Страница 10 из 15
– Добре, зараз зробимо! – кивнул сотник и протиснулся к кормовому веслу.
Через несколько минут лодка была уже под береговым обрывом и мягко ткнулась в отмель.
– Дозор пошёл! – тихо скомандовал Егоров.
Шестеро разведчиков во главе с Цыганом выпрыгнули из судна и, хватаясь за кусты, начали карабкаться на обрыв. Вся остальная команда егерей спряталась за высоким бортом, виднелись лишь выставленные стволы ружей да егерские картузы. Это ожидание было самым тревожным. Как знать, может быть, их давно уже заметил с высокого берега турецкий дозор и вот-вот раздастся ружейный залп? Но всё вокруг было тихо.
Вдруг с самого верха обрыва посыпались камешки, и к лодке, заполошно дыша, подскочил Бориска.
– Всё спокойно вокруг, вашбродь! Фёдор Евграфыч приказал вам передать, что здесь, наверху, турки нет. Там, чуть ниже по течению, мы три костра отсюда разглядели. А подыматься на эту кручу лучше будет маненько правее. Там ручеёк сбегает, и возле него склон к реке более пологий.
– Трифон, всё слышал? – Егоров посмотрел на командира первого плутонга.
– Так точно, Ваше благородие, – отозвался унтер, перехватывая поудобнее штуцер.
– Тогда выгружай плутонг и бегом наверх. Борис, ты ведёшь егерей к кострам, там окружаете их и по команде бьёте турок штыками, – отдавал указания ротный. – Огонь не открывать ни в коем случае, гренады не бросать, всё делать тихо! Мы с дозорными и с оружейниками снимаем караулы. Карпыч, как все выгрузятся, отпускай казаков на наш берег. Курт, Афанасьев, вы за мной, – и троица, взяв чуть правее места высадки, начала карабкаться на береговой обрыв. А позади уже слышалось – «бум, бум, бум», то били глухо о борт лодок подошвы солдатских сапог. Первый плутонг начал высадку.
– Три костра, Ляксей Петрович, два караульных при них, – докладывал Лёшке командир дозорного звена. – И внизу, там, где стреноженные кони пасутся, ещё один басурманин под деревом сидит. Только что-то недавно там подвывал, протяжно эдак. Небось, песню свою лошадям пел. Затих вот только перед вами, можа, уснул? – и Федька пожал плечами.
Место, выбранное турками под ночлег, было удобное. На берегу располагалась округлая низина, впадина, где горели три костра, а около них на разостланных попонах лежала пара десятков человек. Костры горели жарко, постреливая в небо искрами и отбрасывая в него всполохи пламени. Если бы не это, то разглядеть их с реки было бы весьма затруднительно.
Так, вот один караульный, тот, что сидел в самой низинке возле костра, встал и подошёл к большой куче валежника. Набрав большую охапку дров, он пошёл обратно к кострам. А вот и силуэт второго. Этот сидит на самом гребне берегового обрыва и кутается в полы широкого кафтана. Похоже, что у него задача – смотреть за рекой. Ну что же, всё правильно, место удобное, и обзор с него на реку должен быть отменным, да и второго караульного он тоже прекрасно со своего места видит.
– Хорошо, что они высадку выше этого места сделали, однозначно бы засёк этот караульный нас на подходе!
Сбоку раздалось шуршание, и под тот куст, под которым Алексей сидел с Цыганом, опустились Трифон с Бориской.
– Вашбродь, первый плутонг роты весь здесь, сейчас сюды и замыкающая тройка с Карпычем подойдёт, – доложился унтер. – Какие будут ещё ваши указания?
– Всё те же, – ответил поручик. – План мы пока не меняем. Ты, Трифон, расставляй свой плутонг широким кольцом. Как только увидишь, что мы «сняли» обоих караульных, подашь сигнал для своих егерей, и вы тут же берёте в штыки всех тех, кто расположился у костров в низине. Коли сумеете, так одного, а лучше бы, конечно, двух турок живыми возьмите, попробуем потом их «по горячему» допросить.
– Понял, вашбродь, – кивнул Андреянов. – Разрешите расставлять людей?
– Давай, Трифон, только по-тихому всё делайте, караульных нам не спугните! – ответил ему ротный и повернулся к Бориске. – Борис, бери братьев сербов из своего звена, и двигайте к лошадям, срежьте там того певуна под деревом, про которого ты давеча рассказывал. Помни: лошадь – животное чуткое, порою похлеще сторожевой собаки будет, но тебя-то они любят, это я знаю. Чай, уж не спугнёшь там никого, справишься?
– Так точно, Ваше благородие, всё как надо сделаем, – улыбнулся своей щербатой улыбкой разведчик и отполз от куста в темень.
– Ну что, Федя, а нам с тобой, как обычно, самое сложное досталось – это по-тихому караульных снять. – Лёшка отстегнул саблю и прислонил её вместе со штуцером к кусту. Сюда же приставил и оба наплечных подсумка. Всё, теперь ему уже ничего не мешало. В каждой руке у него было по небольшому швырковому ножу, на крайний случай ещё есть пара пистолей, ну и гольбейн.
– Фёдор, твой верхний, бери с собой Афанасьева, как только его там срежете, рукой мне махни, я буду вас ждать. Опосля твоего сигнала того, что сидит у костров, сам уже стану брать.
– Хорошо, Ляксей Петрович, – блестя глазами, ответил Цыган и так же, как только что и его командир, приставил к кусту свой штуцер с саблей. – Ну, всё, Васятка, поползли!
Лёшка с Куртом обогнули куст и, опустившись на землю, заскользили к низинке. Земля была влажной и чуть приминалась под локтями и коленями.
– А теперь крадёмся змейкой, – и пара скользнула в низинку уже по-пластунски.
Листвы на кустах ещё не было, и приходилось плотней прижиматься к земле. Благо что от караульных их сейчас укрывала большая куча валежника. «Вот от неё-то и нужно будет метать ножи», – подумал Алексей, чуть приподнявшись. Силуэт верхнего караульного чётко виднелся на гребне обрыва, подсвечиваемый всполохами от костров. Вот он как-то странно дёрнулся и пропал из поля зрения, словно бы наклоняясь к земле. Прошло секунд пять, и он опять появился на своём прежнем месте. Лёшка протёр глаза, вроде всё то же, такой же малахай на голове, так же сидит, сгорбившись и подобрав под себя ноги. Вдруг «караульный» поднял руку и взмахнул ею в воздухе несколько раз.
«Всё, Фёдор с Василием сработали нормально, – понял Лёшка. – А вот теперь и наша очередь с Куртом!»
Алексей, огибая кучу валежника, уже было хотел взять левее и затем вылезти на открытое место, как вдруг его резко дёрнули сзади за ногу. Он приник к земле и, обернувшись, посмотрел на напарника.
– Прижмись, сюда караульный идёт, – прошептал Курт. Действительно, сопя и вздыхая, к куче с дровами приближался «их», второй, часовой.
«Нужно резать сейчас, – решил Егоров, приподнимаясь с земли. – Потом, когда он будет с дровами на плече или с охапкой их в руках, мы тут такой тарарам устроим! Да и времени тянуть с нападением нет, вот-вот уже сюда остальные лодки подойдут!»
Всё получилось очень быстро, турок вышел за пределы освещения от ближайшего костра, и его глаза даже не смогли различить в размытом тёмном силуэте у кучи валежника человека. Хэть! Хэть! Лёшка резко выдохнул, посылая оба швырковых ножа в цель. Турок словно бы споткнулся и мешком бесшумно рухнул на землю.
Вокруг всё было тихо. Ночной лагерь продолжал спокойно спать. Не отходя от кучи валежника, Егоров приподнялся и несколько раз махнул рукой. Ну а вот теперь дело уже за плутонгом! Недалеко, откуда-то из-за ближних кустов, раздалось уханье совы, и к Егорову подполз барабанщик Лёнька с вестовым.
– Ваше, господин поручик, – и он протянул командиру его штуцер с саблей и подсумками. – А Афонька вон Куртово оружие притащил. У Трифона всё готово, вот-вот они уже начнут.
Наверное, колоть и резать людей во сне или же спросонья было делом неблагородным, в «просвещённый» двадцать первый век на старшего лейтенанта Егорова, возможно, и нашлись бы те, кто его за это бы осудил. Правда, были бы они точно не из среды тех, кто привык рисковать своей жизнью и кто терял уже на войне друзей. В век поручика русской императорской армии Егорова из темноты вдруг выскочило кольцо егерей с ружьями наперевес, и с горящими на острие штыков отблесками пламени солдаты ринулись к кострам.
– А-а-а! – раздался истошный визг и рёв, там слышались глухие удары, хруст и крики боли. Не прошло и минуты, а над лагерем уже нависла тишина.