Страница 43 из 91
До Хорсы было еще несколько часов верхом на лошадях, но мы сделали привал в небольшом прилеске. Малыш, накормленный и приласканный матерью, сладко спал в своем свертке, а если начинал беспокоиться, то Скальсгаард опускал на его сморщенное личико свою ладонь, шептал на незнакомом языке странные слова.
- Язык драконов, - тихо пояснил мне Шонго. – Но слов я не понимаю, этот язык не поддается изучению простыми людьми.
- А ты был простым человеком, Шонго? До встречи с Ровеной, разумеется.
- Я и сейчас обычный человек. Просто разумею чуть больше остальных.
- Зачем Ровене нужен был ученик? – полюбопытствовала я.
- Да не нужен был в общем-то. Я напросился сам.
- И она так просто согласилась?
- Не просто, - жестко отрезал он, и отвернулся, принявшись ковыряться в нашем ларе.
Я хотела еще порасспрашивать, но настроение ворона резко изменилось. Стало пасмурным, а взгляд давящим и острым, как лезвие бритвы. Дракон, как обычно, всячески игнорировал мое присутствие, и поэтому я разговорилась с Мальвой, так звали рыжеволосую беглянку. После спасения та оказалась более словоохотливой, и даже призналась, почему за ее ребенком гнались воины герцога Готлиха.
Она рассказывала про быт в Плосне, про свою жизнь. Все свое детство она работала на полях, а как достигла шестнадцати – ее забрали в замок работать на кухне. Родителей у нее не было, и заниматься будущим девушки, искать ей подходящего мужа, и так далее было некому.
Из-за работы Мальву почти не было видно, она целыми днями намывала жирные котлы и погоревшие сковородки. Из кухни плавно перетекала в свою крохотную коморку, которую делила с другой кухаркой. Так проходили ее дни в замке.
Как выяснилось, сейчас ей было всего двадцать пять, но выглядела она на все сорок. Уставшая, измученная ежедневной рутиной на мойке в кухне герцога, она медленно, но верно превращалась в старуху.
Однажды, когда ей только исполнилось восемнадцать, летом праздновали гуляния, так называемая Водяная ночь. По описаниям праздника я провела аналогию с нашим Иваном Купалой. В этот праздник Мальва, как и остальные незамужние девушки, надела расшитую рубаху, распустила волосы и всячески украсила их цветами. Затем они все спустились к реке и там водили хороводы, знакомились с потенциальными женихами. Была одна игра, водившаяся в этот праздник испокон веков: юные девы разбегались врассыпную, а парни бегали за ними, пытались отловить, поцеловать, потискать. Часто, таким образом, разгоряченные юноши определялись со своей будущей любой.
И Мальва бежала, весело хохоча, от приглянувшегося ей лесоруба. Бежала по влажной траве, перебирая босыми пятками. Да вот попала не в руки гнавшегося за ней широкоплечего юноши, а в совершенно чужие, незнакомые и алчущие… жадно хватающие и больно сминающие…
Надругался над Мальвой в ночном лесу сам герцог Аластер Готлих. Мальва бы и пережила этот эпизод, горько жалея о случившемся, но стирая из памяти, да только герцог потом ей совсем проходу не давал.
Пять с половиной лет изводил он молодую девушку. Приказывал к себе приводить, когда ему было необходимо. Глупыми надеждами Мальва себя не тешила. О противном характере герцога было известно всем до единого. К тому же она была не единственной, кого время от времени желал в свои покои Его Светлейшество. Каждую ночь в объятиях красивого, но жестокого герцога она вспоминала с содроганием.
Замуж, конечно, она теперь не могла выйти. Не чистая дева, к тому же с ребенком. Малыша ей рожать не хотелось, судьба у него была бы совсем не завидная. Бастардов герцог не признавал, у своих многочисленных любовниц хладнокровно отбирал. Что с ними происходило дальше, никто не знал, но все догадывались.
Мальва всегда пила специальные травки, чтобы не понести, но в последний раз что-то пошло не так. Так появился малыш Зария. Однако, девушка понимала, что ему угрожает опасность, и поэтому, едва появился шанс, бросилась бежать. Да оказывается, Готлих давно приглядывал за ней и этого ожидал.
По мере ее рассказа во мне поднимался то необъятный гнев, то презрение. Вот же вероломный засранец! Мне конечно плевать на его шашни с Ровеной, но уж коли я оказалась в ее теле… Гнусный обманщик! Бедные девушки, которым этот подонок не давал покоя! Сколько их таких, одному Богу известно…
- Вы же не сдадите меня? – жалобно спросила Мальва, пока мы стояли и дружно поили лошадей кристально чистой водой из озера.
- Даже не переживай, милая! – с жаром воскликнула я, принимаясь уверять бедняжку в своем честном слове.
Шонго и вовсе показался обиженным за такие слова. Какое-то время они даже препирались с Мальвой, доводя меня до исступления своими извинениями.
Все это время дракон не сводил с меня светло-зеленых глаз, рассматривал и изучал будто заново. Тяжелый взгляд, задумчивый.
С опозданием я досадливо подумала, что возможно он знает про связь Ровены и герцога, а значит, прямо сейчас задается разными вопросами.
Вот же я растяпа! Мне совсем не удается держать высокомерное и злобное лицо ведьмы, ну не удается мне эта роль. Рано или поздно он догадается… Хорошо бы было, если бы я успела перед этим добраться до конечного пункта.
Когда мы прибыли в Хорсу, дело было уже к ночи. Мы остановились в портовой таверне, на этот раз удалось снять два номера. Мы с Мальвой и крошкой Зарией в одном, и мужчины в другом.
Я переживала, как бы у них там не дошло до драки, потому что вытерпеть друг друга они могли только в присутствии третьего лица, но поделать ничего не могла. Утром оба выглядели хмуро и недовольно. Наверняка, опять спорили.
В Хорсе, снабдив растроганную и постоянно рассыпающуюся в благодарностях Мальву монетами на первое время и оплатив ее переправу на корабле, мы распрощались с ней. Она хотела было отправиться с нами, но Скальсгаард сразу обрубил все ее попытки упасть к нам на хвост, просто отрезав холодным «нет». Почему-то именно его слову она перечить не стала. Беглянка собиралась покинуть Хорсу и уплыть на другую сторону моря, в сторону востока от Морванны.