Мёртвый

Все роли были распределены заранее. Они замерли в нескольких метрах от забора и обратились в слух. Хотя летняя ночь не так давно опустилась на землю, но в лесу сумерки наступили намного раньше. Тишина вокруг стояла просто оглушающая, в городе такой не бывает никогда — даже самой тихой ночью. Редкий писк каких-то ночных птах, отдаленное уханье филина и звон цикад в траве у забора, казалось, вовсе не нарушали эту тишину, а наоборот — подчеркивали.

Артем думал о том, как интересно складывается его судьба, даже без учета посмертных похождений. Еще не так давно по земным меркам он был таким же солдатом, как и те, что сейчас ничего не подозревают там, за забором, и, как и они, время от времени стоял в карауле, в том числе — охраняя склады. И вот сейчас он пришел сюда для того, чтобы эти склады грабить. Мог ли он тогда, стоя в карауле, представить себе такое? Насколько он сам помнил, ничего подобного ему тогда и в голову не приходило. Он тогда больше о девчонках, да о гражданской жизни думал. Ну и о каких-то своих, солдатских, казавшихся тогда очень важными, проблемах и насущных несправедливостях бытия. Вспоминая все это с грустной улыбкой, Артем с недоумением оглядывался вокруг, думая о том, что ему предстоит сейчас сделать. Поскольку, что бы ни служило оправданием предстоящих действий, это все равно был самый натуральный грабеж — да еще и с нападением на воинский караул. А караул, между прочим, обязан — еще раз: не просто может, а обязан — открыть по ним огонь и, если получится, убить. И если у караульных это получится, то их наградят и отправят в отпуск. И тогда, стоя в карауле, Артем иногда мечтал и о таком развитии событий, уносясь мысленно в этот самый гипотетический отпуск, опять же, напрямую связанный с девчонками.

Вот только, мысленно ухмыльнулся Артем, сегодня у тех, кто за забором, не получится не то что убить, но даже хоть немного приостановить их маленькую команду. Поэтому ждет парней долгое разбирательство и, что не исключено, не просто гауптвахта, а дисбат или даже тюрьма. Жалко парней, они по-любому будут крайними, поскольку, с точки зрения начальства, обладают всем необходимым, включая боевое оружие, для отражения нападения, именно этому их учили и именно для этого здесь поставили. Артему их было действительно жалко, но точно не настолько, чтобы отказаться от операции. Как это ни мерзко звучит, но уничтожение тех, против которых они намерены обратить похищенное оружие, гораздо важнее сломанных судеб этих парней. К тому же, Артем был уверен, что там, за той дверью, в которую кому-то из них, возможно, однажды придется войти, сегодняшняя жертва этих ребят будет учтена. После своей смерти Артем больше не мог думать о жизни только как о небольшом отрезке земного существования — не получалось. Он постоянно рассматривал этот отрезок как некий экзамен, оценки за который однажды будут выставлены каждому. И тут же поправил сам себя: каждому, имеющему бессмертную душу.

И в эту минуту он услышал за забором шаги часового, который был отправлен старшим караула в очередной обход складов. Рука Анастасии Олеговны мягко легла на его плечо, немного задержалась на нем, а потом тихонько подтолкнула. Артем, как какой-то автомат, больше не думая ни о чем, словно отрезав все посторонние мысли, мгновенно сорвался с места и, пробежав несколько шагов, с силой оттолкнулся ногами от земли. То, что он сейчас делал, было бы совершенно невозможно, если бы не сила Бога, бурлящая в нем и наполнявшая каждую клетку его тела. Оттолкнувшись, он, словно ракета, взлетел вверх, пронесся над забором и мягко приземлился точно за спиной ни о чем не подозревающего часового, каким-то невероятным образом сумев скорректировать в воздухе свой полет.

Тот, краем глаза уловил какое-то движение и услышал звук позади себя, но так и не успел ничего понять. Все, что он успел, так это лишь испуганно развернуться назад, да и то исключительно потому, что Артем этого ждал. И в тот же миг получил сильнейший удар в солнечное сплетение. При этом Артем постарался максимально сдержать силу удара, так как чувствовал, что ударь он в полную силу — и у солдата остановится сердце. То есть, он просто убьет этого мальчишку. Но и без того удар был мощным. Часовой от резкой боли согнулся пополам и из-за спазма диафрагмы не мог не то, что поднять тревогу, он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, лишь тихо хрипел, широко раскрывая рот.

А рядом уже приземлились Зинур с Анастасией Олеговной. Так что через пару секунд часовой был разоружен, руки его были застегнуты наручниками за спиной, в рот засунут кляп и сверху заклеен лейкопластырем, как и ноги, крепко стянутые несколькими слоями лейкопластыря под коленками. Зинур было хотел сначала перетянуть их у лодыжек, но Куликова только шлепнула его по рукам. И в самом деле, какой смысл заклеивать кирзовые сапоги, если их можно будет просто стянуть с ног вместе с лейкопластырем?

Артем поднял с земли автомат часового с примкнутым штыком, и словно бы одним плавным и смазанным от скорости движением отстегнул магазин, бросил его под забор за колючку, после чего потянул затвор назад, освобождая ствол от патрона, и, вернув его на место, нажал на спусковой крючок, сняв с боевого взвода. Потом так же быстро положил автомат рядом с часовым и рванул за уже бежавшей по направлению к расположившемуся караулу Куликовой. Зинур секунду назад убежал в другую сторону, его задачей был часовой у оружейного склада, в то время как они с товарищем полковником займутся остальной четверкой, спокойно расположившейся в данный момент на травке чуть в стороне от вещевого склада.

Когда они буквально врезались в небольшую группу солдат из четырех человек, то те просто не успели ничего понять. Не в упрек им будь сказано, но это были простые солдаты — восемнадцатилетние, в основном, мальчишки первого года службы[1], которых готовили противостоять обычным, пусть даже подготовленным людям. Те же, кто на них напал, хотя и были людьми, но все же не совсем, а вернее — совсем не обычными. К тому же уровень их подготовки был рассчитан на борьбу с существами, намного превосходящими людей, как по силе, так и по скорости реакции. И поэтому шансов у караула не было — практически моментально они были вырублены, разоружены и связаны точно так же, как и первый часовой.