Сопротивление

— Она пришла в себя, — крикнул кто-то у самого уха.

— Быстрее, Дан! Её нужно унести отсюда!

За спиной у человека, что нёс меня, раздался звериный визг, лай и рычание. Но вскоре звуки смешались, перед глазами всё расплылось, и наступила тишина.

Суббота

Очнувшись, я снова всё вспомнила: смерть Кайла, мальчика, похожего на ангела, его слова о реальности и обо мне, что внушали ужас и панику. Придя в себя с надеждой, что сейчас проснусь дома, и всего этого ужаса не будет, я открыла глаза. Но нет. Ничего не изменилось.

Смирившись со своим положением, я поднялась с узкой кровати и осмотрелась. Тесная каменная комнатушка больше напоминала старую монашескую келью, чем жилое помещение. И увидев на стене распятие, а в углу несколько свечей, я поняла, что так оно и есть.

В коридоре из приоткрытых дверей других комнат доносились обрывки молитв:

— Господи, да ослепнут глаза мои от увиденного и оглохнут уши от страшных криков, ибо видел я падшие легионы армии божьей и слышал предсмертные вопли…

— Направь руку мою Господи, ибо видел я грядущий конец Царствия Небесного...

От этих слов стало не по себе. Но вот, проходя очередную дверь, я услышала голос Рафаила:

— Девушка и так многое пережила за последнее время. Её мир перевернулся с ног на голову.

— Грядет конец, — ответил ему незнакомый голос, — этот мир падёт…

— И нет никакой надежды? — Узнала я голос Падшего.

— Эта девушка и есть наша надежда.

— Вот и повод. Давайте уже выпьем! — воскликнул другой незнакомец.

— Дан, хватит пить!

— Вы все ошибаетесь. — С этими словами я зашла в комнату. — Никакого спасения нет.

— Вот это я понимаю, появление. — Молодой парень в костюме поставил бутылку на стол. Он был похож на одного из тех плохишей из мелодрам: слащавые черты лица, выраженные скулы и ангельский взгляд с дьявольской искрой. — Напились, чтоб ему. Такой был бы тост! — бурча себе под нос, он сел.

— Тише, тише... — Голос Рафаила звучал мягко и доброжелательно. — Всё хорошо, присядь с нами.

— Ничего, — добавил мужчина с седой бородой, обращаясь к нему. — пусть скажет. Мы здесь собрались по одной причине. Присаживайтесь, юная леди. — Он указал на стул; все молча переглянулись.

— Всё нормально, — продолжил Рафаил тихим голосом, — присядь.

Осмотрев всех присутствующих, я села на свободный стул у двери. В комнате, помимо вышеперечисленных, была высокая статная женщина. Она оценила меня взглядом с головы до ног и многозначительно посмотрела на старика.

Но, признаться, стариком его назвать было сложно: несмотря на седую шевелюру и бороду, лицо его не было морщинисто и дрябло, а под монашеским одеянием чувствовалась крепость тела. Он был гораздо старше других, в его взгляде чувствовалась мудрость и усталость от жизни… И всё же на типичного старика не был похож.

— По воле судьбы ты была втянута в события, не касающиеся обычных людей, — заговорил он. — И, по стечению обстоятельств, стала ключевой фигурой этой истории. Ты — не обычный человек, а одна из нас. Позволь представить тебе присутствующих. Меня зовут Сеера, я есть Время. Данталиан… — Старик указал на молодого парня, сидящего возле стола; тот оживился и помахал рукой. — Он шепчет в уши помыслы. С Падшим и Рафаилом ты уже знакома. А это Мара, она есть Смерть.

Женщина кивнула, но ни единый мускул не выдал её эмоций. Взглянув на неё повнимательнее, я заметила тёмные, бездонные, что сама ночная чернь, глаза. И отчего-то показалось, что женщина гораздо старше, чем выглядит. Чёрные густые волосы, стройная фигура и величественная стать скрывали это, но глаза… Они выдавали в женщине ту же усталость, что и у Сееры.

— Меня зовут Селена, — неуверенно ответила я, оторвав взгляд от Мары. — До недавнего времени была уверена, что я есть человек.

— Ты видела Тьму, Селена. Она хочет, чтобы этот мир погиб, а человечество пало.

—  А если его давно уже нет? — спросила я. — Ничего нет. Тьма уже победила, а Вы до сих пор этого не поняли.

— Что ты видела во Тьме? — спросил Рафаил.

— Ответ.

Голоса присутствующих слились в единый гул. Они спорили, доказывали что-то, перекрикивая друг друга. «Какой в этом смысл? — подумала я про себя. — Если они — всего лишь моё воображение, зачем мне доказывать им что-либо? Чтобы отправить на борьбу с неизбежным, тем самым ускорив их смерть? Они ничего не изменят. И я ничего не изменю».

На глаза снова навернулись слёзы. На эмоциях выбежав из комнаты, я направилась в конец коридора к выходу. Но заплутала и оказалась у лестницы, спиралью поднимающуюся вверх. Оказавшись на самом верху и немного успокоившись, я закурила.

На улице стемнело. Огромная луна казалась серой от шквала холодной дождевой воды, извергаемой небом. Большие увесистые капли будоражили землю, превращая её в липкую грязь.

«Сел, — повторяла я сама себе, — не потеряйся в том, чего может и не быть». Я смотрела на своё отражение в стекле, а в голове звучал один и тот же вопрос: «Кто же я, чёрт возьми?».