Центурион Македонского

Закончив укладку, он потоптался на месте, посмотрел кругом.

– Разрешите представиться, – протянул он руку Михаилу Антоновичу, – профессор Павлодарский, Аркадий Петрович.

– Абросимов, – ветеран пожал руку, – Михаил Антоныч, на пенсии.

– Профессор Павлодарский, – ученый протянул руку Пете.

– Да слышал уже, – буркнул тот хватая ладонь.

– Это Петр…, а это Василий, – ветеран по очереди показал пальцем на друзей.

– Дак Вы вместе? – чему то обрадовался профессор.

– Ну вместе, и что? – Петр снизу посмотрел на Павлодарского.

– Разрешите присесть, – спросил тот словно в отместку.

– Садитесь, – Петя поднял часть матраса, освобождая дерьмантин.

– Дак значит вместе? – уточнил Аркадий Петрович.

– Вместе, – Петр раскрыл кроссворд, – сказали же вместе.

– А я вот один…, – профессор развел в горечи руками, – супруга приболела. Что-то с желчным пузырем.

– Это у нее отрыжка кислая, – с верху пояснил Вася, – я болел тоже.

– Не говорите, – профессор сложил руки на животе, – возраст уже не тот. Одно дело, когда молоды, а пожив теряешь иммунитет, нервы, стрессы… А Вы по делу или отдыхать?

– По делу, – доложил Вася.

– Отдыхать, – одновременно с ним сказал Петр.

– Понятно, – профессор пожал плечами.

– Отъезжаем, – Михаил Антонович сев возле окна, стал зырить по сторонам.

– Дак Вы, простите куда говорите едите? – улыбнулся профессор.

– В Термез, – сказал Вася.

– В Ташкент, – Михаил Антонович удивленно посмотрел на Васю.

– …, – обрадовался Аркадий Петрович, – значит мы вместе!

Не дождавшись ответной реакции, ученый замолчал. За окном, с легким ускорением, стали бежать столбы и люди, окна и шлагбаум. Михаил Антонович, помахал рукой летевшей рядом ласточке.

– Красиво, – не удержался Вася.

– Да! – не удержался профессор, – Куйбышевская область, уникальна по своим параметрам. К примеру в Волгоградской области, одно Цимлянское водохранилище, а в Куйбышевской два.

– Не может быть? – подал голос Петя.

– Точно Вам говорю! Собственно Куйбышевское и Саратовское.

– А разве Саратовское не в Саратовской области? – повернулся Михаил Антонович.

– Совершенно верно! Но водозабор находится именно на территории Куйбышевского района, река Волга.

– Извините, а Вы профессор географии? – с уважением спросил Вася.

– Не совсем так, – Аркадий Петрович, поправил сбившиеся на кончик носа очки, – я профессор кафедры естествознания, Московского государственного университета. Это должность, а звание у меня доктор. Если Вам угодно, это как в кавалерии…должность чистильщик коня, а звание…

– Есаул? – спросил Петя.

– Совершенно верно.

– А Вы на раскопки едите? – спросил Василий.

– Да нет, что Вы! – Павлодарский замахал руками, – я уже старый…я к другу еду в Ташкентский университет. Вот приглашение.

Достав из нагрудного кармана сложенную в четверо бумагу, он развернул ее и подал Васе.

– Вот…пожалуйста.

– А…у…, – Вася почесал щеку.

– Ой…это на узбекском, – профессор достал другой, – кстати узбекский язык относится к карлукской группе тюркских языков.

– Можно, – Михаил Антонович, перехватил бумагу.

Встав возле окна, для лучшей освещенности, он стал читать.

– Уважаемый Аркадий Борисович, – старик посмотрел на ученого, – настоящим письмом, имеем честь пригласить Вас на международную конференцию, посвященную проблеме интегрирования науки в новых условиях социальной разобщенности.

Петя удивлялся количеству умных слов. Вася слушал не совсем понимая, но догадываясь.

– Профессор кафедры лепидо…пидо…, – ветерана заело.

– Лепидоптирологии, – улыбнулся профессор, – в переводе с латыни Lepidoptera, lepis – чешуйка и ptero – крыло. Получается чешуекрылые.

– Летающие рыбы? – догадался Петя.

– Да нет, – профессор полез в свою сумку, достал бабочку, – у бабочек крылья покрыты маленькими чешуйками. Эти чешуйки могут быть пигментными и оптическими, тогда крылья отливают металлическим блеском с тем или иным оттенком, который возникает вследствие различных оптических эффектов. Понимаете?

– Нет, – за всех ответил Петя.

– Ну как же! – Павлодарский сунул ему под нос бабочку, – крылья видите?

– Вижу, – согласился Петя.

– Ну дак они и покрыты чешуйками! Это кстати, систематический признак отряда. Отсюда и название, чешуекрылые!

– Дак это Ваш друг, он бабочки ловит? – уточнил Петя.

– Ну да! – с облегчением воскликнул Павлодарский, – он лепидоптиролог!

– Это точно не ругательное слово? – уточнил Петя.

– Абсолютно! – профессор передал бабочку Михаилу Антоновичу.

– Какая большая, – удивился тот.

– Капустница? – спросил Вася, представив как этот зверь таскает качаны.

– Нет, – не согласился профессор, – это Центурион Македонского.

– Солидная особь, – перешел на научный язык Михаил Антонович, – сами ловили?

– Не совсем, – профессор положил бабочку на стол, – это единственный в мире образец, полученный в лабораторных условиях. Он приносится в дар учеными Москвы, ученым Узбекистана.

– Всю жизнь ловить бабочек, – поразился Петя, – и за них еще деньги платят?

– Этот экземпляр…цены не имеет, – Павлодарский, гордо ткнул пальцем в лежащего на спине Центуриона.

Бабочка лежала широко расставив большие бархатные крылья с реснитчатой оборкой. Черные с сиреневыми блесками, с овальными вкраплениями янтарных зерен, они переливались в лучах падающего света. Длинный хоботок, торчал эрогированно вверх. Лапки, покрытые маленькими отростками, напоминали крошечные пальчики.

– Красиво, – Вася смотрел не моргая.

– Древние римляне верили, что эти удивительные создания, ни что иное, как оторвавшиеся от растений цветки, – поразил Павлодарский красотой слова.

– А может цветы, это бабочки приклеенные к траве? – удивил своим взглядом Петя.

– Может и так, – профессор убрал насекомого в сумку, – цветы составляют отдельное семейство, тоже интересное и богатое видами. А Вы значит в Ташкент едите?

– Ага едим, – Михаил Антонович, зевнул, намекая на желание поспать.

– Вы устали наверное, – Павлодарский вскочил, – пойду за бельишком схожу.

– Принесите мне чая, – Петя оторвал голову от кроссворда.

– Если Вам не трудно, – добавил Вася.

– Конечно! – профессор прикрыл дверь.

Михаил Антонович посмотрел на соратников.

– Уснуть не даст, – пожаловался Петя.

– А мне бабочка понравилась, – свесился Вася, – я в детстве тоже с сачком бегал.

– А я в детстве отцу помогал пшеницу молотить, – Михаил Антонович постучал по подушке, придавая ей объем, снял тапки и улегся, – крыс помню…а бабочек нет.

– А может их раньше не было? – Петя поправил матрас, зевнул и тоже лег.

– Все может быть, – старик прикрыл глаза.

– Надо у него про дорогу на Термез спросить, – обратился к товарищам Вася, – может посоветует, как быстрее доехать.

– Боишься, что Бена Ладена, раньше нас найдут? – Петя посмотрел на верх.

– Спросим, – старик открыл глаза, – интересное имя, Бен Ладен.

– Чем интересное? – Петя повернулся на бок.

– Бен, это английское имя, ладен, считай ладан, христианское, а сам мусульманин, – Михаил Антонович смотрел в кровать Васи.

– Он же не виноват, что родители так назвали, – Вася свесил лицо.

– Почему же не виноват? – Петя подложил руку под голову, – у меня знакомый был…его родители Ихтиандром назвали, дак он изменил его, на Казимира.

Продолжить дискуссию, не дал Аркадий Борисович. Открыв дверь, он аккуратно занес стакан чая.

– Пожалуйста, – ставя на стол проворковал он.

– Спасибо, – Петя раскупорил сахарный пакетик, ссыпал содержимое в стакан и стал стучать ложкой о грани.

– Кроссворд? – профессор поднял отложенный в сторону Петром альбом.

– Развивает, – Петр постучал себя по голове, делая первый глоток.

– Совершенно правильно, – профессор стал читать вслух, – майское насекомое, из трех букв…