Лучший из худших

- Простите, любезный…

Приподняв край шляпы, Морис недовольно глянул на силуэт, загородивший ему солнце, и хотел сказать что-то не совсем вежливое, но тут понял, что перед ним стоит девица, и осекся. Ему самому, правда, всегда нравились темноволосые, но это не отменяло того, что подошедшей незнакомке нельзя было отказать в миловидности. Она легко и будто бы чуть виновато улыбалась, а путавшийся в ее волосах солнечный луч придавал им сходство с сияющей короной, и Морису на секунду показалось, что он видит перед собой не то графиню или принцессу, не то вовсе королеву.

- Мадам, - он подскочил со стула, стараясь поспешно оправить измятые штаны, - вы что-то хотели? Я могу помочь?

- Я полагаю, что да, - девушка издала мелодичный смешок и показала на висящую над макушкой Мориса вывеску гостиницы. - Вы же здесь служите?

- Да, мадам.

- Замечательно, - незнакомка пригладила волосы и каким-то дерганым движением потерла ладони друг о друга. - Нам нужные две комнаты. На… для начала на неделю.

- Вам? - Морис недоуменно хлопнул глазами и попытался заглянуть девушке за спину: может, зрение его подводит, и он кого-то не видит? Но тут незнакомка, всплеснув руками, обогнула парня и кинулась в конец переулка, восклицая:

- Джон! Джон!

Дальше она затараторила что-то на непонятном Морису языке, обращаясь к коренастому темноволосому парню, волочащему по мостовой несколько узлов и увесистый чемодан. Парень пыхтел и обливался потом, но по виду его ясно было, что он скорее умрет, чем бросит хоть что-нибудь из своей ноши. Вдобавок ко всему под мышкой у него была зажата небольшая, в полметра статуэтка, изображавшая полуобнаженную девицу - массивная и сделанная, судя по цвету, то из из гипса, то ли из покрытого известкой дерева. Статуя, очевидно, была очень дорога своему владельцу: когда девушка, проговорив что-то умоляющее, протянула руку, чтобы взять ее и хоть немного разгрузить беднягу носильщика, тот лишь отстранился, покачал головой и упорно продолжил свой путь.

- Месье, - девушка с неловкой улыбкой обратилась к Морису, - вы не могли бы ему помочь?

Опомнившись, Морис метнулся к парню и попытался забрать у него чемодан, но парень буркнул что-то недружелюбное и предложенную помощь проигнорироал. Морис ошеломленно замер.

- Джон! - воскликнула девушка с укоризной, но ее спутник будто не слышал. Безнадежно вздохнув, незнакомка вновь обернула лицо к Морису.

- Вы уж извините его. Такой у него характер… так что, у вас есть комнаты? - спросила она, будто стесняясь причиненных неудобств, и вновь принялась беспокойно приглаживать волосы.

- А, да, конечно, - Морис вспомнил, зачем он здесь, и кинулся к двери гостиницы, чтобы галантно распахнуть ее перед девушкой. Хозяйка, помнится, всегда говорила ему, что, хоть заведение у них и небогатое, это лишний повод вести себя с гостями безупречно: авось в следующий раз не поведутся на блеск какой-нибудь золочёной вывески, а предпочтут вернуться туда, где их приветили, как родных. Морис обыкновенно слушал ее вполуха, но теперь понял, что она была права: меньше всего ему хотелось расписываться перед этой хрупкой и нервной девушкой в своей неучтивости.

Пользуясь случаем, он мимоходом разглядел посетительницу внимательнее. Как он подметил уже, красивой ее нельзя было назвать, но миловидной - вполне: маленькое, бледное, вовсе не тронутое загаром лицо, аккуратный прямой нос и внимательные серые глаза в сочетании с приветливой, пусть и какой-то отстраненной улыбкой производили донельзя приятное впечатление - девушка будто источала мягкий и теплый свет, и Морису против воли захотелось приложить все усилия, чтобы ей угодить.

- Итак, мадам, - он забежал за стойку, встал на приступку, чтобы иметь возможность дотянуться до чернильницы, и важно вытащил пухлую, засаленную книгу учета посетителей, - вам нужно две комнаты?

Она кивнула:

- Для меня и моего друга.

Ее спутник тем временем пихнул дверь ногой, распахивая ее так резко, что жалобно зазвенел и чуть не сорвался на пол подвешенный над порогом колокольчик, и с громким вздохом облегчения позволил себе выпустить из рук свои бесконечные узлы. Статую он аккуратненько примостил на чемодане и разве что пылинки с нее не сдул перед тем, как присоединиться к девушке. Правда, если она касалась края стойки самыми кончиками пальцев, то парень шумно оперся о деревянную поверхность локтями и разве что с ногами на нее не залез.

- Ну? Есть место? - с ужасным акцентом вопросил он, отчего Морис поморщился.

- Да, месье. Как вас зовут?

Тут, слава богу, в разговор вновь вступила девушка - беседовать с ней Морису по понятным причинам нравилось на порядок больше.

- Мое имя Мадлен де Лежере, а это мой друг - Джон Август Стэмфорд.

- Запишите просто “Джон Стэмфорд”, - угрюмо попросил парень и взамахом ладони отогнал вьющуюся над его макушкой муху. Стараясь не разбрызгивать чернила, Морис аккуратно записал.

- Вы приехали из Англии? - осторожно поинтересовался он. Англичан он, как и все, недолюбливал, пусть никогда и не видел вживую, и ему не хотелось слышать, что эта милая девица прибыла из логова Питта. Впрочем, тут же успокоил он себя, она может быть из бывших, бежавших от гильотины лет восемь назад и теперь решивших вернуться: последнее время Париж был буквально наводнен новоявленными графами, герцогами и баронами, многих из которых, как говаривали, пару месяцев назад знали как завсегдатаев каких-то притонов или вовсе постоянных обитателей церковной паперти. Но эта девушка вполне могла оказаться настоящей аристократкой: по ее виду вообще сложно было сказать, что она способна даже на малейший обман.

- Нет, - вдруг рассмеялась она, разом разрушив все романтические грезы Мориса. - Мы американцы. Ну, Джон точно, а я… - тут ее лицо приобрело задумчивое выражение, - наверное, француженка. Пока не знаю.

- Как это, мадам? - удивился Морис, даже бросив писать.

- Я не знаю, - повторила она. - Но, надеюсь, скоро узнаю. Джон, ты закончишь за меня? Я хочу пойти отдохнуть.

Все еще ничего не понимая, Морис отдал девушке ключ, про себя поразившись, какие холодные у нее пальцы, вызвал позевывающую служанку и сказал ей проводить гостью. Мадам Мадлен, напоследок попросив Джона не будить ее до вечера, скрылась на лестнице, и Морис обратил вопросительный взгляд на него.

- Не обращай внимания, - посоветовал Джон, вынимая из кармана кошель и начиная отсчитывать деньги. - Она немного странная. Особенно после того, как ее мать умерла…

- О, - Морис, сам сирота, родителей никогда не видевший, разом проникся к девушке сочувствием, как к товарищу по несчастью. - Передайте ей мои соболезнования…

- Да не стоит, - отмахнулся Джон. - Между нами, стерва та еще была… Мадлен последний год и не жила у нее-то: ее мамашка как услышала, что дочка замуж не хочет за какого-то… какого-то… купчину, в общем, с кошельком толще, чем сама Мадлен, на улицу ее попросила, в общем.

Тут он закончил пересчет монет и, сложив их горкой, подвинул к Морису. Тот попробовал одну на зуб, рассмотрел со всех сторон и одним движением сгреб все остальные в ящик.

- А отец ее что? Помер? - полюбопытствовал он. Джон, уже примерявшийся, как бы вновь схватить узлы для предстоящего восхождения на второй этаж, пожал плечами.

- А черт его знает. Мамаша Мадлен все ей втемяшивала: мол, муж ее помер, прощальный подарок оставил. Только оказалось, соврала она. Мадлен раньше срока родилась, получилось, когда ее заделали, муж мамашки ее уже месяц как в земле лежал. Я и не удивлен, говорю, стерва была та еще, да и наверняка…

- А, - догадался Морис, - так мадам Мадлен за этим сюда приехала?

- Ну да, - ответил Джон, беря под мышку свою драгоценную статую. - Она как узнала… все мозги мне промыла, словом: “Джон, я должна его найти”, “Джон, а вдруг он болен и ему нужна помощь”? Ее хлебом не корми, дай кому-нибудь помочь. А я что, могу ее одну отпустить?

Морис молча покачал головой.

- Вот и я о том же, - вздохнул Джон, снова взваливая на себя узлы. - Вот, значит, она будет искать, а я буду за ней следить. Ее не отговоришь, упряма, как черт… Впрочем, она на мамашку свою вообще почти не похожа, значит, в отца пошла… выходит, он не такой уж и плохой человек был, м-да? Ладно, чего-то я разболтался, ключ давай.