Страница 29 из 74
Мы идем по узкому коридору, и выходим в небольшой холл. Проходим по периметру и мужчина, что пришел за нами выдает очередную угрозу:
- هنا (Сюда! – араб.) –
Он приоткрывает тонкие занавески над арочным входом. Девушки покорно заходят, и я вместе с ними. Что ж первый раз в жизни мне приходиться смотреть как действуют другие, и повторять в точь-в-точь.
Мой рот открывается от изумления. Здесь купальня квадратного размера, усыпанная лепестками роз. Первое, что сразу бросается в глаза – окна. Они закрыты мелкой узорчатой решеткой, а за ней плотный материал, очень похожий на тот из чего делают римские шторы. Вариант для побега отрицательный.
Наш похититель отдает снова приказы на арабском и девушки загнанно оглядывают его невысокую фигуру. Я замечаю, что вооруженные амбалы выстраиваются в ряд за тонкой занавеской. Сбежать не получиться. Нас охраняют лучше президента Америки.
То, что дальше происходит повергает меня в шок. Мужчина выходит, и ставит плотную ширму на дверь. Девушки начинают раздеваться полностью и заходить в купальню. В мою сторону летят вопросительные взгляды, но я повторяю тоже самое, опасливо оборачиваясь на входную дверь. Надеюсь, к нам сюда не приведут одного из арабских шейхов для выбора «товара» лицом.
Моя тревога напрасна. Девушки достаточно спокойно плескают воду на голое тело, и даже улыбаются друг другу. Женская нагота меня вводит в ступор, а потом вызывает смущение. Мне тут же вспоминается Далия и ее интимные ласки. Я стараюсь не смотреть на девушек, и сама испытываю неловкость от того, что четыре пары глаз с заинтересованностью оглядывают мое тело. Похоже эпиляция в зоне бикини для них в новинку, и от этого я еще больше чувствую свою особенность и отличие.
Через полчаса нашего омовения, как сказала бы Далия, я одеваюсь обратно и покорно жду вместе с остальными. Хорошо, что вытираться нам дали отдельные полотенца. И если честно, то заходить в общую купель с другими мне было весьма брезгливо. Кто эти девушки? Девственницы они или их привезли из местного борделя?
Мне немного завидно то, что они хотя бы имеют возможность поговорить друг с другом, а я словно белая ворона.
После водных процедур нас снова ведут по коридору и вновь паника наступает черной тенью.
Теперь арабский интерьер на меня давит железобетонной плитой. Вся загадочность, витиеватость узоров ставит штамп на моей судьбе. Кто знает, возможно, это последнее что мне суждено увидеть, будучи свободной?
***
Приводят нас в комнатку. Небольшую по площади и очень похожую на купальню. Здесь стоит низкий угловой диван, обитый фиолетовой материей с золотыми узорами. Из мебели больше ничего нет, но еще есть вешалка с одеждой на колесиках. Такая же, какие используют стилисты при показе мод. На ней висят платья. По количеству понимаю, что это как раз для нас.
Мужчина-проводник зычным голосом отдает новые приказы. Девушки не поднимают глаз на сурового сопровождающего, и только кивают.
Что ж, обратно новое задание. Я наблюдаю как каждая из них берет платье и одевается. На душе становится вновь жутко, и возмущение от того, что нам пришлось мыться всем вместе уходит на второй план. Похоже всех готовят на показ, только рассматривать «покупатели» будут вовсе не одежду.
Я подхожу последней к вешалке, и беру оставшееся белое платье в пол. Хотя арабские платья сложно назвать именно этим словом. Скорее всего это туника, расшитая по горловине замысловатыми арабскими символами и знаками. Чуть приталенная, и к низу расклешенная. Цвет как в издевку означает мой полный провал.
Через двадцать минут мрачный сопровождающий заходит и осматривает нас недовольным взглядом. Он подзывает рукой одну из невольниц и кивает. Та покорно идет за ним.
Они уходят и… через полчаса он приходит и уводит еще одну девушку. Прежняя так и не вернулась обратно. Я хожу из угла в угол и воображение рисует мне такие картины, что становиться дурно. В неведении, без знания языка, в стране, где царит полное беззаконие для женщин, мои ощущения обостряются до максимума.