Судьба

А потом придет в ужас.

Предусмотрительно заперев двери гаража, вся компания забралась во флаер.

– К госпоже Сьюз, – приказал Майлз Йоханнесу. – Потихоньку и окольными путями.

Ворон перегнулся через спинку кресла:

– Знаете, если мы выкрали любимую бабушку этого бедняги, позору нам не обобраться.

Майлз задиристо ухмыльнулся:

– Ну, в этом случае мы ее просто вернем. Оставим ночью на лужайке перед домом. Или отправим ему как-нибудь анонимно. Нет, мне, чтобы опозориться, требуется гораздо большее.

Майлзу вдруг расхотелось веселиться при воспоминании о вчерашнем постыдном фиаско. Роик то ли хмыкнул, то ли вздохнул, но Майлз решил не обращать на телохранителя внимания.

Еще в годы службы муниципальным патрульным полицейским в Хассадаре, Роик прошел курс неотложной помощи. Позднее, дав торжественную клятву графского оруженосца, он получил значительно более серьезное образование в области военно-полевой медицины. В это образование входила неотложная криоподготовка – практические занятия с пугающе реалистичной, анатомически совершенной моделью-куклой и учебным криораствором. Кошмаров у Роика после этого курса не было. Но перекладывая тело Лизы Сато на операционный стол, он уже не был уверен, что отделается так же легко и на этот раз.

Ворон и медтехник Танака действовали крайне профессионально: разрезали защитную псевдоплевру, подготовили безжизненное тело. На их лицах не видно было и тени смущения по поводу беспомощной женщины на столе. Та была не куклой и не трупом. Живой она тоже не была. А была она… Нет, не так далеко ушел человек от обезъяны, чтобы постичь, чем она была. И все-таки, если когда и придется (боже упаси!) проводить криоподготовку по-настоящему, подумал Роик, этот опыт поможет ему лучше справиться с поставленной задачей. Теперь-то он понимает, в чем суть всех действий, над которыми и не задумывался раньше. Он чувствовал, что тоже приобщился к избранным.

Что ж, после позавчерашнего безобразия милорд хотя бы уверен, что на операционном столе именно та женщина, которую нужно оживить. К счастью, в этот раз он хорошенько подумал и не стал тащить сюда несчастных детишек для опознания своей новой добычи после того, как компания выгрузила ее у Сьюз и развернула на операционном столе. На сей раз Джину и Мине даже не сказали, что ее нашли. Когда он спросил у милорда, как лучше: говорить или не говорить, тот попросту ответил: «По-всякому нехорошо». Что было сущей правдой.

Роик постарался скрыть отвращение, когда Ворон принялся втыкать разные трубочки в оттаявшую кожу, другим концом опуская их в ему одному ведомые сосуды. Когда в дверь внезапно постучали, Роик встрепенулся и обеспокоенно развернулся на каблуках.

В проеме появилась голова консула Форлинкина.

– Лорд Форкосиган, поступило сообщение… э-э…

– На сей раз, надеюсь, вы не привели детей? – встревоженно спросил милорд.

– Нет-нет, с ними сидит Йоханнес. Дети пока ничего не знают.

– Фу-фф… Хотя скоро вы сможете их сюда привести. Если все пойдет как надо.

– А если не как надо? – мрачно поинтересовался Форлинкин.

Милорд вздохнул:

– Тогда их приведу я.

– Входите, – бросил Ворон через плечо. – Наденьте фильтр-маску. Нечего в дверях маячить.

Ако поспешила к Форлинкину с маской. Консул поморщился, когда края гермоповязки слились с кожей. Он осторожно подошел к операционному столу.

– Всегда было интересно посмотреть: как же это все-таки происходит?

– Надеюсь, пока все идет без осложнений? – поинтересовался милорд.

Он взгромоздился на высоченный стул. Отчасти чтобы наблюдать за процедурой. Но в основном, как заподозрил Роик, чтобы не было соблазна все время вышагивать.

– Пока – да, – ответил Ворон и, протянув руку вверх, начал первую промывку подогретой, переобогащенной кислородом внутривенной жидкостью. Кожа пациентки принялась терять землисто-серый цвет и понемногу приобретать неуловимый бледно-ледяной оттенок. Кто-то и зачем-то сохранил ее длинные волосы, обработал гелем, завернул. Теперь они лежали спиралью, словно раковина улитки, на ее плече. А вот волосы госпожи Чен обрезали коротким хвостиком – все для удобства медиков…

Госпожа Сато оказалась выше, чем Роик представлял, – наверное, метр семьдесят. Это да еще и темные волосы придавали ей неуловимое, волнующее сходство с леди Екатериной. Правда, Роик решил не озвучивать своих наблюдений. Лицо госпожи Сато было несколько более округлой формы, только вот челюстные кости и скулы немного выступали, обрамляя его. Тело стройнее, правда, не как у более спортивной, а как у изможденной женщины. Словно хорошая девочка, попавшая в плохую компанию и подсевшая на наркоту.

– Она совсем не… – Форлинкин зачарованно выкатил глаза. – Вы же говорили, что зрелище будет жуткое, кровоточащая кожа кусками, вылезшие волосы и все такое прочее.

– В криостаз ее ввели в добром здравии, – пояснил Ворон, – криоподготовка проведена мастером, да и положили ее недавно. Вот лорд Форкосиган попал на операционный стол в состоянии значительно хуже среднего, если выражаться мягко. Думаю, кто-то же должен выглядеть лучше. Хотя бы чтоб сбалансировать это самое среднее состояние.

– Она выглядит феей из сказки.

– Что? – подал голос милорд, раскачивая ногой и отбивая такт по ножке стула. – Белоснежка для всего одного гнома?

Форлинкин покраснел, всем видом давая понять, что такого он не говорил. Милорд ухмыльнулся в ответ.

– Теперь все, что нам нужно, – это принц!

– А лягушка-то кто? – спросил Роик, радуясь, что воображение разыгралось не только у него.

– Это совсем другая сказка, – мягко ответил милорд. – Во всяком случае, я надеюсь.

Ворон сменил трубки, и вместо прозрачной жидкости потекла темно-красная. Ледяная женщина снова принялась менять внешность – оттенок кожи сначала стал бледно-розовым, словно наступила ранняя весна, а затем и более теплым, цвета золотистой слоновой кости – как будто теперь в ее венах заструилось лето. Время шло, и вот уже Ворон перекрыл выход жидкости из ноги, забинтовав вену пластиковым бинтом. Ворон и Танака возились с трубками, проводами и странной шапочкой.

– Всем отойти, – потребовал Ворон, подняв глаза, чтобы убедиться, что аудитория – все эти ничего не соображающие неспециалисты – отступит на шаг.

Щелчок электростимулятора раздался тише, чем Роик мог того ожидать, однако сержант все равно отступил.

Вдруг грудь безмолвной женщины поднялась, кожа стала приобретать вид не просто эластичный, но и по-настоящему живой. Несколько последующих мгновений тело неритмично сотрясалось. Танака наблюдала за работой мониторов, Ворон, прищурившись, смотрел на пациента. Лицо его оставалось спокойным, но Роик заметил, как сжались в кулак пальцы в перчатках. Наконец губы женщины раскрылись в долгом вдохе, затем еще один вдох, и Ворон разжал пальцы. Роик уже в последнее мгновение вспомнил, что надо бы выдохнуть, пока не опозорился, рухнув при всех без сознания.

– Вот и молодец, умница, – сказал Ворон и отключил искусственное дыхание.

Глаза милорда закрылись в глубочайшей признательности. Сраженный напрочь Форлинкин лишь выдохнул:

– Изумительно!

– Это моя любимая часть работы, – признался Ворон, ни к кому в частности не обращаясь, насколько понял Роик. – Чувствую себя творцом. Ну или, по меньшей мере, магом.

Губы милорда дрогнули в усмешке:

– Хотите сказать, для вас это – способ самоутвердиться?

– Не просто способ, а лучший способ! Я живу ради таких моментов.

– Всегда рад отметить, что человеку нравится его работа.

Ворон обошел пациентку со всех сторон, простучал мышцы молоточком в определенной, как показалось Роику, последовательности. Так делали врачи в древности.

– Рефлексы работают, периферийная система включается очень хорошо, – доложил он. Вернувшись к изголовью, отбросил прядь волос с ее лба каким-то ласковым жестом. – Госпожа Сато? – позвал он. – Лиза?