Музейная пыль

Я кивнула. Согласиться с подобными рассуждениями можно было запросто, но этак получалось, что из пушки пальнули даже не по воробью, а по мухе. То, что одна, пусть даже очень хитрая и пронырливая, дамочка организовала столь сложную схему, чтобы всего лишь приобрести мужа получше прежнего, не укладывалось в голове. Скорее всё это были отдельные части какого-то очень большого целого, увидеть которое пока не получалось.

— Тогда зачем возиться с фотографиями? — поинтересовалась я.

— А зачем становиться знатной и богатой, если все двери высшего общества для тебя останутся закрытыми? — задала встречный вопрос Илона. — Нитка жадная и честолюбивая, ей обязательно надо блистать. Только уже сейчас её мало кто готов принимать. Увод мужика из семьи с маленькими детьми репутацию прямо скажем, не улучшает. А повторённый дважды этот фокус и вовсе сделает её изгоем. Но вот если причина будет в моём собственном небезупречном поведении…

— Тогда это хороший план, — признала я.

Тем временем мы всё-таки добрались до чайной лавки. Я с удовольствием вдохнула ароматы и посмотрела на хмурящееся небо. Наверное, если бы удалось толком выяснить, как и для чего можно использовать "вечернюю звезду", многое бы сразу прояснилось. Но как это сделать?

— Да куда он провалился с утра пораньше?! — раздражённо выпалила Илона, прослушав очередную порцию длинных гудков. — Вот не верю, что вчера всю ночь работал!

— Ты же не хотела с ним ссориться, — хмыкнула я. — Правда, не вижу для ссоры особых причин.

— Все разговоры о его бывших у нас всегда кончаются ссорами, — проворчала Илона, убирая телефон. — Он, похоже, специально выбирает самых гнусных стерв. И где только находит?

Я пожала плечами. Многие мужчины ведутся на яркие пёрышки, не особо задумываясь о том, что за тварь ими украшена. А ведь в дикой природе, между прочим, примета верная: чем ярче, тем опаснее.

— Чай мне всё-таки надо купить, — сообщила я, поднимаясь на крыльцо лавки.

В выбор чаёв мы дружно погрузились на добрых четверть часа: пусти козла в огород, а девушек в магазин, называется. Просто нельзя было всего не рассмотреть, не понюхать, отвлекаясь от не самого приятного разговора. Тем более, я стойко подозревала, что окончание беседы выйдет под стать началу, без хороших новостей.

— Но ведь с этим нужно что-то делать, — раздражённо проворчала Илона, остановившись на крыльце и в очередной раз прослушав порцию длинных гудков.

Я поглядела в хмурящееся небо. Для начала стоило домой поторопиться, потому что зонтик я захватить не подумала, а идёт всё к тому, что свежекупленный чай вымокнет прежде, чем попадёт в чайник. А потом… потом продолжать расследование музейной кражи. Это самый верный путь, пожалуй. Найдём "звезду" — распутаем весь клубок.

Но зацепки по этому делу если у кого и были, то только у не желающего брать трубку некроманта. Я лично знала только про Майкла Ирвинга, который должен был знать того, кто мог что-то знать о музейных тайнах. И толку с этого моего знания было ноль, потому что шансов найти этого Ирвинга у меня не было никаких. Во всяком случае, без посторонней помощи.

— Может, он просто занят, — предположила я.

— Ага, занят. Просмотром снов, навеянных алкоголем, — фыркнула Илона. — И всё бы ничего, но почему именно Нитка? Почему не любая другая стерва, будто мало их таких на свете?

— А почему бы и не она? — пожала плечами я. — Неприятно, конечно, что именно его бывшая, но она ведь, как я поняла, давненько уже бывшая.

— Лет семь, — ненадолго призадумавшись, ответила Илона. — Только знаешь, мне кажется, он её любил.

Я вздохнула и прибавила шагу. Ну любил, и что? Вот я Ричи тоже любила. И когда только узнала, что в его честолюбивых планах на будущее фигурирую исключительно в роли безотказной любовницы на случай крайней скуки, готова была убить и его, и его новую пассию. Лично и с особой жестокостью. Но так и не убила, и со временем благополучно остыла. За четыре года всего. А тут прошло аж семь.

Судя по общей давности лет, кстати, во времена истории с этой Анитой-Ниткой магистр Роадс был почти таким же малолетним идиотом, как и я в пору романа с Ричи. Можно уже и повзрослеть. Или мужчины правда не взрослеют?

— Это глупо звучит, да? — спросила Илона, тоже поспешив и поравнявшись со мной.

— Ещё как, — кивнула я. — Магистр, знаешь, не очень похож на безнадёжного романтика.

Скорее уж на того, кто этих романтиков на завтрак, обед и ужин употребляет. Под особо острым соусом, в целях компенсации их исходной пресности и нежности. Вот в то, что он убил обманувшую его девицу, я бы запросто поверила. Да и вообще, на идиота некромант ничуть не похож, а значит, давно всё понял и расстался с любыми иллюзиями относительно этой особы. Какая тут может быть любовь?

— Я бы его и не назвала романтиком, — заметила Илона. — Просто для меня сущность этой особы всегда была весьма очевидна, как и то, что Сантер совсем не дурак. Так что вывод напрашивается: не замечать настолько очевидного можно только по очень большой любви.

Дождь всё-таки начался, но небольшой, так что забежать под навес крыльца мы успели, почти не промокнув. Я полезла за ключами, а Илона — опять за телефоном. И снова не дозвонилась.

— Надо к нему в гости наведаться, — буркнула она.

Я повернула ключ в замке, сделав вид, что никакого намёка не уловила. Да и с чего бы, спрашивается, вдруг? Он её приятель, правильно? Вот пускай сама к нему и наведывается, а я тут совершенно ни при чём. В конце концов, заявляться к преподавателю в выходной без приглашения и совать нос в его личную жизнь будет просто неприлично для меня.

— А если с ним что-то случилось?

Я замерла с ключом в руке. Нет, вот это уже практически наглость: призывать таким манером к ответу мою совесть. Которая у меня вообще-то воспитана не хуже меня самой и знает, когда и куда не нужно лезть без спросу. Если с некромантом что-то и случилось, то точно не из-за меня. Вот пускай без меня и разбираются.

— Жаль, — нарочито грустно вздохнула Илона. — А я уж было понадеялась, что ты не похожа на других его подружек.

— Я ему не подружка! — почти рыкнула я, резко разворачиваясь.

— До меня доходили другие сведения, — спокойно сказала Илона, проигнорировав моё негодование.

— Просто кое-кому не помешает обзавестись менее парадоксальным чувством юмора, — проворчала я. — А заодно припомнить некоторые этические нормы.

— Но ты ведь съездишь со мной? — усмехнулась Илона.

— Тебя невозможно переспорить, да? — вздохнула я.

— Можно, хотя да, непросто. Поехали. А если он вчера попросту напился, я сама его подушкой придушу. На сегодня у меня были совершенно другие планы.

Пожав плечами и тихонько вздохнув, я написала сообщение Ханне, единственной из моих прежних подруг, с кем я сохранила связь и после разрыва с Ричи. Хотя, по правде говоря, особо близкими подругами мы с ней никогда не были. Просто очень давно заключили нечто вроде соглашения о взаимовыручке: прикрывали друг друга при необходимости. Если было нужно, я уверенно плела её родителям, что у нас тут девичник или вроде того, и уж конечно, никаких парней не присутствует. Она делала для меня то же самое. И кстати сказать, я не напрягала её подобными просьбами уже года полтора, а вот она обращалась ко мне почти каждый месяц. Самое время отплатить добром за добро.

— Мам! — крикнула я, зайдя в прихожую. — Мне Ханна позвонила!

— И как она там? — откликнулась мама из кухни. — Замуж не вышла ещё?

— Нет. В гости позвала.

— Когда?

Мама появилась в дверях, вытирая руки полотенцем. Я наконец-то стряхнула второй ботинок, подошла и вручила ей пакет с чаем. Илона с милой улыбкой прошла мимо и скрылась за дверью мастерской.

— Сейчас. Будем печь пироги, а потом кино смотреть.

— Ну и поезжай, — пожала плечами мама, изучив содержимое пакета. — А то совсем засохла уже над своими книгами. Только переоденься, уж будь добра.