Страница 55 из 58
- Матвей, - строго произнес и добавил,- ты бы хоть спросила, кто мы и документы попросила показать.
- Ой, что вы, такой красивый дяденька не может быть плохим. А вот я могу научить дяденьку плохому, - девица вспорхнула ресницами и ещё призывнее улыбнулась Матвею.
Не дождавшись от него ответной реакции, девушка уже с меньшим энтузиазмом продолжила:
- Мама придет минут через двадцать, может я смогу помочь. Я много чего могу.
Я обалдела от таких заявлений, вот это поколение деток подрастает, и легонько толкнула Матвея ногой. Если он сейчас же не включит свое Строгановское обаяние, нас выставят за дверь ожидать прихода мамы. Мэт взглянул на меня удивлённо, явно не понимая, что от него хочу. Моргнул и скомандовал девице:
- На кухню пригласи, мы маму твою подождем.
Чая нам не предложили, хотя и не особо хотелось. Мы сели на кухонный диванчик, девица подперла попой стол напротив нас и принялась болтать, расстреливая Матвея взглядами, то и дело одергивая кофточку ниже на грудь. Мэт смотрел на нее свысока и насмешливо, но девицу это, судя по всему, только распаляло.
Минут через десять, слава богу, пришла с работы Наталья Леонидовна. И тут я поняла, что дочка-то вся в маму – высокую, крупную блондинку с пережженными краской волосами, активным макияжем и манерами деревенской императрицы. Задвинув дочь подальше, Натали, как она попросила к ней обращаться, принялась обхаживать Матвея, пуская в ход весь свой арсенал от громкого смеха и манерных ужимок до томных взглядов и закусывания губ. Ей бы мастер-классы давать у метро « Как склеить мужика», отбоя от учениц бы не было.
- Наталья Леонидовна, - Матвей упорно не хотел называть ее Натали и пытался повернуть разговор в нужное нам русло,- расскажите про вашу семью. Нас интересует период блокады и особенно то, что вы назвали реликвией семейной?
Не теряя надежды обольстить Мэта, приняв позу поэффектнее, Натали все же начала рассказ:
- Знаете, наверное в семье, у которой уже четвертое поколение рождено в Санкт-Петербурге, просто обязаны быть тайны, скелеты в шкафу и реликвии, передающиеся по наследству.
Так вот у нас в семье есть придание, что когда-нибудь к нам придет тот, кто назовет пароль. И ему следует отдать бесценную вещь, - тут девушка, стоящая возле окна, выставив свой второй размер груди на обзор, хихикнула, - деревянную шкатулку! – торжественно закончила Натали. – Мили принеси шкатулку из спальни, пожалуйста.
- Да, сейчас принесу, - отозвалась девица и, покачивая бедрами, вышла из кухни.
- Вот, - с этими словами Мили вернулась и положила на стол перед нами деревянную шкатулку размером с книгу, посеченную с боков и с длинными продольными царапинами. Кое-где даже видны были следы подпалин, как будто дерево жгли спичками или зажигалкой.
На крышке когда-то был резной растительный орнамент, но сейчас часть листиков и лепестков отломана или сбита до щепок.
- Разрешите?
- Да, возьмите. Можете посмотреть. Сын, когда был маленький, очень хотел открыть шкатулку, вот и поцарапал ее немного, пришлось даже прятать ее в шкаф. А потом, когда Мили подросла, они вдвоем над ней колдовали, но ничего у них не вышло.
- Я вижу, - других слов не нашлось.
Как так можно было издеваться над такой тонкой работой. Резьба сделана мастером своего дела, это видно даже по остаткам орнамента. Резчик учитывал в элементах даже направление рисунка колец древесины, чтобы листики казались реалистичнее. Не дети, а варвары, да и их родители не лучше. Могли бы и спрятать понадёжнее.
Я покрутила шкатулку в руках и спросила:
- Я не вижу ни петель, ни замочной скважины. Даже зазор между верхом и низом едва различим. Работа мастера выше всяких похвал.
- Пока мне кажется, что это не то, что мы ищем, - Матвей всё-таки включил свое обаяние и улыбнулся Наталье. – Откуда у вас эта шкатулка и почему она передается у вас в семье как ценность?
- Я сейчас все расскажу. Это очень интересно. Правда, возможно, я знаю только часть истории от отца и бабушки, его мамы. Но все равно похлеще сериалов, - у нее аж глаза заблестели от предвкушения.
У моего прадеда Федора Макаровича Широкого было две дочери-близняшки Ксения и Мария. Он их назвал в честь каких-то аристократических детей. Сам прапрадед был из купцов Первой купеческой гильдии Санкт-Петербурга, торгаш одним словом, но весьма успешный. Каким-то образом он выбился из народа и очень хотел купить себе титул. Прям мечта была. Но пока развернулся да накопил, грянула революция. Квартиру на Гороховой улице, купленную на кровно заработанные, не отняли, только уплотнили, оставили семье две комнаты, а вот мукомольный заводик отобрали, национализировали. Но из семьи никого не тронули, все живы остались. Федора Макаровича даже оставили управляющим на его же заводике. Умел наш предок крутиться, и при новой власти не пропал.
Мария характером была вся в него, деятельная, бойкая и пробивная, а вот Ксения – полная противоположность, книжки любила читать, мечтала все о мире во всем мире. Про нее говорили, что не от мира сего.
В блокаду никто из семьи от голода не умер, потому что и Ксения и Мария удачно вышли замуж. Наверное, все тот же Федор Макарович постарался. Одна – за заместителя начальника Петроградского механического хлебопекарного завода, знаете был на Малой Митрофаньевской. А вторая за шишку из партии, они получали усиленное питание по карточками. А от бомбежек спасло то, что жили они на первом этаже всё в той же квартире на Гороховой, но уже в четырех комнатах. А там ещё со времён постройки в их квартире был подвал. Спуститься в него можно было из кухни и с черного входа. Вся семья в подвале и пережидала авианалеты.