Страница 3 из 6
– Знаю, – ответил он, после недолгих раздумий. – Спасибо, что поведал мне. Я сообщу об этом в Императорский двор.
– Спасибо, мастер.
Настоятель еще раз поклонился и поспешил в храм. Кай Си, которая украдкой подслушала разговор, решила поинтересоваться:
– О чем он, баг’шан?
– Собирайся, – сухо ответил мхаграй. – Нам нужно спешить.
2. Умиротворение
Дом Кацухиро выглядел не слишком роскошно, как и полагается жилищу мхаграя. И хотя за многие века жизни он мог без проблем сколотить целое состояние, любым богатствам воин предпочитал верность Пути мхаграя. Сдержанность и скромность внешняя ярко говорила и о внутреннем состоянии хозяина. Хотя, по мнению Кай Си, дом мастера был настоящим дворцом, в сравнении с лачугой на краю торгового квартала, в которой она провела ранее детство.
Почти все Кацухиро возвел собственными руками. Его дом располагался на невысоком холме посреди обширного ясеневого леса, в стороне от имперского города. Сюда вела единственная тропа с главного тракта, поворот на которую обозначался высокими вратами-тории10. Пройдя сквозь тенистый лес, дорога упиралась в невысокую ограду из красного глиняного камня, увенчанную зеленоватыми покатыми крышами. Ограждение протянулось вокруг всего холма и скрывало от посторонних глаз просторный двор. Большую его часть занимало додзе11, выстланное из бамбуковых стволов. По его краям располагались стойки для учебного оружия и соломенные чучела для отработки ударов мечом и копьем. Там же приютилась небольшая конюшня и хозяйственные постройки, среди которых нашлось место даже для курятника. Поодаль виднелось крохотное жилище слуги.
Сам же дом мастера стоял на возвышении в дальней части двора. Он был не высок, всего один этаж, с небольшой башенной пристройкой, куда вела тяжелая приставная лестница. На вершине постройки колыхался старый мхаграйский стяг: белое полотно с начертанной тигриной мордой. Из самого роскошного, что бросалось в глаза любому гостю, была зеленая черепица крыши, совсем как на ограде имения. Это помогало спасться от дождей, коих в Як’Харе всегда хватало с избытком, намного лучше, чем обычная соломенная крыша. В остальном же, Кацухиро остался верен Пути. Вместо стен здание было оборудовано простыми на вид скользящими дверьми-перегородками из темного дуба и плотной желтоватой бумаги. Предварявшая вход веранда скрывалась в тени обширного сада, где стояло несколько низких лавок для отдыха в жаркий день.
Едва путники появились во дворе, из своей каморки, суетливо перебирая ногами, выскочил слуга Кацухиро – То́го, загорелый упитанный старик в простой рубахе и повязке для волос, обмотанной вокруг лысой головы.
– Кацухиро-баг’шан! С возвращением, – с улыбкой прохрипел он, встречая хозяина низким поклоном. – Надеюсь, вы потеряли по пути эту несносную девчонку?
– Эй! Я тут! – выступила из-за спины учителя Кай Си.
Старик хохотнул:
– Тогда, надеюсь, твой несносный зверь убежал и мне не придется ловить для него мотыльков? – с надеждой пискнул Того, однако, когда мимо него прошмыгнул енот, он сокрушенно вздохнул. – Эх, кажется не видать мне спокойной старости.
– Не ворчи, Того, – улыбнулась Кай Си, передавая старику котомку со свитками. – Рокко, пора мыться!
Девочка поймала питомца и потопала в сторону амбара. Дождавшись ее ухода, Того спросил:
– Как прошли ваши занятия, мастер?
– Все прекрасно, благодарю, – Кацухиро окинул взглядом свои владения и медленно пошел в сторону дома. – Здесь все хорошо?
– Да, мастер. Ваш конь накормлен и вычесан, оружие и доспехи протерты. К вашему приходу я нагрел воды, чтобы вы могли смыть дорожную пыль.
– Есть вести из столицы? – спросил мхаграй.
Того почесал лысину.
– За целый день ни гонцов, ни вестников. Правда, после полудня я выходил к тракту, беседовал с путниками. С юга тянет дымом и кострами, мастер. Говорят, полки императора тренируются у Великой стены. И, если позволите сказать, это не похоже на обычные учения регулярной армии.
– Отчего ты так решил, мудрый Того? Тренировки – обычное дело для войск.
В мире осталось не так уж и много людей, к которым Кацухиро мог прислушиваться так же, как к своему слуге. Того в молодости был воином из северных провинций и одним из участников мятежа, что поднял сегун Амояси, некогда верный генерал предыдущего Императора. Кацухиро принимал участие в подавлении восстания и с Того они встретились на поле боя. Их битва была долгой и жаркой. Молодой повстанец оказался неробкого десятка и долго сопротивлялся старому и искушенному в военном деле мхаграю до прибытия подкрепления. Кацухиро пришлось отступить, чтобы сохранить жизни себе и своему отряду. Та война была долгой и кровопролитной. Амояси грабил и разрушал, присваивал себе как крестьянские земли, так и богатства аристократов, которые поддержали его начинания. Когда стало ясно, что обещания сегуна оказались ложью, многие начали обращаться против своего предводителя.
Их следующая с Того встреча произошла намного раньше, чем ожидал Кацухиро. Той же ночью бывший оппонент прокрался в лагерь и нашел палатку мхаграя. Он смиренно сложил оружие и присягнул богородному на верность, поведав о планах сегуна и местонахождении его ставки. С этими сведениями мятеж был подавлен всего за неделю. В жарком бою новоиспеченный помощник был ранен и навсегда потерял былую ловкость. Мхаграй в благодарность не стал раскрывать мятежного прошлого Того и взял его к себе в услужение.
С тех пор минуло много десятков лет. Того состарился, но все также верно соблюдал свою клятву. Он оказался человеком чести, которой не могут похвастать даже некоторые мхаграи. Его чутье уже неоднократно помогало мастеру в обыденных и военных делах.
И если Того говорил, что грядет нечто скверное, к его словам стоило прислушаться.
– Дело-то обычное, – согласился слуга. – Да только нынче все иначе. Войска шли не по главным трактам. Они не хотели наводить паники на мирный люд, говорю я вам. Обычно же как бывает? Гонцы трубят во все стороны о том, что армия Императора отправилась на учения. Теперь же ни словом, ни духом не обмолвились. Неспроста все это, баг’шан.
Кацухиро остановился перед входом в дом и посмотрел на последние лучи заходящего солнца. Двор погружался в сумерки, и лишь свет нескольких ламп, вокруг которых роились ночные насекомые, освещал лица мужчин.
– Благодарю тебя, друг мой. Можешь быть свободен на сегодня.
Того низко поклонился:
– Доброй ночи, мастер.
Оставив сандалии перед входом, мхаграй прошел в банную комнату. Теплая вода дарила умиротворение и прогоняла тревожные мысли. Треск углей в жаровне успокаивал и вселял в сердце уют и безмятежность. Кацухиро позволил себе задержаться в глубокой деревянной бадье подольше. Он все чаще задумывался о том, что устал от бесконечной войны. Размышления о волнительных наблюдениях настоятеля храма и вестях от Того отступили. Однако покой длился недолго. Взамен всплыли давние думы, что терзали Кацухиро не первый год.
Все больше ему казалось, что изначальный Путь мхаграя заключался далеко не в сражениях и воинской чести. Учение родилось задолго до Великого Раскола, и первые мхаграи были сродни монахам. Упоминаний об этом почти не осталось. А те, что сохранились, наверняка находятся в запретных библиотеках былого храма мхаграев в Серых горах. Там, где ныне живут предатели, которые исковеркали само понятие Пути, превратили его в удобную легенду, чтобы оправдать насилие и жестокость. Истинный мхаграй стремится к смерти. Она – неотъемлемая часть Пути. Лишь человек, живущий сегодняшним днем и готовый к встрече со смертью, может стать настоящим мхаграем. У такого воина нет цели, нет желаний и стремлений. Есть только Путь и жажда сослужить службу владыке.
Однако затем появился тот, кто предал древнее учение и превратил мхаграев в извращенную секту убийц и истязателей…
10
Тории – П-образные ворота без створок.
11
Додзе – место для медитации и занятия боевыми искусствами.