. э.

Три креста возвышались на самой вершине горы. И на крестах этих были распяты три тела, испустившие дух. Люди разошлись, лишь несколько человек, включая легионеров, присутствовали.

— Лонгин, — обратился командующий, — проверь!

Легионер, взяв в руки молот стал бить по коленям распятых, убеждаясь в их смерти. И только приблизившись к тому, что в центре, бросил молот на землю и изрёк:

— Он мёртв.

— Нужно удостовериться, — настаивал командующий, бросив ему копьё.

Лонгин медлил, держа его в руках, убеждал себя подчиниться приказу. Но человечность, таившаяся внутри, сдерживала его. И некто, появившись за его спиной, прошептал:

— Сделай это. Давай! Это твоя судьба...

Легионер вонзил копье меж рёбер распятому телу. А голос тут же добавил:

— …быть проклятым.

Окрестности Грей Хиллс, несколько лет назад

Ребенок лежал в кроватке и плакал, когда мать подошла к нему на дрожащих ногах. Она стояла и свысока смотрела на свое творение. Громкий плач истощал её терпение, и, наконец, оно лопнуло. Сжимая в руках строительный молоток мужа и пикообразное долото, женщина склонилась над кроватью и прошептала:

— Ты больше не будешь плакать.

Размах. Сильный удар. Звук стали ударившей о сталь громко звучал в её голове, заглушая возгласы старшей дочери о помощи из соседней комнаты.

Там, грубо развернув к себе лицом, отец крепко сжимал её руки. Он уже не мог остановить себя, не слышал её криков и не видел слёз. Видел только особь, которую нужно наказать. Мужчина стащил с девочки одежду и спустил свои штаны.

Изо рта девушки вырвался глухой всхлип. Низ живота обожгло огнём, и, казалось, в этом огне горела её душа. Она больше не кричала. Лишь беззвучно плакала. Силы покинули её, остались только боль, стыд, и огонь…

А я, стоя рядом, ухмылялся и смотрел на происходящее, наслаждаясь сладостью её страха. Отец грубо поставил дочь на колени, и вязкая жидкость брызнула ей на лицо. Я же склонился над тяжело дышащим мужчиной и прошептал ему на ухо:

— Кто же из нас монстр?

Открыв глаза, он опустил взгляд на лежащую на полу дочь. В её глазах он увидел бездну горечи, страха и ненависти. Это была подлинная ненависть, прожигающая, как адский огонь. И он до конца жизни не забудет этот взгляд.