Мёртвый

Это утро ничем не отличалось от вчерашнего и позавчерашнего: такое же яркое солнце, такое же безоблачное небо, и Артем, проснувшись и глянув в окно, неожиданно подумал, что сегодня отличный день для того, чтобы умереть. Странная мысль для любого молодого человека, ведь молодость беспечна, молодые не верят в то, что они умрут. Нет, когда-то, еще много-много лет спустя, конечно, как и все люди, но до этого времени еще так долго, что думать о смерти сейчас совершенно несерьезно. Но Артем подумал и продолжал думать о том, что, возможно, дарованное ему сверх отмеренного время истекает и последние песчинки неумолимо падают вниз во вселенских песочных часах, стоящих на рабочем столе Бога.

Мысль о смерти не испугала его, а лишь развеселила. Может быть, потому, что в отличие от многих он точно знал: смерти нет, есть лишь разные формы существования и, подумал Артем, возможно, глупо держаться за какую-то одну из них. Люди цепляются за эту форму жизни, потому что не знают другой или не верят, что есть другая, и им очень страшно. Неверующим от мысли о том, что мир останется, а их не будет, совсем не будет. Верующим — потому что не знают, что ожидает их за порогом. Но страшно всем без исключения, пусть даже многие утверждают, что не боятся. Это сейчас они, возможно, не боятся, пока холодные губы стоящей рядом смерти еще не поцеловали их в лоб. Они уверены, что будут такими же храбрыми всегда. Что ж, не будем спорить, у каждого из них будет возможность проверить это на собственном опыте.

Люди в возрасте, тело которых уже изрядно износилось, мучаются от всевозможных болезней, терпят порой достаточно мучительное лечение, которое редко помогает, а если помогает, то лишь на время, часто тратят большие деньги, иногда все свои сбережения, родственники влезают в кредиты — и все для того, чтобы еще немножко продлить свое существование. Какую ценность имеет их жизнь с точки зрения Вселенной? Это обидно осознавать, ведь люди очень высокого мнения о себе, но все же — нулевую. С точки зрения Вселенной не имеет, наверное, совершенно никакой ценности даже существование нашей уютной голубой планеты, настолько она исчезающе мала с точки зрения ее масштабов. А то, что наша жизнь дорога для нас, никого, кроме нас самих, не волнует. Разве думает человек, когда утром чистит зубы, о том, что этим самым он убивает кого-то? А между тем в одном грамме зубного налета содержится примерно триста миллиардов микробов. Разве думает человек, когда сплевывает, что он совершает акт убийства? Он даже не знает, что в его слюне живет примерно девятьсот миллионов микроорганизмов на один ее миллилитр. А ведь они живые, они тоже хотят жить и дальше. Вот и для Вселенной не только человек, но вся наша планета подобна одному из этих микробов.

Артем ухмыльнулся этим своим мыслям и потянулся — сладко, до хруста. В конце концов, все это рок-н-ролл! Вселенной нет дела до меня? Ок, мне тоже нет до нее дела, и пока она меня не выплюнула, полоская рот, какой смысл беспокоиться о том, чего еще не случилось, но чего все равно не избежать? Это тело умрет? Так он в курсе! Может ли он это как-то изменить? Нет, не может. Тогда какой смысл вообще волноваться?

Он вдохнул плывущий с кухни запах чего-то вкусненького, похоже, товарищ полковник позаботилась о завтраке для своих бойцов. Артем откинул одеяло — пора вставать, труба зовет! Душу — Богу, жизнь — исполнению долга, честь — хрен вам всем, моя честь принадлежит только мне!

На кухне уже сидел Зинур и, очень довольный, на пару с Анастасией Олеговной уплетал блинчики, щедро макая их в сметану. Артем даже умилился, глядя на эту семейную идиллию — ну прямо мамочка потчует завтраком любимого сыночка. Куликова и правда имела вид сугубо домашний, уютный, в этом легком халатике с цветочками и надетом поверх кухонном фартуке в красно-синюю клеточку. И так же мягко, совсем по-домашнему она улыбнулась ему:

— А вот и наш соня! Присоединяйся, Артем, пока твой друг не уничтожил все мои труды.

Артем тут же плюхнулся на стул и еще в движении ухватил вилкой блинчик. М-м-м, как вкусно! Утолив первый голод, он выдал:

— Анастасия Олеговна, а вы, оказывается, отлично готовите. Таких вкусных блинчиков я в жизни не пробовал!

— Согласен, — тут же поддакнул Зинур, — повезло нам с командиром, а, друг?

Куликова только улыбалась, глядя как друзья наворачивали блинчики, и подперев щеку ладонью.

Но Артем и не думал останавливаться на одних похвалах:

— Анастасия Олеговна, — продолжил он, — нам сегодня, может, умирать вместе, а мы о вас практически ничего не знаем. Не расскажете?

Глаза у Куликовой стали серьезными и совсем немного печальными:

— Да что там рассказывать, ребята? Так уж вышло, что вся моя сознательная жизнь — это армия и война. Ни дома, ни семьи, ни детей, ни внуков не нажила. Как и какого-то другого имущества. Вот смотрю сейчас на вас и думаю, что у меня могли бы быть дети вашего возраста. Жалею ли я о чем-то? Пожалуй, нет. Жизнь у меня была интересная, грех жаловаться. А чего в ней не случилось, того не случилось, видно, судьба такая. Но я-то хоть пожила, многое в жизни повидала, а вы совсем молодые. Ну ладно Сергей Генрихович, — она пристально взглянула на Зинура, — он свое тоже пожил, к тому же в любом случае полное уничтожение ему не грозит. Что касается тебя, Артем, то такова твоя судьба, ты тоже уже умер. Знаешь, как называют тебя суккубы?

— Как? — прожевывая очередной блин, поинтересовался Артем.

— Мёртвый! У них, оказывается, есть какое-то древнее пророчество о том, что однажды восстанет Мёртвый истребитель и попытается их уничтожить. И здесь они правы. Ты ведь, Артемка, и правда мертвый, даже тело не твое. Поэтому с тебя и спрос другой. Короче, что с тобой, что с Сергеем Генриховичем все ясно и понятно. А вот Зинура мне жалко, ему бы еще жить да жить. Поэтому предлагаю…

Она замолчала и внимательно всмотрелась в глаза Зинура:

— Зинур, сейчас покушаешь и уходи, хорошо? Мы одни справимся, мы для этого предназначены, наши тела под это заточены, да и не наши это тела. В конце концов, мы с Артемом уже умерли, сюда же посланы лишь для того, чтобы расправиться с тварями. Нас не жалко, поскольку тела наши давно мертвы, а душе все равно ничего не сделается. А ты… Нет, подожди, послушай, — заметив, что Зинур уже возмущенно открывает рот, чтобы возразить, прервала его Куликова, — давай начистоту. Так сказать, расставим сразу все точки над ё. Я сегодня полночи не спала, думала о предстоящей операции. Ты же сегодня самым первым умрешь, Зинур, скорее всего, не успев даже убить ни одной твари. Тебя смахнут походя, и даже сила свыше мало чем поможет. А самое обидное, знаешь, что? Посмертие тебе не грозит, своей души у тебя нет. Ты ведь уже в курсе, что вселение души Сергея Генриховича стало возможным именно по этой причине?