Солдаты армии Трэш

Я подбегаю к машине и, клянусь мамой, слышу, как вступают духовые, в основном тромбоны, затем звук перекатывается на мощные валторны, бьют литавры... Невидимый оркестр у меня в голове принялся за работу, значит и мне пора приниматься за свою.

Обезьяна явно не ожидал удара по почкам и поэтому согнулся в три погибели. Я сделал драматическую паузу, которую заполнил смехом. Хозяин не струсил, но его удар по моей щеке вышел скользящим. Я упал на колени только от неожиданности. Хозяин тачки, очевидно решивший, что со мной покончено, мигом превратил лицо Прыща, обмякшего в руках обезьяны, в созревшую сливу. Я поднялся с колен. Обезьяна заметил меня, но предупредить не успел, потому что я действовал достаточно проворно. Взяв хозяина сзади за куртку, я просто треснул его башкой о багажник, да так, что он отлетел метра на три от тачки. А в голове в это время заиграли скрипки и альты, но теперь эта музыка была скорее тревожной. Обезьяна тут же получил справа в челюсть и сполз по дверце машины с обиженным выражением, будто хотел сказать: «Мама, я обосрался», а Прыщ получил свободу, но распорядиться ею не смог и повалился навзничь.

Мне мешкать было нельзя, потому я, подчиняясь призывам оркестра, подобрал с дороги тело хозяина, бросил его в открывшийся почему-то багажник и попытался мягко закрыть – раза три, четыре. Правда, потом Прыщ сказал, что я долго бил крышкой багажника по хребту хозяина машины, пока не раздался треск позвонков. Ну, это чувак сам виноват, что так неаккуратно разместился, – места там было навалом. Впрочем, я не обратил на это никакого внимания. Однако треск какой-то действительно присутствовал – мне даже показалось, что в оркестре что-то расстроилось.

Представление окончено. Прожектора потухли. Все поблекло. Последние аккорды оркестра отзвучали в моей голове. Я осмотрел длинный аккуратный шрам, растянувшийся по всему левому борту авто. Чем не произведение искусства, ради которого стоит побороться? Ладно, подумал я, слишком у тебя сегодня романтическое настроение, а пора бы и дело знать и делать ноги. Тесак более или менее поднялся сам, Прыща пришлось приводить в чувства пинками. И тут я заметил, как обезьяна с кем-то разговаривает по сотовому лежа на боку. Я дал команду отступать, а сам присел на корточки возле этого верзилы: «С кем это ты, чмо, шушукаешся?» Он как расплачется. Я ему: «Ну ладно, ладно! Ебну тебя всего разок на прощанье! Ты готов?» Он так скромно промолчал, а сам слезами заливается и боком от меня пытается уползти. Ну, я же не зверь там какой-нибудь – просто обхватил его харю своей громадной ладонью и – бум! – о дверку машинки. Эффектное углубление осталось! Вырубился, как миленький.

Неожиданно мои уши поймали звуки сирены. Мусора! Ни одно произведение искусства довести до конца не дадут! Надо было срочно принимать решение, дабы избавиться от фараонов (не мамочке же обезьянка нажаловалась). Тесак и Прыщ успели-таки доковылять до поворота и теперь ждали меня. Пока я бежал к ним метров сто, в моей голове возник план, претендующий на Нобелевскую премию (если бы ее за такие дела давали, у меня их было бы штук сорок).

Вот как я рассуждал: в метро бежать нет смысла – в вестибюле «Примы» первый же мусор запрет нас в обезьяннике; завалиться к Тесаку домой – поступок равный по глупости самоубийству, – в этом районе в течении месяца лучше вообще не появляться с такими отметинами на мордах, – неизвестно, какие связи у этих ублюдков с ментурой и местной братвой; значит, остается единственный вариант – отсидеться в таком месте, которое и находится отсюда недалеко, и заглянуть туда явно никто не сможет, даже если захочет.

За спиной, как бешеные собаки на луну, выли ментовские сирены. Я кое-как тащил свою братию по улочкам острова Декабристов. В какой-то момент Прыщ просто расхныкался, мол, не хочу больше бежать, устал, но я ткнул ему еще раз в живот, чтобы он заткнулся, и взвалил его тушу себе на плечи. Мы нырнули в подъезд и с помощью черного хода, заколоченного куском жести, очутились по другую сторону дома, оторвавшись от преследователей на целый квартал. Сосите!!! Надо хорошо продумывать отступные маневры, прежде чем начинать драку! Правило номер один солдата армии ТРЭШ.

Мы выиграли уйму времени, а значит, почти победили! Бежать, бежать, не останавливаться – надо наращивать преимущество. В моих ушах бешено стучала кровь. Я пару раз громко послал Прыща за его лишний вес. Обычно я могу легко бегать часами по дворам и запутывать погоню. А с этой тушей за плечами я взмок минут через пятнадцать! Бежать, бежать – осталась самая малость. Вот сейчас свернем налево...

Черт, чтоб они сдохли! На той стороне дороги перед бетонным забором стояли УВО’шники. Мы от неожиданности просто расплющились по стене дома.

– Проклятье, что будем делать?!

– Тебе виднее, – запросто ответил Тесак. Он даже не вспотел.

Я вспомнил совет про то, как восстановить дыхалку по системе сраных йогов (семь секунд вдох, три секунды выдох), попробовал, но ни хрена не получилось. Все те же судорожные вдохи и хлюпающие выдохи. Даже небеса, кажется, в этот миг против нас. Я потихоньку начал психовать. Прыщ еще заныл, мол, я ему отдавил все половые органы. Какие у него могут быть половые органы? Это так, злобная шутка природы. Ту т уже Тесак его заставил заткнуться!

Наконец беленькая «шестерочка» ментов с визгом снялась с места и улетела. Долгожданная цель нашего путешествия находилась как раз за этим забором. Мы на полных парах подлетаем к неприступной крепостной стене. Пока Тесак пробует выломать бутафорские прутья внизу, я с ходу пытаюсь перекинуть тело Прыща через верх, но оно со всей силой земного притяжения шлепается обратно. Прыщ что-то мямлит.

– Заткнись!!! – рявкаем мы на него и переглядываемся: – Ебаны в рот! Колючка!!! – Как я мог забыть о двух рядах колючей проволоки, натянутой поверх забора?

Вторая попытка прошла более удачно: тело Прыща подлетело, вроде, выше проволоки и с сухим треском рухнуло на гору щебенки уже на той стороне. Следом и мы через окно в прутьях оказались по ту сторону баррикады! Я осмотрел Прыща: да-а, с одеждой ему явно придется расстаться, в таких лохмотьях сейчас даже панки не ходят! Ну, а в целом – обычный Прыщ.

То место, куда мы пришли, заслуживает отдельного описания, и я займусь этим как-нибудь в другой раз. А сейчас ко всему вышеизложенному следует логически добавить только нижеследующее.

Когда мы все втроем завалились в «погреб», расселись по лежакам, опершись о бетонные стены потными спинами, и на секунду забылись, дабы передохнуть, Тесак мирным, спокойным голосом без особого злорадства произнес:

– С тебя пиво. Целая упаковка и ни банкой меньше!

КАТЯ

22.11.02, «Идеальная чашка» у метро «Чернышевская», около 9 часов утра

Прошла неделя, и наступил день расплаты. Я имею в виду расплату за проигранный спор. Мы сидим в «Чашке», раннее утро. Мы – это я и Тесак. Прыщ все еще отлеживался дома после того знаменательного крестового похода. Морда его в первые дни походила на синий блин, затем из этой однородной массы начали лепиться отдельные детали: сначала появились щелки для глаз, затем – бесформенный нос и т. д. Сейчас на него уже можно смотреть без содрогания. У Тесака противоположная история – то ли били его маловато, то ли защищался он очень грамотно – в общем, не раны, а так, – всего один шов, но зато теперь лицо Тесака выглядит еще более устрашающим – как будто какой-нибудь Фрэнсис Дрейк сошел с английского гобелена прямо в современное кафе, в общем – пират хренов. Моя щека поболела, поболела да прошла почти сразу. Искали нас не особо тщательно, насколько я понимаю, и мы на следующий день перебрались к Прыщу на Фурштатскую. Благо и мне в универ дойти – два шага, и бабушка его кормит сытно (одних блинов с клубничным вареньем вчера на двоих с Тесаком штук тридцать уплели), и вопросов лишних не задает. Лепота, а не жизнь!

В общем, сидели мы в «Идеальной чашке» на бывшей Салтыкова-Щедрина. Только заведеньице это мне никогда не нравилось: так побазарить, компанию какую-нибудь встретить, знакомых. А вот пятьдесят миллилитров кофейку выпить на доллар – это как, нормально? Ну ладно, со всем этим еще можно смириться. В общем-то, нет бабок – вали туда, откуда вылез. Но вот чтобы гопота всякая заходила в такое заведение, я никак не ожидал. Для них, конечно, это важно – поднять свой статус. Они не преминут воспользоваться каким-нибудь эффектным гребаным словосочетанием, вроде: «был вчера в “Jet Set’e”» или «ходил на днях в “Галерею Михайлова”». Теперь в кофейнях подобной этой сидят пиздоболы и чешут свои поганые языки об задницы девушек в поисках очередной партнерши для ебли.