Regeneration

- Что молчишь, тварь? Твой урод? Что это за мутант такой? — не унимался он.

Наконец пальцы нащупали рукоятку и крючок предохранителя. Стараясь делать все как можно незаметнее, я сняла пистолет с предохранителя и стала медленно тянуть на себя. Осталось только выбрать подходящий момент. Хотя, такой вряд ли подвернется, либо мозги вышибу я, либо мне, тут два варианта.

И я выбрала момент, когда мне показалось, что дуло уже не столь сильно вдавливается в мой череп. Рука с пистолетом вылетела из-под обезглавленного тела, и без прицела я нажала на курок, зажмурив глаза. Давление на лоб исчезло, и тело повалилось на пол. Сначала я открыла один глаз, а когда убедилась, что признаков жизни рядом нет, открыла второй и спихнула с себя труп.

Развязав ноги, я с трудом поднялась, покачиваясь из стороны в сторону, обошла убитого мной человека и приблизилась к бледному телу в углу. Инопланетянин был жив, но надолго ли? Выстрел был сделан прямо в грудь, из которой без остановки лилась черная кровь, заливая все вокруг. Мутант дышал быстро-быстро, как загнанная собака, глаза закатились и были пугающе белыми. Я опасливо приблизилась и села на корточки рядом, не решаясь сделать следующего шага — избавить живое существо от мучений.

Кем он был до всего? Любимым мужчиной? Отцом? Сыном? Крутым работником? Или, наоборот, бездельником? Я не знала этого. Вирус сотворил с ним что-то новое, другое и сильно отличающееся от того, к чему мы все привыкли. Существа на планете сейчас делятся на два вида — живые и мертвые. Я относилась к сообществу живых, и мое бы сообщество его не приняло, но вряд ли он в этом нуждался. Их там целый город, и они чувствуют себя в нем комфортно, а как только человек пересек границу их мира, один из них пострадал. А что будет, когда границу перейдут несколько десятков, сотен как я? Конечно же их уничтожат. Человек губит все, чего он боится, чего не понимает. Так человечество уничтожило себя. Дважды, если быть точной.

Не знаю, можно ли считать человечным то, что я собиралась сделать сейчас с Инопланетянином. Он пытался меня узнать, пытался наладить контакт и пытался меня спасти. Все его попытки привели к смерти. Видимо, я приношу несчастья, живые существа вокруг меня частенько умирают.

В руке я все еще сжимала рукоятку пистолета. Один выстрел, и все будет кончено. Направив дуло прямо в белый лоб, я собрала все свое мужество и выстрелила. Но мужества во мне не было ни гроша, лишь глупая уверенность в том, что я поступаю правильно, а когда прозвучал выстрел я не сдержалась и закричала, безумно и громко, и мне было все равно, если меня кто-нибудь услышит. Я кричала до тех пор, пока воздуха в легких совсем не осталось, и я начала задыхаться и кашлять. Я кричала из-за несправедливости, из-за своей глупости, из-за стольких погибших, которых я никогда не оплакивала. Нужно слишком много сил, чтобы выжить в этом мире. И ты можешь держаться, пока чаша не переполнится последней каплей, и все. Тебя прорвет, как плотину, разбивая бетонные стены вдребезги и заливая все поглощающим горем и болью.

Я плохо помню как поднялась на ноги, как продолжала рыдать, увязая по колено в снегу, как пистолет выскользнул из окровавленных рук. Я не чувствовала холода и физической боли, но я отчетливо помню, как темноту ночи прорезал свет фар. А еще я точно помню, как мои ноги подкосились, и я рухнула прямо под колеса.

========== 24 глава ==========

Лекси

Я не поверила своим глазам, когда очнулась. Должно быть, я все-таки умерла. Правда! Другого объяснения быть просто не может. Как же я еще могла оказаться в комнате с розовыми обоями, морем плюшевых игрушек и Данте на краю кровати? Ладно, может, с розовой комнатой и морем плюшевых игрушек я преувеличила, но Данте был реален. Я даже ткнула в него пальцем для достоверности. И да, выражение его лица было не совсем таким, каким представлялось в моих мечтах. Он был в бешенстве, в очень плохо скрываемом бешенстве. Поэтому, я сделала вывод, что это явно не сон, и что карма — сука, и мы еще с ней поквитаемся.

— Привет, — растерянно ляпнула я, разведя подрагивающие руки в стороны.

Он ничего не ответил, а внутри у меня все сжалось в тугой комочек. Данте выглядел так, будто бы хотел взять подушку и задушить меня ей. И, скорее всего, я изобразила самый мягкий способ меня убить. Он был уставшим, заросшим, но все таким же потрясающе красивым. И то, что я сделала следом, не поддается никакому здравому объяснению: я потянулась к нему и обняла. Захотелось спрятаться на этой широкой груди, зарыдать и говорить о том, как мне было страшно и одиноко, и просить прощение за то, что я совершила самую большую ошибку, уйдя от них. Данте замер на какую-то секунду, так как был удивлён не меньше меня. Но после резко вскочил, отбросив меня на спинку кровати.

— Я искал тебя каждый гребаный день после твоего ухода, — тихо, вкрадчиво и до одури страшно произнес он эти слова. — И знаешь, найдя тебя вчера, я хотел оставить тебя умирать в этом чертовом снегу!

Я не моргала и не дышала, вцепившись в одеяло, я боялась отвести от Данте взгляд. Мне показалось, что тот страх, который я испытала в городе, полном мутантов, — ничто, по сравнению с тем, что сейчас сжимало все мои внутренности. Но что-то заставило меня вспомнить то, из-за чего я ушла. Я вспомнила то само убеждение, которое заставило меня оставить Данте. Разве я не сильная? Разве я не способна постоять за себя? Разве все, что я прошла, не доказывает это? Просто даже сильные люди ломаются. Кого-то ломает при жизни, а кого-то ломает смерть.

— И почему же я тогда здесь, а? — окрепшим, более уверенным голосом спросила я, выпрямляясь на кровати.

Голубые глаза буквально сверлили меня, и я удивилась почему кровавые пятна не стали расползаться по всему моему телу.

— Ты зол, я понимаю. Я была не права, я совершила ошибку. Но даже если бы я смогла вернуться в прошлое, я бы сделала тоже самое, поэтому сокрушаться и просить прощение я не буду, — понаблюдав за его неизменяющимся лицом, я набрала в грудь побольше воздуха и продолжила. — И если ты больше ничего вразумительного и по делу мне сказать не можешь, я не думаю, что нам стоит продолжать этот разговор.

Данте легко лишить оружия, стоит лишь перестать реагировать на его выпады. Если бы я разрыдалась, стала просить прощение, валяться в ногах и говорить какая же я дура, он бы лишь надсмехался надо мной, подливая масло в огонь моего самобичевания. А сейчас ему просто нечего сказать, поэтому он исчез, громко хлопнув дверью.

Я облазила всю «розовую» комнату, но ничего полезного так и не нашла, даже одежду, подходящую мне по размеру. Из комнаты я выходить пока не спешила, кто знает, что ожидает меня там. Судя по виду из окна, мы находились в каком-то частном доме на отшибе, во всяком случае, лес за окном сказал мне именно это.

Пока я, прилипнув к холодному стеклу, пыталась разглядеть что-то еще, дверь за спиной тихо скрипнула. Резко отскочив в сторону, я во все глаза уставилась на незнакомку. Это была девушка, чуть младше меня, но почти на пол головы выше. Совсем худенькая, с короткими черными волосами и пронзительными голубыми глазами. Одета она была в простые узкие джинсы и серую кофту. А в руках сжимала сверток, должно быть, предназначавшийся мне.

— Привет, — у нее был тонкий и мелодичный голос. Выглядела она мило и неопасно. — Меня зовут Кэт, а это тебе.

Она растерянно вытянула руки с одеждой, не решаясь подойти ко мне. Когда она уже собиралась оставить вещи на кровати, я подошла к ней. Ну как подошла, я привыкла перемещаться быстро, и для нее это было слишком: Кэт вскрикнула и уронила сверток на пол.

— Извини, я отвыкла, что есть люди, которые постоянно куда-то не бегут, — я нагнулась и собрала вещи. — Я Лекси, и, видимо, тебе надо говорить спасибо, что приютила.

— Нет, моему отцу и Данте, конечно. Я думала, он разнесет здесь все, если отец не позволит тебя занести в дом.

— Данте? Серьезно? Я запомню.

Повисло неловкое молчание. Я не решилась переодеваться прямо перед девушкой, она и так считает меня дикаркой, только слезшей с деревьев и научившийся прямо ходить, к чему еще больше делать из себя пещерного человека?