Страница 46 из 120
Глава 12
После долгожданной помывки в бане и вполне приличного ужина — от грязных рук у прислуживающих за столами рабынь Вика уже успела отвыкнуть, но умела быстро восстанавливать утерянное и тошноту не испытала — повелительница Ордена разместилась в одном номере с Вермой, раненной в шею наёмницей и торговкой из Авелира. На постоялый двор прибыл ещё и большой обоз из Фридланда, поэтому пришлось тесниться.
Под утро, ещё до рассвета, она сбежала. Сделала всё, как говорится, по плану. Тихо встала, взяла одежду — ту, что не в оставленной на сохранении поклаже и не в Пространственном кармане — Прыжком переместилась в коридор — дверь номера жутко скрипела и неслышно покинуть комнату иначе было невозможно — и оделась очень быстро, как уже обученные новобранцы на курсе молодого бойца. Даже быстрее.
— Госпожа, ты можешь не ходить на улицу, — встретил её на спуске с лестницы полусонный дежурный слуга, — Я скажу Диле, она тебе ведро принесёт и унесёт.
— Я не в уборную. За мной приехали. Уже устали факелами махать — ждут на дороге. Достань из кладовой мои вещи, и пойдём, закроешь ворота, как я выеду.
— Так там привратник, госпожа. Он и запрёт.
На улице почти всё пространство двора было уставлено повозками и устлано спящими на различных подстилках рабами — обслуга из свободных нашла себе места в фургонах, телегах или кибитках.
Обходить препятствия или переступать через них никакой трудности попаданке не представляло, даже без использования Ночного Зрения — наступал предрассветный сумрак.
Найдя свою лошадь там же, где и оставила, обхоженной и накормленной — дворовый не подвёл — Вика её взнуздала, оседлала, нагрузила поклажей и прошла к воротам.
Единственным человеком, который в это время здесь не спал, оказался не привратник, а какой-то приказчик из встречного обоза, сидевший на бревне перед кузней с кувшином пойла и разговаривавший сам с собой.
На рыжую девушку, прошедшую к воротам мимо него с конём в поводу, пьяница не обратил никакого внимания
— Не спи, замёрзнешь, — повелительница довольно сильно пнула в ягодицу сладко задремавшего привратника, усевшегося прямо на землю и прислонившегося головой к воротному стояку, — Открывай, — приказала ему также не громко.
Ударила она его не из злости или жестокости, а чтобы не удивлять раба своей странной мягкотелостью.
— Прости, госпожа, — вскочил напуганный засоня и суетливо принялся снимать с пазов запирающий брус, — Сам не знаю, как получилось, что уснул.
Пояснять что-то этому слуге Вика ничего не стала — тот бы увидел, что нет никаких людей на дороге, машущих факелами. Поэтому, вскочив на лошадь, спокойно выехала за ворота и напомнила:
— Закрыть не забудь, прежде чем опять заснёшь.
Отдохнувшая лошадь резво побежала по дороге на Глен. В саму столицу Гленской Волчицы попаданка заезжать не собиралась — соратники ждали её в Луроте, севернее — но тракт туда вёл отсюда один.
Уже через гонг, когда она проехала больше десяти лиг, Вика увидела сквозь деревья взошедшее солнце.
— Улыбкой ясною природа сквозь сон встречает утро года, — по-русски поприветствовала она его пушкинскими строками.
Вскоре попаданка увидела подходящую для отдыха поляну и остановилась на завтрак. Выкинув из головы изводившие её мысли о делах и проблемах, Вика почти целый гонг после еды валялась на траве, подстелив под спину когда-то подаренную ей в Нола-Торе медвежью шкуру, постоянно хранимую в Пространственном кармане.
Когда Вика глядела вверх на белые перьевые облака на неё вдруг накатило ощущение, словно она сейчас находится в родном мире и выехала с друзьями на майских праздниках отдыхать на природу — настолько, и погода, и природа соответствовали тем, уже начинавшим забываться денькам.
Ребята в их байкерской компании часто любили повторять расхожую фразу из известного фильма, что шашлык не терпит женских рук, и она с удовольствием с ними соглашалась. Но не потому, что считала это утверждение истинным — как раз, наоборот, Вика умела жарить на углях мясо гораздо лучше, чем они, не пересушивала, не пережаривала и не снимала с шампуров ещё сырым, да и различные маринады делала намного вкуснее — а из-за лени и нежелания возиться. Хотят мужики повыпендриваться, так и флаг им, как говорится, в руки.
При желании, попаданка и сейчас могла бы побаловать себя великолепным шашлыком. У неё всё необходимое для его приготовления было, включая и сочный кусок парного мяса, который под Сохранением хранился в одной из перемётных сум. Только, готовить для себя одной? Нет, не охота. Был бы с нею хотя бы Бегемот. Поди шляется сейчас по лесу с очередной подружкой, а о хозяйке и не вспоминает.
Едва так подумав, Вика поняла, что несправедлива к своему хвостатому другу. Наверняка, вспоминает и скучает — она котика хорошо изучила.
Попаданка вдруг осознала, что тоскует о Бегемоте больше, чем о Деборе. Эта мысль так неприятно Вику поразила, что она тут же её задвинула глубоко-глубоко в подсознание. Чтобы не высовывалась.
Всё же, и в самом деле, человек — существо социальное. Вика почувствовала, что одной ей скучно. А куда деваться? Не искать ведь себе первых же попавшихся попутчиков? Просто, надо двигаться быстрее к друзьям, они должны не сегодня, так завтра, прибыть в Лурот и ждать от неё гонца. Вот удивятся-то, когда увидят, что их повелительница сама явилась!
Как бы попаданке ни хотелось побывать в Глене, туда она заезжать не станет — и время не потеряет, и не будет риска нарваться на кого-то из своих орденских братьев и сестёр. В логове Волчицы имелись госпиталь и школа с довольно приличными по численности штатами. А уж свою-то повелительницу адепты Ордена всегда узнают, даже ставшей вдруг — спасибо земляку Олегу — рыжей. Вручение младшим мастерам их знаков при выпуске из университета лично госпожой Тенью стало традицией, и каждый выпускник имел возможность видеть повелительницу с расстояния вытянутой руки.