Страница 160 из 163
Глава 60. И снова пляж
Это была идея Ревика.
Самые поистине безумные планы, которые мы реализовывали, принадлежали ему. Те, что требовали от нас вывернуться наизнанку, возможно, в процессе вырвав какую-то часть наших душ.
Но, как говорится, отчаянные времена требуют отчаянных мер.
И это действительно отчаянные времена.
Более того, мой муж, возможно, и романтик в душе, но когда дело касается военных операций, его мозг руководил всем. А его мозг был хладнокровным ублюдком и прагматиком до мозга костей. Он предупреждал меня об этой стороне своего характера, когда мы впервые познакомились.
Само собой, он часто обвинял меня в том же самом.
И правда, мы оба согласились на это. Мы оба внесли свои поправки, соображения, свои детали в общий план. Мы оба согласились, что надо сделать нечто радикальное, чего сторона противника не будет ожидать.
Мы оба согласились, что надо рискнуть тем, что у нас есть в данный момент, чтобы достигнуть этой цели.
Я повторяла про себя всё это сейчас, как и на протяжении последних десяти месяцев.
Я повторяла это про себя, пока старалась контролировать своё сердцебиение, лежа на зернистом песке в разорванном шёлковом платье, покрытом дымом и пеплом, тяжело дыша и чувствуя песок, налипший на моё лицо, забившийся в рот, волосы и под ногти. Я видела мусор, усеивавший берег реки, включая то место, где я лежала.
Я чувствовала кричащие вспышки боли в разных частях своего тела — ожоги, порезы, царапины. Как минимум одна пуля нашла свою цель из-за нехватки брони. Я ещё не сканировала, чтобы проверить, но была практически уверена, что металл прошёл насквозь.
Я знала, что это тоже не будет иметь значения.
Я уже мертва.
Оставалось лишь дождаться финала.
Я лежала, борясь с измождением, которое пронизывало мои кости, мой разум, саму мою душу. Я говорила себе, что это идея Ревика, это его план… что это не моя вина.
Ничто из этого не особенно убеждало.
Как бы там ни было, в конечном счёте вина лежит на мне. В решающий момент я должна была нажать на курок… или не нажимать на курок, смотря по обстоятельствам.
Я подвела его.
Я действительно подвела его… всех их, на самом деле.
Людей тоже.
Может, людей даже сильнее всех.
Я открыла глаза, хватая ртом воздух.
Это накрыло меня шоком, дрожью страха — я находилась на грани засыпания.
Ну, точнее сказать, потери сознания.
Вспомнив, где я, я заставила себя подняться и принять сидячее положение на песке, замечая своё порванное платье и вздрагивая от раны ноги.
Посмотрев вниз, я поймала себя на мысли, что кто бы из людей Уте ни подстрелил меня, они попали не в ту ногу, которую заклеймил Дракон.
Затем я вспомнила Лили… Ревика. Стиснув зубы и закрыв глаза, я заставила себя полностью подняться на ноги, ахнув от боли.
Теперь Лили должна стать приоритетом. Я должна добраться до неё.
Я должна отсоединить её от моего света, пока она не умерла со мной.
Я думала об этом уже часами, с тех пор как увидела бомбы, падающие с неба и направляющиеся к Запретному Городу.
Это меньшее, что я могла сделать.
Ради Ревика. Ради самой Лили.
У меня уже имелось некое подобие плана. Я попытаюсь соединить свет Лили со светом моих биологических родителей. Кали была посредником. Это должно что-то да значить. В любом случае, я почти уверена, что смогу это сделать. Если придётся, возможно, я сумею привлечь и Мэйгара… может, даже Стэнли, если мне понадобится больше посредников и их света.
Я чертовски сильно надеялась, что мне не понадобится Фигран и тем более Касс.
Мысль об отсоединении от дочери вызывала боль где-то в глубине моего света, но как ни крути, это нужно было сделать, и с использованием для данной цели света Кали и Уйе это наконец-то казалось правильным.
Что бы мои биологические родители ни сделали со мной, они не сделают этого с Лили. Откуда-то я это знала. Всё, что случилось со мной, произошло потому, что я была Мостом.
Даже будучи посредницей, Лили не придётся претерпеть такую судьбу.
В любом случае, я знала, что Даледжем им не позволит. И Мэйгар этого тоже не допустит.
Я могла довериться этим двоим, даже если мои родители до сих пор вызывали у меня слишком много боли, чтобы я могла им доверять или просто объективно их воспринимать.
Я кое-как добралась до реки.
Они гнались за мной через разгромленные и сожжённые здания с тех пор, как я выбежала на улицы по другую сторону стены. Мне пришлось спрятаться, а потом отступить назад, чтобы попробовать оторваться от них на землях чего-то вроде древнего дворца у озера к северу от стены Города.
Чем бы ни являлось то здание, оно оказалось опустошено после вспышки С2-77, усыпано мусором и китайскими граффити на стенах, как и остальные здания.
Я пробралась по задним дворам более роскошных домов у озера, пока само озеро не начало изгибаться к западу, и тогда мне пришлось снова двигаться на север.
Они снова нашли меня, когда я добралась до очередного парка с северной стороны озера. Когда я достигла газона, раздались выстрелы, и мне снова пришлось избавляться от погони, прячась в зданиях и пробегая по переулкам, чтобы продолжать движение на север.
К тому времени наркотик уже замедлял меня. Очень сильно.
Достаточно сильно, чтобы я начала беспокоиться по-настоящему.
В итоге мне пришлось опять покинуть укрытие и побежать через заброшенное шоссе с поломанными машинами, чтобы добраться до края канала.
Вот тогда-то один из них и подстрелил меня.
Девятимиллиметровая пуля с органическим наконечником угодила мне в ногу прямо в тот момент, когда я перепрыгивала через бетонное ограждение на другой стороне шоссе. Это заставило меня плюхнуться на задницу. Я больно свалилась в грязь, но адреналин заставил меня вскочить на ноги за секунды.
Я прыгнула в реку.
Опять-таки, я не знала, почему мне так решительно хотелось это сделать. Может, это инстинкт.
А может, глупость.
Река разлилась от обильных муссонных дождей.
Мы с Джемом получали местные отчёты от китайских видящих о том, что дамбы вокруг города не справляются, и потому и без того переполненные водные артерии в Пекине разливались ещё сильнее.
По словам Джема, в последние сорок-пятьдесят лет многие водные артерии были расширены, зачастую чисто по эстетическим, а не практическим причинам, особенно когда речь шла о каналах, которые протекали через центр самого Пекина. В мире, где воды было немного, водные пути всегда становились символом престижа для богатейших граждан многих городов, не только Пекина.
Странно было думать, как сильно ситуация с водой изменилась всего за один короткий год.
Теперь, похоже, всюду и везде шли дожди.
Вода по-прежнему являлась проблемой, но теперь уже в совершенно ином смысле.
Джем сказал, что многие городские водные пути в Китае имитировали каналы, водопады и ручьи в Запретном Городе. Этот образ лидеры коммунистической партии очень хотели воссоздать, когда переделывали Пекин — не только потому, что для внешнего мира это демонстрировало успех и статус, а потому что это служило очевидным и неминуемым напоминанием о тесных узах с кастой видящих-воинов, которые защищали древний Город.
Отношения между видящими и людьми Китая давно обрели почти мифический статус. Это восприятие и отношения активно культивировались обеими сторонами: святые воины-видящие, которые защищали своих великодушных человеческих покровителей.
За время своего проживания в Городе я поняла, что символизм вокруг этих симбиотических отношений обладал почти религиозным рвением.
Эта мифология также временами цинично использовалась обеими сторонами расового раскола. Они даже использовали это друг против друга, когда это приносило политическую выгоду в рамках обсуждения стратегии относительно ролей и обязанностей разных рас и каст.