Поцелуй на прощание

— Не за что, — вежливо ответил канадец и вышел в коридор. Едва его шаги стихли за дверью, Литва глухо пробормотал, будто опасаясь собственных слов:

— Я скучал по тебе.

Наташа не знала, что можно на это ответить, и предпочла сменить тему:

— Как дела на фронте?

— Замечательно, — отозвался Торис, как показалось девушке, с некоторой печалью. – Наступаем по всем фронтам. Совсем скоро будем в Берлине.

Девушка яростно сжала кулаки.

— Оставьте мне немного.

Она поправлялась удивительно быстро, и Канада только качал головой, глядя, как его подопечная требует отпустить ее к своим. Ваня не заходил, но про себя Наташа оправдывала это ситуацией на фронте, которая требовала его постоянного присутствия. И, чем дольше она не видела брата, тем энергичнее рвалась к нему. Наконец, спустя мучительный день бесплодного ожидания, ее признали полностью здоровой и разрешили уйти в расположение советских войск. Принесли одежду – форму американского образца, от которой девушка решила как можно скорее избавиться. Стремительно одевшись, она оглядела себя в зеркало. Лицо не утратило еще болезненной бледности, но синяки под глазами и кровоподтеки на скулах почти исчезли, а в глазах зажегся азартный огонек жизни. Рассмеявшись в лицо своему отражению, Наташа направилась прочь из госпиталя, но на самом выходе ее поймал Мэтью.

— Беларусь!

— А, Канада, — девушка нетерпеливо отступила, давая понять, что на долгие разговоры у нее нет времени. – Спасибо тебе за помощь. Мне пора идти.

— Подожди. Скажи мне только одно…

— Что? – недоуменно спросила Наташа, нервно оправляя рукава. От Мэтью не укрылся этот ее жест.

— Скажи, только честно. Как ты живешь в Советском Союзе?

Беларусь ожидала любого вопроса, но только не этого, повергшего ее в растерянность.

— Как живу? Нормально,… а в чем, собственно…

— Твои шрамы, — Мэтью сделал короткий шаг ближе к ней. – Когда мы осматривали тебя, мы нашли несколько… их не Людвиг оставил. Кто-то раньше.

Наташа ощутила, что от лица ее предательски отливает краска, и закусила губу. А Канада продолжал, тревожно скользя по девушке взглядом:

— Если ты не хочешь… или боишься возвращаться, можешь остаться здесь. Я поговорю с братом…

Все это казалось до ужаса нелепым. Беларусь улыбнулась, глядя на решительного Канаду.

— Как же я могу бояться возвращаться домой?

— Но… — у него судорожно дернулось левое веко. Наташа ощутила, как улыбка медленно пропадает с ее судорожно исказившегося лица.

— Советский Союз – мой дом. Мое место там. Все это вас не касается. Прощай.

Он, кажется, крикнул ей что-то вслед и даже протянул руку, словно стараясь удержать, но Наташа не обратила на это внимания. Вышагивая по узкой дорожке прочь от госпиталя, она думала, что понимает, почему Ваня отправил к союзникам ее, а не Ториса.

========== Глава 6 ==========

Со стороны бой, кипевший на улицах полуразрушенного Берлина, мог показаться совершенным хаосом, но в его эпицентре Наташа чувствовала себя как рыба в воде. Еле успевая перезаряжать винтовку, она прицельно стреляла по засевшим в переулке вражеским солдатам и непременно угодила бы под пулю, если б с опасного места ее не оттащил Торис.

— Ты с ума сошла! – он отбросил с лица слипшиеся от крови из рассеченного лба волосы. – Тебя подстрелят!

— Черта с два, — азартно сообщила Беларусь, снимая с пояса ручную гранату. – Сейчас я этим паршивым…

Она не успела договорить – кто-то жахнул из противотанковой пушки в стену дома напротив, и слова девушки потонули в заполнившем улицу оглушительном грохоте и звоне разбитых стекол. Во все стороны полетели тяжелые осколки стены, один из них только чудом не задел голову Наташи, она вовремя успела пригнуться. Литва крикнул что-то, но гораздо четче прозвучал раздавшийся чуть слева мальчишеский вопль:

— Кто-нибудь, помогите!

— Латвия! – тут же вскинулся Торис и быстрее ветра помчался на голос – туда, где кружилась, оседая, пыль от разрушенной стены. Беларусь спешила за ним, не забывая окидывать цепким взглядом балконы домов. Но если там и сидели враги с винтовками наперевес, вряд ли они смогли бы разглядеть хоть что-то в щебеночном тумане.

Райвис лежал чуть невдалеке, распластавшись на земле, винтовка его валялась, будто ненужная игрушка, придавленная камнями. Самого мальчишку не задело, он был просто чрезвычайно напуган и появлению Литвы обрадовался так, будто то был его ангел-хранитель.

— Поднимайся! – Торис подал ему руку, и Латвия благодарно оперся о нее. – Ты цел?

— Вроде да… — дрожащим голосом проговорил Райвис, оглядывая себя. Вдруг за спиной у него возникла, будто из ниоткуда, рослая фигура солдата в немецкой форме, но враг не успел даже вытащить оружие – Литва срезал его метким выстрелом, оттолкнув в сторону мальчишку. Беларусь тут же потащила Латвию в укрытие за грудой обломков стены, по пути сердито выговаривая ему:

— Кто тебя вообще в бой пустил? Сидел бы с Олей в лазарете. Это тебе не игрушки!

— Но мне так хотелось… — бормотал Райвис в ответ.

— Хотелось, чтобы тебя убили? Где Ваня?

— Не знаю…

И вдруг по улицам, будто нарастающая волна, прокатился неясный гул, состоящий из множества взволнованных голосов.

— Там… там, наверху…

Что-то невидимое толкнуло девушку в грудь. На миг ей показалось, что выстрелы и шум стихли, и в городе воцарилась тишина, нарушаемая только звоном винтовок, чьи владельцы сошлись в рукопашном бою на площади перед рейхстагом. Наташа решительно поднялась из-за укрытия. Почему-то она не боялась, что ее могут подстрелить.

— Сиди здесь, — приказала она Латвии. – Что бы ни случилось, сиди здесь. Понял?

Мальчик кивнул, глядя на нее расширенными глазами. Подбежавший Торис заглянул девушке в лицо.

— Куда ты?

— Я должна увидеть Ваню, — спокойно и ровно ответила Беларусь, глядя мимо друга. – Присмотри за Райвисом. Я скоро.

Он не успел ее остановить – она со всех ног помчалась к площади.

Наташа опоздала. К тому времени, как она прибежала, еле переводя дыхание, к месту последнего сражения двух стран, Людвиг лежал уже, поверженный, на земле в луже собственной крови, а Ваня флегматично курил, придавливая побежденного врага ногой к брусчатке. Рывком подняв голову, Наташа увидела развевающийся над полуразрушенным зданием рейхстага ярко-алый флаг.

— Победа! – вскрикнула девушка, роняя винтовку. – Победили!

Казалось, на площади не было больше никого, только они трое. Столкнувшись взглядом с младшей сестрой, Ваня ободряюще улыбнулся ей. Беларусь, радостно улыбнувшись, бросилась к брату, но тут же замерла, завидев чьи-то неясные силуэты у него за спиной. Но кольнувший в сердце страх быстро отступил, сменившись презрительной настороженностью. На площади появились вовсе не враги. Напротив, это были Союзники, якобы случайно подоспевшие сразу после битвы. Пока Наташа решала, кто хуже, до ужаса довольный собой Америка оглядел окровавленного Германию и присвистнул.

— Вот и наш великий Третий Рейх. Не очень-то великий, а?

Людвиг захрипел что-то, пытаясь встать, но Ваня без особых усилий придавил его обратно к земле.

— Неплохо сработано, Брагинский, — усмехнулся Америка. – Можешь отпустить его? Сейчас-то не убежит.

— Без проблем, — вежливо отозвался Ваня и отошел в сторону. Альфред тут же схватил Германию за отвороты изорванного мундира и приподнял над землей, будто перышко.

— Жалкое зрелище.

— Где… — Людвиг с трудом разлепил губы и посмотрел на Америку мутно, — где мой брат?

— Этот-то? А черт его знает. Ребята, — повернулся Альфред к союзникам, — Пруссию не видели?

Будто марионетки, Англия и Франция замотали головами. Тут только Наташа припомнила, что среди них должен был еще затесаться Канада, единственный из этой буржуазной компании, кто вызывал у нее симпатию. Но Мэтью не было, или он опять преуспел в искусстве быть незаметным. Зато из-за спин союзников выглядывал рыжеволосый парень в синем костюме, на чьем лице застыло выражение острой, как нож, печали. Взгляд янтарных глаз незнакомца, полных слез, был устремлен на висящего мешком Людвига.