Дюрарара!! том 1.

Глава 6. Фармацевтическая компания «Ягири»: верха

Исследовательский центр притаился в тихом уголке жилого района Мэдзиро, зажатого между Икэбукуро и Синдзюку. Трёхэтажное здание лаборатории скрывали от посторонних глаз деревья и высокая ограда. В центре Токио — притом даже, что поблизости не было железнодорожных станций, — такие большие частные владения встречались редко.

Именно здесь концерн «Ягири», некогда крупнейший производитель лекарств в Канто, разрабатывал новые препараты и проводил испытания. Золотой век компании давно миновал, и сейчас она переживала не лучшие времена: показатели стабильно снижались.

Стоило акциям «Ягири» упасть в цене, как объявилась американская компания, настойчиво предлагавшая слияние.

Корпорация «Небьюла», история которой насчитывала более века, была хорошо известна во всех областях — от логистики и книжного дела до биотехнологий. Слухи о её головокружительных успехах ходили разные, вплоть до того, что «Небьюле» благоволят некоторые политики, однако говорящие об этом рты быстро прикрывала рука власти.

«Небьюла» предложила щадящие условия: от «Ягири» не требовали ни пересмотра устава, ни массовых увольнений, однако кое-кто из руководства фирмы, а в особенности само семейство Ягири, включая директора концерна, были недовольны некоторыми пунктами соглашения.

Громче всего несогласие с условиями слияния выражала Намиэ Ягири, ставшая, несмотря на юный возраст, начальницей шестой исследовательской лаборатории, а если короче, шестого блока. Ей было всего двадцать пять, директору она приходилась племянницей.

Стремительным карьерным ростом Намиэ обязана была не только родственным связям, но и собственному выдающемуся уму. Однако должность, которую она сейчас занимала, человек посторонний смог бы получить лишь с большим трудом — и дело было не в высоком положении, а в том, чем управляла Намиэ.

Члены семейства Ягири, обсудив положение дел в узком кругу, пришли к выводу, что «Небьюла» предложила слияние именно из-за исследований шестого блока.

Официально в лаборатории проводились клинические исследования нового иммуностимулятора, но на самом деле объектом работы здешних специалистов были не совсем лекарства, а нечто не от мира сего.

Двадцать лет тому назад дядя Намиэ раздобыл где-то за границей лабораторный образец: человеческую голову.

Она была прекрасна и казалась живой — спокойная и умиротворённая, словно спящая. Конечно, терзать гостей видом отрубленной головы юной красавицы стал бы лишь самый жестокий хозяин. Но по какой-то причине она ни у кого не вызывала отвращения, будто тела не существовало в принципе и голова была цельным, самостоятельным организмом.

В пять лет Намиэ об этом и не думала, однако голову наверняка ввезли в Японию контрабандой, поскольку по существующим законам её просто не пропустила бы таможня.

Никто не знал, в каком помрачении рассудка дядя эту штуку приобрёл, однако клан обращался с образцом как с ценной реликвией. Дядя, когда выдавалась свободная минутка, запирался в кабинете и любовался головой, а порой даже с ней разговаривал.

Когда маленькая Намиэ гостила у кузена, она побаивалась дядю, но за долгие годы постепенно привыкла к его причудам.

Лишь одна вещь не устраивала Намиэ: её младший брат, Сэйдзи, помешался на голове куда больше дяди.

Впервые он увидел голову в десять лет. Намиэ показала ему образец втайне от родственников и до сих пор сильно об этом жалела.

С того момента Сэйдзи становился всё более странным. Он начал проситься в гости к дяде, и как только предоставлялась возможность, пробирался тайком в кабинет и смотрел на голову.

Шло время, и Сэйдзи зацикливался на ней всё сильнее. Три года назад, когда Намиэ упорным трудом заработала место в дядиной компании, он сказал ей:

— Сестрёнка, мне нравится одна девушка…

У девушки, которая ему нравилась, не было ни имени, ни тела ниже шеи.

В тот день Намиэ ощутила нечто… нет, не жалость к брату, одержимому странной манией, и даже не смятение. Внутри неё разгорелся бордово-красный огонь ревности.

Изначально унаследовать руководящий пост в компании «Ягири» должны были родители Намиэ, однако вскоре после рождения Сэйдзи они допустили ошибку, из-за которой сорвалась крупная сделка. В компании перестали с ними считаться. Родители охладели сначала друг к другу, а потом и к детям.

Дядя и тот больше общался с племянниками. Мама и папа даже ничего не говорили, когда Сэйдзи и Намиэ в очередной раз шли к нему в гости. И вовсе не потому, что всецело доверяли, скорее, им просто не было дела до детей.

Дядя же знал, чего хочет: вложить в юные головы мысль, что они — шахматные фигуры, которыми играет с внешним миром компания «Ягири». Поэтому и любил он их не как родных, а как полезных подчинённых.

В конце концов вышло так, что семейное тепло Намиэ стала искать в человеке, разделившем с ней незавидную судьбу, — в младшем брате. Это влечение со временем переросло сестринскую любовь, превратившись в извращённое, безответное обожание.

Вот почему Намиэ так претила мысль, что брат влюблён в голову. Вместо того чтобы ответить на любовь сестры, Сэйдзи предпочёл сходить с ума по какой-то бездушной голове.

Намиэ смутно осознавала, что ревновать к голове так же ненормально, как и любить её, однако решила избавиться от образца при первой возможности.

Но когда Намиэ пробралась тайком в кабинет, достала голову из стеклянного сосуда, намереваясь выкинуть эту гадость, и впервые коснулась её голыми руками, она испытала шок.

Такой мягкой и нежной бывает лишь кожа живого человека — никакая таксидермия не способна это сохранить. К тому же голова оказалась тёплой.

Иными словами, голова была живой.

Прошло ещё несколько лет. Намиэ уговорила дядю отправить голову в одну из лабораторий компании «Ягири». Расспросив его подробнее, она узнала, что «голова» на самом деле фейри, называемая дюллаханом.

Звучало крайне глупо. Вот эта отрубленная голова — фейри? Ведь обычно при слове «фейри» представляют маленьких человечков с крылышками!

Но как бы ни выглядело то, что находилось в руках у семейства Ягири, важно было другое: есть создания, над которыми не властны — в привычном понимании — жизнь и смерть. Упускать такую возможность клан не имел права.

Ведомая этой мыслью, Намиэ ставила на живой голове разнообразные опыты. Наверное, отчасти эксперименты были способом дать выход ревности. Намиэ обращалась с головой как с лабораторным образцом. Она считала, что, пока сосуд находится в стенах шестого блока, Сэйдзи, тут не работающему, до головы не добраться, но…

Первой проблемой стала «Небьюла», настойчиво предлагавшая сотрудничество с тех самых пор, как начались исследования головы. Несмотря на то что персонал лаборатории был весьма немногочисленным, в предложенных условиях слияния чётко значилось: передать все результаты исследований шестого блока и контроль над ним американскому департаменту. Стало ясно: им известно о голове.

Поняв, что среди подчинённых может быть предатель, Намиэ стала параноидально подозрительной. И вот тогда-то обнаружилась вторая проблема: ключ-карту, которую Намиэ из недоверия к сотрудникам унесла домой, украли.

Этой же ночью и случилось происшествие. Неизвестный проник в лабораторию, вырубил трёх охранников электрошоковой дубинкой и скрылся, прихватив лишь одну вещь — голову.

И когда Намиэ уже думала, что это фиаско и всё пропало, она осознала: есть подозреваемый. Человек, знавший о существовании головы, желавший её заполучить, да ещё имевший все возможности стащить ключ-карту…