На крыльях надежды

Оставив дверь приоткрытой, чтобы была возможность наблюдать за процессом выполнения задания, не торопила женщину, ожидая, когда она начнет первая.

— Светлана Алексеевна… я же не ошиблась? — неуверенно обратилась она.

— Нет, все верно. Я вас слушаю.

— Я наблюдала за вами. Вы так хмурились, изучая личное дело Саши… — Любовь Сергеевна смотрела на меня с опаской. — Просто последний год у него был безумно тяжелым. Вы не подумайте, Сашенька очень способный. Правда, у мальчика больше предрасположенность к точным наукам. По иностранным языкам у него всегда были репетиторы и…

Она вновь замялась, пытаясь донести до меня и так очевидную истину.

— Любовь Сергеевна, вы зря переживаете. Это тестирование покажет его уровень, но я в любом случае буду рекомендовать его принять в класс Марины Анатольевны. Так как не вижу смысла нагружать ребенка тем, что ему, судя по всему, абсолютно не интересно. Но я со своей стороны могу лишь высказать мнение, решение же остается за директором учебного учреждения — Натальей Валерьевной Вишняковой. Так что вам, если есть какие-то просьбы и пожелания, лучше пообщаться непосредственно с ней.

— Я уже с директором говорила. Мне ответили, что ваше мнение позволит ей принять более взвешенное решение.

— Тогда, я думаю, нам стоит пройти в класс. Александр, как я понимаю, уже закончил.

Мальчик и правда завершил все задания и ожидал нас, безразлично что-то рисуя на пустом листке.

Проверка не заняла много времени, как я и думала, знания по английскому были на уровне тройки. Твердой, но явно недостаточной для обучения в языковом классе. По поводу немецкого я даже этого сказать не могла. Беседа лишь подтвердила пробелы в его и так не блестящих познаниях. Выводы напрашивались сами собой, но озвучивать их здесь я не стала, а направилась прямиком в кабинет Беспаловой, попросив женщину с внуком подождать меня здесь.

— Ну, Светлана Алексеевна, что скажете? — в этот раз Вишнякова отмалчиваться не стала.

— Скажу, что в свой класс я его рекомендовать однозначно не буду.

— Почему? Все настолько плохо? — удивилась Антонина Львовна.

— Твердая тройка по английскому. Четверку ему старательно натягивали. Но английский еще куда ни шло… а вот знания по второму языку просто отсутствуют в достаточном количестве для перевода в седьмой класс. Огромные пробелы по немецкому. И та единственная тройка, которую ему явно «нарисовали» по итогу шестого класса, не отражает действительности. И я даже сейчас не говорю о третьем языке. А если учесть сложные жизненные обстоятельства ребенка, то зачем его пихать туда, где он заведомо будет учиться хуже, тем самым усугубляя ситуацию? Мой вердикт — математический класс.

— Хорошо, — и директриса на время замолчала, раздумывая о сложившейся ситуации. — Раз все настолько плохо, пожалуй, Светлана Алексеевна, я с вами соглашусь. Антонина Львовна, оформляйте его в класс к Марине.

Они продолжили обсуждать эту тему, но уже без меня. Дальше я задерживаться не стала, а направилась в кабинет, где меня ожидали. Любовь Сергеевна была рада такому итогу. Я, собственно, тоже.

Глава 2

Неделя пролетела как один день. Проверка домашних заданий. Контрольные работы. Педагогические советы. Плюс ежедневное репетиторство по вечерам со студентами. К пятнице я была выжата как лимон, и выходных с последующим переходом в каникулы ждала с огромным нетерпением. Это даст возможность хоть немного перевести дух и чуть-чуть уделить времени себе.

После развода с Олегом я старалась одна вообще не оставаться. Почти на месяц мы уехали отдыхать с сестрой в Анапу. А с августа набрала столько репетиторств, что с огромным трудом распихала их, согласовав время после выхода на основное место работы — в школу.

В этой бешеной гонке, которую я себе устроила, пытаясь занять каждую свободную минуту, чтобы не думать ни о чем, сейчас поняла, насколько же я устала. Ни минуты покоя не оставила для себя. Да и Олег в последний месяц активизировался. Постоянно названивает, пытаясь узнать, как у меня дела. Навязывая мне свою мнимую заботу. Раздражало дико.

От безрадостных мыслей отвлек звук борьбы на лестнице. Быстрым шагом направилась туда, откуда доносились голоса и удары.

— Бей, Егор! Ну, ты че!

— Бли-и-ина, мазила!

— Нифига себе у него удар!

— Пацаны, шухер! К нам идут.

Немыслимо! В школе драка в разгар рабочего дня! Куда только охрана смотрит?!

— А ну, стоять! — рявкнула так, что все звуки моментально стихли.

— Ой, Светлана Алексеевна, это вы? Здрасьте, — как ни в чем не бывало поздоровался Исаков Максим, одергивая жилетку.

Картина, открывшаяся моему взору, впечатляла. Четыре ученика из класса Марины Анатолиевны стояли со скучающим видом, смотря кто куда, но только не в мою сторону. Чуть поодаль от них держался новый мальчик из их же класса — Волков Александр.

Куртка разодрана. Из губы сочится кровь. Ладони сжаты в кулак и на них заметны ссадины. Но взгляд при этом горящий яростью и не обещающий ничего хорошего своему обидчику. Он словно не замечал численного перевеса.

Окинув компанию беглым взглядом, быстро определила второго участника потасовки. Игнатьев Егор. Разодранная жилетка. Разбитый нос и наливающийся синяк под глазом не оставляли сомнений в его непосредственном участии.

Умный, я бы даже сказала, талантливый, мальчишка. Отличник. Но при этом жуткий задира и драчун. Вообще не могла понять, как в нем это уживается. Собранный и внимательный на уроках и абсолютно развязный на переменах.

— Что здесь произошло? — спросила, подходя ближе.

— Ничего серьезного, — тут же отозвался Егор. — Мы просто с новеньким пообщались. Так сказать, налаживали мосты.

— Серьезно? — усмехнулась, выразительно осматривая его. И уже оставшимся участникам: — Валентин, ты быстро в медпункт — пригласи Зинаиду Платоновну с аптечкой к Роману Александровичу, и вернешься вместе с ней. Ясно? Все остальные за мной.

Кабинет Юдина, нашего заместителя директора по безопасности, располагался недалеко от моего. Приведя ребят к нему, мы дождались медсестру и лишь после этого принялись разбирать ситуацию.

С горем пополам нам удалось выяснить причину: Егор и Саша живут в соседних домах. Недавно у Александра произошла стычка с соседом Егора по лестничной клетке, и сегодня был своего рода акт «устрашения».

Всех мальчишек заставили написать объяснительные. Сообщили о произошедшем событии родителям и отпустили, взяв на контроль.

И если остальные ребята могли спокойно пойти домой, то у Александра куртка была сильно разодрана. Рукав держался на честном слове, да и замок при беглом осмотре явно сломан. Это ж как же они там дрались-то?! Конец октября в Новосибирске не предполагает хождения без верхней одежды. Да плюс сегодня еще и заморозки.

Смотря, как он пытается запахнуть свою поврежденную куртку, окликнула мальчика:

— Саша, — он замер, поднял настороженный взгляд, не ожидая ничего хорошего. — Ты живешь, судя по адресу, в том же доме, что и я. Зайди ко мне в класс, подождешь, пока я соберусь, и поедем вместе. На улице сегодня холодно, довезу тебя до дома.

— Не надо, — буркнул он в ответ, вновь пытаясь застегнуть то, что уже не могло быть застегнуто.

— Ты же не хочешь разболеться на каникулах? А с такой погодой на улице, да без шапки с курткой, простуду можно запросто подхватить. Не артачься. Я же тебе не в друзья набиваюсь. Подумай о бабушке.

И последняя фраза его явно проняла. Если когда я стращала мальчика возможной болезнью, он и ухом не повел, то упоминание о бабушке, явно дорогом ему человеке, возымело действие. Волков прошел следом за мной в класс и уселся на последнюю парту, покорно ожидая, пока я соберусь.

Первым делом завела машину, чтобы не садиться в холодный салон. И принялась быстро складывать вещи, мельком поглядывая на мальчишку.

Саша сидел, понурившись, хмуро рассматривая свои повреждения на одежде. При этом одновременно пытаясь отчистить шапку от грязи. Видно, по ней топтались и единственно, что может привести головной убор в приличный вид — это стирка.