Страница 36 из 64
- Что у тебя?
- Помнишь, ты мне говорила про Павла поискать что-нибудь?
Я, скажем так, удивилась. С тех пор прошло уже больше месяца, и я думала, что из милой головки секретарши давным-давно выветрился столь незначительный факт. Но нет, она с гордым видом показывала мне какую-то отвратительно сверстанную статейку:
- А ты знаешь, что его убили масоны?
Одного лишь взгляда на дизайн сайта мне было достаточно, чтобы все стало для меня ясным. Очередной любитель конспирологии занял пространство на бесплатном хостинге, вооружился книжкой “HTML для чайников” и теперь, пользуясь своим гражданским правом свободы слова, сливает в интернет все, на что способен его больной мозг. Я хмыкнула, но Оля явно не разделяла моего скепсиса. Нимало не церемонясь, она ткнула наманикюренным пальцем в экран:
- Смотри, Павел сам был масоном, но потом отрекся от них, и поэтому они его убили!
- Ага, - пробормотала я, выпрямляясь, - и Кенни убили тоже масоны. Оль, неужели ты веришь в эту херню?
- Почему сразу херню? - секретарша обиженно надула губы. Но я была непререклонна:
- Потому что это выглядит, как херня, и звучит, как херня. Ладно, извини, у меня много дел…
Не слушая ее гневное сопение, я вернулась к своему компу и продолжила, грызя печенье, шариться по Сети. Параллельно я просматривала ленту новостей Вконтакте, и ничуть не удивилась, когда мне написала зашедшая в онлайн Анжела:
“Привет) Ну что, сегодня в силе?”
“Еще бы нет”, - ответила я и вдруг, сама не знаю почему, добавила, - “А ты веришь в теорию масонского заговора?”
Ответ от Энжи прилетел через полторы минуты: видимо, ей потребовалось время, чтобы отсмеяться.
“Твой главред окончательно съехал с катушек?))))))”
“Да нет”, - я и сама почувствовала себя неловко, что завела этот разговор, - “Просто наткнулась тут на один сайтец…”
“Не читай такого слишком много, разжижение мозга случится”, - посоветовала добрая подруга, и я была скорее склонна с ней согласиться. Всего один взгляд на дурацкую страницу, и я уже начинаю задавать глупые вопросы. Сдалась мне, в самом деле, эта теория масонского заговора…
Как обнаружила я, вернувшись домой из редакции, не одной мне сегодня довелось столкнуться на просторах Интернета с чем-то неприятным. И это еще слабо сказано. Поначалу, зайдя в квартиру, я отметила из необычного только неестественную тишину, но списала это на то, что квартирант мой куда-то опять ушел, и поэтому до меня не доносится ни шелест страниц, ни стук клавиш клавиатуры. Поэтому с легким сердцем я скинула куртку и туфли, глянула на часы и, поняв, что у меня еще много свободного времени, решила выпить чашку чая перед тем, как начинать готовиться к приему гостей.
В кухне, к моему крайнему изумлению, рядом с раскрытым ноутбуком обнаружился Павел. Сидел он непривычно тихо, отчего я даже немного испугалась, и даже не повернул головы в мою сторону, лишь пробормотал что-то невразумительное в ответ на мое сдавленное приветствие. Я испугалась еще больше, особенно вспомнив, что со времен той истории с Андреем обижаться на меня Павлу было решительно не за что.
- Ваше Величество, - я осторожно приблизилась к нему и чуть наклонилась, чтобы разглядеть выражение его лица; он поспешно прикрыл глаза, будто я могла заметить в них что-то лишнее.
- Оставьте меня, - сказал он с каким-то непонятным отчаянием, едва заметно побледнев. Но я уходить даже не подумала; по себе знаю, когда человек с таким выражением просит его покинуть, на самом деле он больше всего хочет, чтобы с ним кто-то побыл. Я не знала, что произошло, но могла лишь предположить, что что-то страшное: последний раз я видела Павла в похожем состоянии, когда он только-только поселился у меня, и ему ночью привиделся ночной кошмар. Не представляя, что и думать, я осторожно перегнулась через его плечо и уставилась в экран ноутбука.
Ну, так и есть. Википедия. Статья “Убийство Павла I”.
Против воли я покосилась на его шею - давешний след и не думал сходить.
- О, твою ж… - я приготовилась было вполголоса наградить всеми возможными проклятиями Андрея, познакомившего Павла с интернетом и даже не задумавшегося о возможных последствиях, но тут мой взгляд зацепился за несколько выделенных мышкой на странице строк.
“Цесаревич Александр Павлович — его пытался привлечь на свою сторону Панин. По общепринятому мнению, цесаревич дал молчаливое согласие на свержение отца.”
Я почему-то очень некстати вспомнила, что о том же нам говорил учитель истории, милый старичок по имени Виктор Николаевич. Пожалуй, это было единственное, что я запомнила из курса истории за восьмой класс, и то только потому, что фразу на полуслове перебила начавшаяся учебная тревога. Мы все повалили из классов, я с трудом нашла в толпе Анжелу и держала ее за локоть, пока мы всей школой эвакурировались на спортплощадку. Казалось бы, давно забытое воспоминание, но в тот момент оно вспыхнуло у меня в голове так ярко, будто все это случилось вчера.
Ощущая, как мне на плечи давит что-то огромное и тяжелое, я медленно опустилась перед Павлом на пол. Он все так же не смотрел на меня, невидящий, потемневший от горечи взгляд его был направлен куда-то в пространство над моей макушкой.
- Послушайте, - начала я совсем тихо, не решаясь даже дотронуться, - не обязательно это правда…
- Вы просто не знаете, - ответил он не изменившимся голосом. - Я же сказал, оставьте меня.
Я лишь закусила губу.
- Да черта с два.
Он, наконец, посмотрел на меня, удивляясь, как я посмела его ослушаться. Но меня, как обычно бывает, сложно было заставить отказаться от намерения, которому я совершенно точно решила следовать. И я, ощущая, как в сердце медленно загоняют сотню раскаленных игл, накрыла бледные ладони Павла своими. В горле и висках тут же застучала тысяча мелких колокольчиков: что же ты делаешь, дура, зачем нарываться, сейчас он… - но все исчезло, растаяло в один миг, когда он, издав странный сдавленный звук, наклонил голову, и мне на запястья коротко упало что-то маленькое и горячее. Слеза.
У него ведь совсем, получается, никого не было, подумала я отрешенно, медленно поглаживая его запястья кончиками пальцев. У меня есть мама, Андрей, Анжела, Косяк, в конце концов. А у него, выходит - совсем никого. И ничего с этим не поделаешь. Если бы я могла что-нибудь сделать, то я бы…
- Не стоит, - вдруг сказал Павел, поднимая блестящие глаза. - Вы и так сделали много…
В первую секунду я подумала, что он прочитал мои мысли. А потом поняла, что последнюю из них, оказывается, произнесла вслух.
- Думаете, это много?..
Он все силился улыбнуться.
- Мне кажется, что…
Он не успел договорить и замолчал, пораженный, когда я вдруг приподнялась и прижалась губами к его щеке, там, где поблескивала оставленная слезой влажная полоса. Тут уж остатки разума окончательно выветрились из моей головы, будто их и не было там никогда, оставив меня наедине с Павлом в залитой пасмурным блеклым светом кухне. “Сама разбирайся”, - сказали они мне напоследок, хотя разбираться тут было вовсе не с чем. Я сделала то, что почувствовала нужным сделать, и пусть будет стыдно тому… в общем, всем все ясно.
Спустя несколько секунд он отмер, осторожно взял меня за локти и отстранил. Я посмотрела на него упрямо, всем видом своим стараясь показать, что не считаю себя достойной осуждения.
- Это было лишнее? - спросила недрогнувшим голосом. Он немного посомневался с ответом, будто и сам его себе не представлял.
- Да, - наконец произнес он, отпуская меня и касаясь своей щеки в том месте, куда пришелся поцелуй, - пожалуй, это было лишнее.
Меня это почему-то совсем не обидело, а наоборот, принесло чувство невиданного облегчения, словно наконец-то разрешился некий мучительный вопрос, что висел между нами, натянутый острой струной, уже несколько недель, и о который мы каждый день угрожали порезаться. Или порезать друг друга, что еще более неприятно.