Страница 30 из 64
- Куда?
Спустя секунду за ним закрылась дверь соседнего миниатюрного помещения, где Нина Сергеевна, очевидно, в свободное время попивала чай. Впрочем, мужчина притаился за этой дверью так, чтобы иметь возможность слышать и даже видеть через маленькую щель у косяка, что происходит в кабинете. А туда тем временем ступила рослая темноволосая женщина, весь облик которой излучал деятельную уверенность без малейшего отголоска суеты, зато с изрядной примесью фанатизма.
- Чем обязана, Амалия Григорьевна? - спросила администратор холодно, жестом приглашая посетительницу сесть. Но на пути к стулу Амалия споткнулась об оставленную предыдущим гостем кабинета трость.
- Ох, черт, это что такое?
От лица Нины Сергеевны начала медленно отливать краска. Поспешно она выхватила из рук Амалии трость, не дав женщине толком разглядеть ее.
- Это… это мое, простите.
- Ваше? - Амалия удивленно приподняла брови. - Не знала, что вам такое…
- Мне нравится, - отрезала Нина Сергеевна нервозно и осторожно прислонила трость к столу рядом с собой. Только затем, удостоверившись, что та не упадет вновь, она села на стул и, сложив руки, пытливо посмотрела на посетительницу.
- Так чем обязана?
- Я просто пришла принести извинения, - сказала Амалия небрежно, - мы учинили небольшой погром…
- Следы вашего присутствия мы уберем, - отозвалась Нина Сергеевна с неприязнью. - Но мне хотелось бы… узнать причину, так сказать.
Темноволосая женщина мигом навесила на лицо очаровательную улыбку, ее широкий прямой рот при этом будто изломился.
- О, ничего особенного. Просто мне в голову пришла идея… раз смерти продолжаются, а привидения больше нет…
Администратор музея продолжала молча смотреть ей в лицо, не позволяя своему взгляду даже чуть скоситься в сторону соседней двери.
- …значит, возможно, мы ошиблись? И опасность исходит не сверху, из замка, а из его подвалов?
- Я не понимаю, что вы имеете в виду.
- Ну как же так. Просто представьте себе: кто-то решил найти проход в замок, чтобы, предположим, похитить экспонаты. Или копает подкоп. Но ему раз за разом попадаются несчастные женщины, и он вынужден убить их, чтобы они его не раскрыли. Понимаете?
По виду Нины Сергеевны можно было сказать, что предложенная версия вряд ли вызвала у нее большой энтузиазм, но все же администратор со всей присущей ей вежливостью кивнула. Амалия заулыбалась с еще более искренним выражением.
- Поэтому мы хотим прочесать подвалы. Не волнуйтесь, если там что-то есть - мы это найдем.
- Не сомневаюсь, - бесцветно ответила Нина Сергеевна. - И ни в коем случае не волнуюсь. Вы же знаете, я вам верю.
- О, - невозможно было представить более признательного выражения, чем то, которое появилось на лице Амалии Григорьевны, - мне так приятно это слышать…
- Только будьте осторожны. В подвалах недавно трубу прорвало, чуть фундамент не рухнул. Я все-таки хочу видеть музей в целости и сохранности.
- Не беспокойтесь, - Амалия порывисто поднялась со стула, - музей мы не потревожим. Ничуть. Спасибо за понимание.
- Обращайтесь, - администратор тоже заставила себя улыбнуться, уже в спину уходящей посетительнице. И, стоило цокоту каблуков Амалии затихнуть в конце коридора, как Нина Сергеевна, постепенно избавляясь от залившей ее лицо бледности, устало откинулась на спинку стула. Из соседней комнаты неслышно вышел ее необычный гость.
- Вы в порядке, мадам? - заботливо осведомился он, бросая подозрительный взгляд на дверь, за которой скрылась темноволосая женщина. Нина Сергеевна улыбнулась ему.
- С ней всегда так. Вроде хорошо, а сидишь будто на иголках.
- Могу понять, - молвил он, подбирая свою трость. - Что ж, одно я понял точно.
- Что, Ваше Величество?
- Что мне действительно стоит подождать, пока все успокоится, - заявил мужчина решительно, запахивая воротник плаща. - За себя у меня нет причин тревожиться, но… если это то, о чем я думаю… лучше пока не… впрочем, не буду утомлять вас этим. Надеюсь, мы прощаемся ненадолго.
- Конечно, - обрадовалась Нина Сергеевна, - заходите, когда хотите, только пусть эти сначала уйдут…
Заверив ее, что зайдет обязательно, странный гость шагнул к двери, но тут до него донесся тихий оклик женщины:
- Ваше Величество…
- Да? - он обернулся и посмотрел на нее вопросительно. Нина Сергеевна вобрала в грудь воздуха, точно вопрос дался ей нелегко.
- Что спрятано в подвале? Что они ищут?
Он постоял немного молча, неизвестно что обдумывая, и наконец ответил с самым честным выражением:
- Ничего. Абсолютно ничего.
Словами не описать, насколько погано я чувствовала себя в то утро. Грубо говоря, это и утром-то не было, ибо я с огромным трудом продрала глаза лишь в три часа дня. Во рту было ужасно сухо, все тело будто налилось свинцом, а в голове методично и неумолимо бухало что-то огромное и тяжелое. Вяло застонав от боли, я перекатилась на другой бок и попыталась нащупать рядом с собой кружку с водой. Если б ее не оказалось на месте, мне бы, наверное, пришлось умереть, потому что встать с постели и дойти до кухни было в тот момент явно выше моих сил. В голове еще мелькали остатки вчерашнего вечера, но они были настолько мутны и разрозненны, что я даже не пыталась пока сложить их во что-то осмысленное. Нашарив-таки на полу чашку, я жадно приникла к ней, но на донышке, как назло, осталось всего несколько капель - они прохладно скользнули по языку, лишь раззадорив жажду еще пуще. От несправедливости мира я испустила страдальческое мычание и, не следя за тем, куда катится выпавшая из руки чашка, рухнула обратно на подушку. Меня начинало мутить.
- Наконец-то вы проснулись, Наталья.
Голос Павла звучал прохладно и ровно, но каждое слово все равно одавалось в моей несчастной голове гулкой болью. С трудом повернув голову к дверному проему, я посмотрела на своего квартиранта мутно:
- А… вы… - говорить было еще труднее, чем шевелиться; язык, казалось, распух до чудовищных размеров и ворочался с трудом.
- Я вижу, отдых удался на славу, - тоном разочарованного папаши проговорил Павел, снисходительно глядя на меня. - Неужели прилично юной девице пить, как гусару?
“Нет, только не это”, - мигом опухло у меня в голове. Похоже, нравоучений от бывшего императора было не избежать, но я была не в том состоянии, чтобы выслушивать их. Легче было пойти и повеситься, но даже на это, боюсь, сил бы у меня не хватило. Вот и пришлось лежать пластом, не шевелясь, и даже пытаться что-то ответить:
- Я… не… да я вообще…
Дальше голос сорвался на невнятный сип, и я, подавленно замолчав, закрыла глаза. Павел еще некоторое время молчал, а потом в нем, видимо, сочувствие одержало верх над суровостью:
- Принести вам воды?
- Да! - у меня даже голос прорезался. - Да, спа… спасибо…
Гигантскую поллитровую кружку я осушила залпом, не обращая внимания на то, что вода стекает по подбородку и льется на грудь. Глотку изнутри прекратили драть невидимые когти, но лучше от этого не стало, ибо ни головная боль, ни слабость во всем теле никуда не делись. Теперь Павел смотрел на меня скорее с жалостью, точь-в-точь моя мамуля - она тоже, когда я просыпалась после пьянок с друзьями, сначала злилась, а потом начинала заботливо вокруг меня хлопотать, предлагая наперебой боржоми, аспирин и какие-то непонятные народные средства. Но я успела достаточно себя изучить, чтобы понять, что мне не помогает ни одно. Только…
- Пиво, - прошептала я, с усилием заставляя себя моргать - даже слабый свет пасмурного дня, льющийся в окно, неустанно давил на мозг. - Ваше Величество, будьте человеком. Сходите за пивом. Пожалуйста.
Он удивленно приподнял брови и ответил с непонятным смешком:
- Позвольте, это уже наглость.
- Почему это? - резонно спросила я. - Тут ларек за углом. Иначе я до вечера не встану… ох…
- Мне кажется, я не похож на посыльного.
- Я этого и не говорю, - его императорское чувство собственной важности не на шутку взбесило меня. - Я просто прошу вас об услуге. Бескорыстной услуге. Не потому, что вы посыльный, а просто так. Просто потому что… потому что…