Страница 59 из 101
Круговерть из движений и стонов, вцепившихся в спину коготков, до боли, до красных отметин, а после мы лежали, потные и мокрые, откинувшиеся на мягкие подушки. Было невыносимо жарко и даже работающий кондиционер не спасал положения.
- Может все-таки вина? – ловлю на себе хитрый взгляд из-под прилипшей ко лбу челки.
- Лучше сока.
- Наш Малыш слишком мал для алкогольных напитков?
- Кто бы говорил. Это не я танцую в школьной форме перед дедушками.
Юлия в ответ шипит возмущенной кошкой.
- Еще и юбку задираешь.
- Под ней спортивные трусики.
- И попой крутишь.
Девушка пытается отомстить, обнажает белые зубки и впивается в мое плечо. Это трудно назвать полноценным укусом, скорее легкое покусывание, от которого становится только щекотно.
Я обороняюсь, делаю вид, что загнан в угол, а потом провожу встречный маневр. Подхватываю визжащую девчонку за талию, и аккуратно перекидываю через себя. Оказываюсь сверху и обезвреживаю острые зубки очередным поцелуем…
А потом мы просто лежим, и переводим дыхание, молча изучая друг на друга. Я не выдерживаю первым: поправляю сбившуюся челку девушки. Юлия странно реагирует на проявление заботы – дергается, и начинает спешно вставать с кровати.
- Так что на счет вина?
- Сока, - я настойчив. Не хочу напиваться, хочу провести ночь на трезвую голову, запомнить ее в мельчайших подробностях. Впитать всё до каждого вздоха, до мельчайшей капельки соленого пота, стекающего по виску. И Юлия поддерживает меня в моем выборе, наполняя стаканы персиковым напитком. Фруктовый вкус потом еще долго будет преследовать, застряв в зубах нежной мякотью, сопровождая поцелуи и жаркие объятие.
С каждым разом, становилось лучше и лучше. Сама собой исчезла застенчивость, ушла робость, а следом за ней пропала и мелкая дрожь. Я смотрел в глаза Юлии и не видел в них былого напряжения, только блеск азарта, возбуждения и… И было что-то еще, куда более важное, потаенное, укрытое в самой глубине. Я чувствовал это, когда ловил на себе взгляд внимательных карих глаз. Ловил и не мог понять, хотя очень старался.
Это неизвестное тянуло к себе мощным магнитом, заставляло прижиматься к девушке раз за разом, согревая сердце и душу жарким огнем. Хотя, казалось бы, куда жарче – семь потов сошло. Но мне было все мало: хотелось погрузиться с головой в давно забытые чувства, впитать острые ощущения каждой клеточкой тела, каждым атомом, каждым нейтроном.
Страсть и нежность, нежность и страсть, а еще безграничное доверие, что было ценнее всего. Кто бы мог подумать, что Юлия Кортес Виласко окажется такой… такой… Я принимал ее за очередную хищницу, искушённую богемным образом жизни: что ей парень из дикого мира - игрушка на один зубок, а по факту столкнулся с напрочь зажатой и закомплексованной девчонкой, которую чтобы расшевелить, еще нужно постараться. Деревянные мышцы, неловкие движение, и сведенные в тонкую ниточку губы – вот не полный перечень того, с чем пришлось иметь дело. А еще глаза, которые смотрели куда угодно, только не на меня.
По началу даже растерялся, не зная, как подступиться, да и опыта не имелось в подобных делах, если честно. Что Кормухина, что Валицкая, были дамами искушенными: прекрасно знающими, чего хотели и главное - как этого добиться. Здесь же шел буквально на ощупь, по непроторенной дорожке, шаг за шагом, осторожно продвигаясь вперед.
В какой-то момент не выдержал, и аккуратно прикоснувшись к подбородку девушки, попытался заглянуть в глаза.
- Эй, все будет хорошо. Ты мне веришь? - прошептал слова, и увидел знакомый взгляд, тот самый... Бездна, что тогда творилось вокруг: шум, гам крики, а Юлия лежала на асфальте и смотрела, смотрела на меня, не отводя глаз. Даже когда Мангуст поднял тело девушки на руки, она продолжала оборачиваться, словно держалась за тонкую ниточку, связывающую нас. А потом подбежал здоровенный Секач, и заслонил собою все – Юлию, паникующую толпу, небо.
- Просто верь, - я продолжал нести чепуху, банальности, которые при других условиях могли лишь вызвать улыбку. Не придавал особого значения смыслу, только тон и тонкая ниточка, которую девушка подхватила. А дальше все пошло само собой, закрутилось, завертелось и нас уже было не остановить.
Оставался только один вопрос - что с тобой не так, Юлия Виласко? С тобой же явно что-то не так?
Пытаюсь понять это, разглядеть в сумраке комнаты, но вижу лишь переплетенные тела, и соблазнительный изгиб бедра на фоне лунной ночи. Мне прилетает легкий щелчок по носу, а следом:
- Ты не устал, может поспим?
- Может, - говорю, а сам тянусь к сладким губам, обнимаю за плечи. И девушка доверчиво поддается на встречу, льнет всем телом: закидывает сверху ногу, прижимаясь бугорками упругих грудей. Ощущаю кожей торчащие соски, чувствую, как она трется щекой о щеку, словно ласковая кошка-мурлыка, в поисках даже не секса, какой-то другой близости, запредельной, которую физика дать не способна.
- Уитакер, ты не утомим. Не боишься сломаться? - шепчет она прямо в ухо, отчего мурашки бегут по коже. Слышу легкие нотки возбуждения в ее голосе: обволакивающие и бархатистые.
Неутомим… это кто еще здесь неутомим, большой вопрос: секунды назад жаловалась на усталость, и вот уже рядом. Глубина темных глаз заполонила собой все пространство. Она безотрывно смотрит на меня и ждет, вот только чего - не понятно. Я ограничен возможностями физического тела и большего, увы, дать не могу.
- Ты занимаешься этим, словно в последний раз.
Она сама того не понимая, угодила в яблочко. Я боялся – бездна, как боялся, что это больше не повторится… никогда.
Легкий шорох простыни отвлек от приятных воспоминаний прошедшей ночи. Поворачиваю голову и вижу Юлию, сидящую на кровати. Девушка спешно натягивала футболку на голые плечи. Настолько торопилась, что даже запуталась в собственных волосах.
- Все нормально?
Она некоторое время молчит, уставившись в стену перед собой. Не могу видеть ее лица, наблюдаю лишь затылок и неестественно напряженную спину.
- Ты можешь идти, Уитакер.
Я встаю, одеваюсь и не говоря ни слова, выхожу наружу.
В последний раз…
Тугая струя бьет по лицу, по глазам. Усиленно тру корни волос, пытаясь избавится от тяжелых мыслей в голове. Хотя какие в бездну мысли, черная пропасть разверзлась внутри, когда ничего не хочется, и ни о чем не думается. Это не состояние депрессии и даже не уровень «хреново», больше похоже на нокдаун, когда тупо хлопаешь глазами, пытаясь прийти в себя. Такое изредка случалось, когда Мишку хоронили, когда Светка внезапно «уехала в другой город», когда… Да провались оно все в бездну.
Выхожу из душа и долго вытираюсь полотенцем, пока не начинает болеть раскрасневшаяся кожа. Есть не хочется, и я скорее по привычке, чем по необходимости иду на кухню. Слушаю очередной выговор от Огузка, что мол, ходят тут всякие, а обед по расписанию. Получаю причитающуюся порцию овощного рагу, разумеется, остывшего. С трудом проталкиваю внутрь склизкую жижицу и выхожу наружу.
В коридоре сталкиваюсь с Дугласом, который заметив меня, порядком удивляется:
- Чего здесь трешься?
Точно, сегодня же пятница! Согласно контракту рабочая неделя закончилась, а значит можно возвращаться в «нулевку».
- Меня никто не искал? – спрашиваю у Дугласа.
- Без понятия, - бурчит тот, явно не настроенный на общение. – Вали уже домой, Малыш, а то и вправду, припашут.
Интересно, а какой ответ я ожидал услышать? Что ищет Майер? Дескать наш начальник сегодня грозен, требует подать для расправы тушку Малыша. Ну да, переспал с объектом, нарушил кодекс поведения профессионального охранника. Хотя какой я охранник, скорее инструмент, датчик для определения опасности. И на работе этой не работаю, а дослуживаю последний месяц.
Она трахнулась с тобой из чувства благодарности.
В бездну… сегодня все хочется послать в глубокую и необъятную бездну. Только бы не думать… В таком состоянии лучше всего завалиться в кровать и отрубится до конца дня. Или включить дешевое кино, чтобы мозги прочистило от осевшего в них ила, от глухой безнадеги и тоски.