Артефакт Смотрителей

Глава 28

Вике совсем не хотелось вставать, хотя сон уже слетел. Солнце пробивалось сквозь щель в шторах — это Дебор, перед тем как уйти, полюбопытствовал, что за погода на улице, а плотно задёрнуть их не озаботился, дрянь такая.

Были в магическом всемогуществе и свои минусы — никто великую повелительницу никогда не пожалеет и не поухаживает в постели за приболевшей, как когда-то бабушка приносила горячий чай с малиновым или вишнёвым вареньем подхватившей простуду внучке, а потом с заботливой улыбкой кормила её с ложечки. Иногда попаданке хотелось почувствовать себя слабой и беспомощной — да куда там! Она монстр неубиваемый.

Выданный самой себе эпитет Вике сильно не понравился, и она поморщилась. Села на кровати, потянулась и зевнула.

— Ванну наполни, — приказала она горничной, — И это, стой, — притормозила рабыню, метнувшуюся было исполнять распоряжение хозяйки, — С кем ты там за дверью шушукалась? Знаешь ведь, какой у меня слух, и всё равно болтаешь с утра. Хочешь, чтобы я тебя наказала?

Госпожа Тень, хоть и приучила себя в собственной резиденции — под защитой рыцарей и магов — к полноценному отдыху без включенных Дальновидения и ассасинского обострённого восприятия, всё равно была довольно чуткой к происходившему вокруг неё.

— Прости, госпожа, — горничная изобразила испуг, хотя уже давно поняла, что у повелительницы по таким пустякам угрозы никогда не переходят к реальной порке, — Там твои адъютант и канцлер пришли. Я им объяснила, что ты только под утро уснула и что…

— Ах, какая ты молодчага! А сколько раз мы с виконтом не могли уснуть, ты им не поведала, случайно? Нет? — Вика вдела ноги в тапочки и зашаркала к двери, будто старушка, — Иди работай, болтушка, — она отвесила рабыне лёгкий подзатыльник.

Подруга Налья Оминская однажды такой вот служанке приказала вырвать язык, правда, доброе сердце графини долго не выдержало вида несчастной девушки, и где-то через полгода она привезла её во Вьеж и пользуясь случаем попросила Вику исцелить рабыню. Даже плату за восстановление речи предложила. Разумеется, от денег попаданка отказалась, а просьбу, само собой, выполнила.

Задумчивым взглядом проводив метнувшуюся горничную, повелительница решила, что на подобный Нальиному урок она не готова, и прошла к двери, за которой в малой гостиной её дожидались Бон и Крелан.

— Слушайте, у вас совесть есть? — спросила она высунув голову из спальни — представать перед ними в своём ночном полупрозрачном шёлковом платье госпожа не собиралась, — Я понимаю, что у вас что-то очень важное есть мне сообщить, раз оба тут торчите, но дайте мне хотя бы умыться и одеться! Валите отсюда оба. Встретимся, как обычно, в моём кабинете. Да, Петелии скажите, пусть сейчас ко мне зайдёт.

Конечно же, Вике было очень интересно, с чем к ней пожаловали ближние помощники, но она давно уже научилась получать некоторое удовольствие от придавливания собственного любопытства. Оттягивала момент, так сказать, получения хороших новостей.

О том, что полученные известия именно хорошие, ей было понятно — иначе к ней в спальню вбежал бы дежурный рыцарь. К тому же, между друзьями Креланом и Боном шла нешуточная борьба за влияние на повелительницу, и каждый стремился стать для Вики главным агрегатором приятных новостей. Дурачки, так и не поняли, что на неё, где сядешь, там и слезешь.

Впрочем, не столько из-за пользы дела, сколько из насмешки, повелительница эту мышиную возню вокруг неё, в которой участвовали весь её разросшийся двор и управленческий аппарат Ордена, не пресекала, за исключением случаев попыток организовать подставы или распускать злонамеренные очернительные слухи и сплетни. Вот тогда она, что называется, била по рукам, а иногда и по головам, порой очень жестоко.

Но — Вику радовало — её родные, друзья и близкие соратники до подлости никогда не опускались, а то, что иногда хитрили в желаниях получить какие-либо блага — пристроить родственника, помочь своим чадам, повысить свой статус, занять должность получше и престижней — так она относилась к этому с пониманием и часто делала вид, что поддалась уловкам или лести. Реально же, попаданка руководствовалась, в первую очередь, практическими соображениями.

— Петелия, — прервала повелительница свою первую статс-даму, явившуюся по приказу прямо в ванную комнату госпожи и докладывающую о дворцовых делах, — Мелочи меня не интересуют. Кто там с кем чего не поделил, и что с этим делать, решай с мужем. Твой Крелан уже на этих делах собаку съел. А того раба не наказывать…

— Но он осмелился спорить со старшим конюхом…

— Ты слышишь, что я говорю? — Вика повернулась спиной к горничной, чтобы той удобней было намыливать спину, — Раз уж тебе захотелось доложить мне об этом пустяке, то решение я приняла. Юноша мне нравится. Его наказание отмени. Может твоя повелительница позволить себе проявлять снисходительность? Лучше расскажи, готовы ли комнаты для герцогини и герцога-консорта. То, что они должны прибыть завтра, не факт. Знаю я Уранию — ей пересесть из кареты в седло и свалиться мне на голову уже сегодня, ничего не стоит. И как там мои мулаты? Убыли?

Своему жёсткому правилу, что добросовестных труд должен хорошо вознаграждаться, Вика не изменила, даже став — после прошлогодних событий в Цинаре — всеми признанной самой могущественной владетельницей Алернии. Как ни жаль ей было расставаться с рабами-валанийцами, но она решительно на это пошла. Молодые мужчины служили ей достойно и со рвением, а что могло стать лучшим вознаграждением за такую работу, как не свобода?