Артефакт Смотрителей

— Отдохнули, и в путь, — вновь на родном языке сказала она лошади, — Поехали, подруга, — Вика вскочила в седло и направила кобылу на дорогу.

Попаданка продвигалась сейчас по владению семьи Дебора, хотя сам Карлайт, не очень крупный, но, по слухам, очень красивый город, оставался чуть в стороне, южнее, тракта.

На свадьбе Урании Вика поближе познакомилась с отцом и сестрой своего любимого виконта — и Санок, и заневестившаяся Олна ей очень понравились. Умные, доброжелательные и открытые люди, из тех, кто, что называется, не станет держать камень за пазухой, а, случись какая напасть, открыто его швырнёт.

Впрочем, личные хорошие качества графа, графини и виконтессы-наследницы Карлайтских ничуть не облегчали жизнь их крепостных и сервов, в чём Вика убеждалась проезжая через деревни графства.

Та же, что и везде в сельской глуши, нищета, помноженная на присущий этому времени года — конец зимы — повальный голод среди крестьян.

Исчерпание продуктовых и фуражных запасов в графстве, однако, не помешало повелительнице прикупить в одном из сёл у местного тиуна с бегающими, вороватыми глазами торбу овса для своей лошадки — магия исцеления, конечно, дело хорошее, но и восполнять физическую энергию её транспорту надо и чем-то получше, чем только травка.

В свободные поселения Вика не показывалась, объезжая их стороной, и пережидала, скрываясь в лесу, прохождение встречных караванов, обозов или просто людей.

Это подневольные крестьяне не задавали вопросов — не осмеливались, почему молодая госпожа едет в одиночестве, а другие-то могли и поинтересоваться. Каждый раз что-то выдумывать попаданке не хотелось.

К середине пятого дня своего одиночного путешествия повелительница Тени достигла городка Вог, где от Гленского тракта была развилка на северо-запад к Луроту.

Объехав Вог по широкой дуге, попаданка устроилась в густом подлеске наблюдать за городскими воротами. Примерно через полтора-два гонга в направлении Глена вышел большой караван. Оставив четвероногую подругу привязанной к дереву, Вика ушла в Скрыт и Прыжком достигла головного фургона колонны. Весьма быстро подслушав и узнав не только имя главного караванщика, но и — совершенно неожиданная удача — об обозе, который на следующий день отправится из Вога в Лурот, она вернулась за лошадью и, дождавшись, когда последняя повозка скроется за поворотом в дубраве, верхом направилась в город.

— Ты откуда тут взялась, чудо рыжее? Почему одна? — с удивлением и насмешкой десятник стражи отвлёкся от осмотра также въезжавших в Вог двух скоморошьих фургонов и, оставив своего помощника, направился к Вике, остановившейся перед въездом на мост, перекинутый через жутко воняющий ров, — Или ты с ними? — он кивнул было на приезжих артистов, как разглядел на её груди знак Ордена, — Лекарка? Или наставница школы?

— Лекарка, — подтвердила попаданка.

— Но, уважаемая, — десятник сменил тон с игривого на серьёзный, — Прости, почему ты одна? Что-то случилось с твоими попутчиками?

Судя по его доброжелательному отношению, орденские целители и в Воге заслужили себе хорошую репутацию. Молодцы. Вике, их повелительнице, в качестве бонуса, с этого вышла и прямая выгода — её короткий рассказ не вызвал никаких подозрений.

По её словам, она направлялась с только что вышедшим из города караваном в Глен, чтобы оттуда отправиться в Лурот, но узнала об обозе торговца Тришнера, который завтра отправится туда, куда ей нужно, напрямую.

— Вот, почему бы мне сразу не спросить? Узнала про обоз от уважаемого Отая, когда уже отъехали от города.

— Наверное, думала о другом? О каком-нибудь красавце дружиннике, а то, поди, и о дворянине? — поняв, что одинокая красавица-лекарка не попала в беду, десятник вновь перешёл на шутливый тон.

Чувствовалось, что пожилому унтер-офицеру повелительница Ордена приглянулась, и он готов был с ней беседовать, как минимум, до конца своего дежурства, но тут к воротам со стороны города в окружении четвёрки стражников и в сопровождении весело галдящей толпы народа подъехала телега с клеткой, в которой сидели два каких-то оборванца.

Воспользовавшись случаем, с разрешения заторопившегося десятника Вика, вслед за скоморохами и акробатами, въехала в город, держась вплотную за цирковыми повозками, раздвигавшими толпу, сбежавшуюся смотреть на казнь преступников.

Надо сказать, толпа была довольно жидкой, у ворот обычно казнили всякую мелочь, и особо изощрённых пыток преступникам не устраивали. Виселица, кол или уморение голодом и жаждой — для здешнего избалованного и пресытившегося разнообразием причиняемых мук населения не самое увлекательное зрелище.

Гостевой двор, где разместился небольшой обоз торговца зерном Тришнера, Вика нашла возле пустыря, образовавшегося после давнего пожара — обугленные остовы мелких бедняцких хижин уже успели зарасти кустами.

Гостиница при трактире была низкого пошиба, зато имелась банька, и попаданке достался одиночный номер за вполне умеренную цену.

Пристроив лошадь в конюшню и занеся свои вещи в номер, прежде, чем помыться с дороги, сначала она постучала в комнату торговца, чтобы решить вопрос о своём присоединении к его обозу.

Тришнер, полный и вполне приятный пожилой мужчина, в предвкушении ласк от заказанной в номер и вошедшей буквально прямо перед Викой рабыни, выслушивать выдуманную попаданкой историю не стал, оборвав её на полуслове.

— Я понял, Таня, — улыбнулся он, — Завтра отправляюсь очень рано. Не проспи. Денег с тебя не возьму, но моего младшего посмотришь. Второй день с горлом мучается, кашляет.

И захлопнул перед носом лекарки дверь. Ни до свидания, ни рад был познакомиться. Хотя Вика ничуть не обиделась. Только было странно и непривычно, что её суккубские навыки где-то затерялись. «Ах, да, — сообразила она, — я же веду себя не как обычно мне свойственно, а напялила маску лицемерия, да Тришнера ещё и гостиничная шлюшка ждёт. На кой ляд ему орденская лекарка?»