На крыльях надежды

Татьяна Солдатова

На крыльях надежды

Пролог

— Светлана Алексеевна, — врач внимательно изучал результаты моих анализов и хмурился, — не нравится мне ваш ТТГ… очень низкий. Направлю-ка я вас на повторную сдачу гормонов с последующей консультацией эндокринолога. С такими показателями мы не пойдем в протокол.

— Зоя Дмитриевна, но… — я запнулась, глотая непрошеные слезы. — Прошло уже полгода и…

— Светочка, — тяжело вздохнув, женщина посмотрела внимательно, и с сочувствием закончила свою мысль, — вам бы отдохнуть. Загнали вы себя. Три года — семь ЭКО. Последнее закончилось внематочной… Кроме того, психологический настрой тоже играет немаловажную роль, вы же сами это прекрасно понимаете. Давайте остановимся на тех рекомендациях, что я вам сейчас дам. Дождемся нормальных результатов и потом с чистой совестью пойдем за малышом. Договорились?

— Хорошо. Спасибо вам.

Доктор еще что-то говорила, выписывая направления, мне же оставалось лишь согласно кивать, слушая ее наставления.

Покинув перинатальный центр, медленно побрела вдоль аллеи по направлению к дому. Месяц май. Весна, почти перешедшая в лето. Вокруг все цветет. Буйство красок, ароматов, звуков. А я едва ли замечаю всю эту красоту, погруженная в свои безрадостные мысли.

Пятнадцать лет в браке. Сначала с мужем даже не обращали внимания на такие мелочи, как отсутствие детей. Молодые. Яркие. Амбициозные. Мы с Олегом были одной из самый красивых пар в университете. Планов громадье, какие уж там дети. Не до них. Все потом. Диплом на первом месте. После окончания необходимо получить опыт, чтобы закрепиться на работе, показав себя с максимально лучшей стороны. Потом опять не до них — свой бизнес надо поднять.

Муж просил подождать. Немного потерпеть. И я соглашалась. Ждала и терпела, не время же было. Дела. Заботы. Первый мой поход в больницу с этой проблемой состоялся в двадцать шесть. Когда сил на ожидание чуда, которое вроде должно произойти естественным путем, не осталось. И вот уже восемь лет пролетели как один день. Врачи стали практически родней. Мы испробовали все, что они предлагали. Съели тонны лекарств, но результат оставался и ныне там…

Может, надо было еще раньше бить тревогу? Но сейчас-то что об этом думать.

Семь ЭКО… Они дались непросто. Очень непросто. Последнее вообще закончилось печально, с экстренной госпитализацией по скорой.

И чувствовала я себя ущербной, глядя, с какой теплотой и нежностью Олежик играет с родными племянниками и все чаще смотрит на чужих ребятишек. Ведь у него-то анализы были идеальные. Следовательно, проблема во мне.

На людях я, конечно, улыбалась, сводя любые вопросы о детях к шутке. За столько лет в моем арсенале был поистине богатый выбор: от «мне в школе хватает чужих детей» и до «нам всего-то тридцать четыре, успеется, куда спешить-то?».

Даже ему старалась не показывать своих слез и боль от бесцеремонности родственников и знакомых. Но с каждым разом это получалось все сложнее и сложнее. Мы с мужем стали отдаляться. И я это в последнее время чувствовала особенно остро.

Проходя мимо парка, где гуляли ребятишки с мамами, притормозила, с грустью смотря на них. Малыши, как маленькие медвежата, переваливаясь с ножки на ножку, пытались убежать от своих сверстников и детишек постарше. Залюбовавшись этой милой картиной, не заметила, как ко мне подошли.

— Светлана Алексеевна, здравствуйте!

— Здравствуйте, Яна Васильевна, — поприветствовала маму одного из своих самых неспокойных учеников в классе.

— Я вам так благодарна за Сергея. Спасибо огромное. Когда мы посещали другой лицей, сына никак не могла заставить учиться. Все перепробовала, а вы так раз-раз и смогли переломить его нрав. Ребенок так о вас тепло отзывается. За этот год Сереженька очень подтянулся по иностранному языку и все благодаря вам, да и по остальным предметам тоже значительные улучшения.

— Не за что, — улыбнулась, вспоминая Сереженьку и наше с ним «сотрудничество». Сложный ребенок. — Это моя работа. Он очень способный у вас, но жутко неусидчивый.

— Ой, это да… — и мне принялись рассказывать, что и младший сын у нее такой же.

Пообщавшись еще некоторое время с родительницей, немного успокоилась. Переключилась со своих проблем на чужие. И распрощавшись, побежала в магазин, а следом и домой, готовить ужин любимому мужчине.

Копошась у плиты, не услышала, как щелкнула замком входная дверь, оповещая о прибытии мужа.

— Привет, — появившись на кухне, Олег выглядел усталым и подавленным.

— Здравствуй, — отвлеклась, чтобы его поцеловать. — Как прошел день? Как дела на работе? Договорились с поставщиками?

— Да. Все нормально. А у тебя?

— Тоже, — ответ прозвучал сухо, я же вновь вернулась к прерванному занятию.

— Что сказал врач? — практически без особого энтузиазма поинтересовался муж, направляясь в ванную помыть руки.

— Летом еще отдыхаем, — крикнула вдогонку.

Переодевшись, он вновь появился, усаживаясь за обеденный стол, который был уже почти накрыт.

— Ну, значит, отдыхаем, — с каким-то облегчением выдал Олег.

Облегчение?

А может, мне уже просто кажется? Мерещится всякая ерунда, которой и в помине нет?

— Олеж, — подойдя со спины, положила ладони ему на плечи, обняв. — Давай съездим куда-нибудь, а? Отдохнем. Только ты и я. Как тебе предложение?

Он немного напрягся. Перестал жевать, откладывая вилку.

— Свет, присядь. Нам надо поговорить… Серьезно.

Развернувшись ко мне лицом, глянул с выражением нашкодившего кота, и отвел глаза.

— Ну, раз надо… то говори, — расположилась на табуретке у окна и замолчала, ожидая продолжения.

Олег сидел напряженный, мрачный, уставившись в одну точку, но не начинал разговор. Так мы и застыли на какое-то время, думая о своем. Но почему-то с каждой секундой этого тяжелого, удушливого молчания мне словно слышался реквием по нам.

— Свет, — он наконец-то прервал затянувшуюся паузу, — я долго не решался с тобой поговорить об этом… Дело в том, что я встретил девушку. И она… Че-е-ерт!

Морозов подскочил и, проведя нервно по волосам, принялся расхаживать по кухне.

— Олежа, будь любезен, не мельтеши, — попросила, когда в глазах уже начало рябить.

И от моего спокойного, сдержанного тона мужчина замер. Я же усиленно старалась не смотреть на него, отвернулась к окну, боясь скатиться в банальную истерику. Глаза пекло от невыплаканных слез, но я сидела не шелохнувшись, уже понимая, что он хочет до меня донести.

Муж подошел, присев на корточки рядом, и окликнул:

— Светлана, прости, но пойми меня, пожалуйста. Она… просто так сложилось, что она… — тяжелый вздох с его стороны, и осознание, как молния, с моей.

— Беременна, — выдохнула и, повернувшись, посмотрела в глаза Олегу, чтобы прочитать подтверждение в них.

— Прости-и-и… — он уткнулся лбом в мои колени, обняв, а у меня не было сил даже оттолкнуть его.

Одинокая слеза скатилась по щеке, единственная слабость, которую я себе позволила показать при нем, была быстро уничтожена ладонью.

— Я все подпишу, — высвободилась из его объятий и встала, отойдя подальше от уже почти бывшего мужа.

— Эту квартиру я оставлю тебе, — тут же вскинулся он, реагируя на мою реплику. — Как и машину. И буду помогать материально.

Лишь печально усмехнулась от этих, несомненно, щедрых предложений, ничего не говоря. Сейчас я об этом вообще не хотела думать и обсуждать, а у него, видно, было много времени для того, чтобы принять все эти решения.

— Пойми, прошу, — Олег обнял меня со спины, — так получилось…

— С кем не бывает. Понимаю, — передернув плечами, сбросила его руки. Сейчас прикосновения мужа жгли, как угли. — Думаю, тебе, наверное, надо идти…

— Я бы не простил себе, если бы… Просто, прошу, пойми. Я не мог…

— Ну что же ты душу-то мне рвешь?! — и ушла на негнущихся ногах в ванну, закрывшись и сползая по стенке, задыхаясь в беззвучных рыданиях.