Страница 35 из 46
О, вот теперь Монго стало весело! Небесные кони стали носиться, как безумные, истошно ржать, сбивать колонны и статуи, которых зачем-то было полно вокруг конюшен. Монго прыгал среди этого хаоса, смеялся, хлопал обрадованных коней по крупам.
— Стойте!.. — вопил старший конюший. — Куда?!
Конюшни располагались на огромном облаце, но многие кони уже с него спрыгнули и бежали прямо по воздуху. Под их копытами тоже вспухали крохотные облацы, они мчались куда глаза глядят.
— Лови их, лови, дуралей! — закричал на Монго старший конюший.
— Э, не кричи на меня, конюх, — щелкнул его по носу сим. — Я тут временно работаю, а вообще-то я великий мудрец. Эта работа меня недостойна, теперь я понял.
— Это стихийные кони, дуралей! — в отчаянии сказал старший конюший. — Дикие анирнисиаки! Если они не в стойле и не под седлом — они грозы и ураганы!
Монго почесал переносицу, в задумчивости глядя на лошадей. Да, те постепенно переставали быть конями. Их гривы и хвосты раздувались облаками, с ног срывались потоки ветра, а ржание стало воистину громовым.
— Что ж, и грозы иногда должны погулять, — сказал сим. — Вам здесь не хватает гроз, знаете ли.
Один конь едва не сбил случайного небожителя. Тот слетел со своего облаца и унесся вниз. Другая лошадь ворвалась в большое облаце и разметала его вместе со стоящей там беседкой. Обломки тоже полетели вниз, к прохладе Блаженного Океана.
— Возможно, у меня проблема, — задумался Монго, глядя на разрастающийся хаос. — Могу ли я с ней справиться? Наверное, уже нет. Могу ли я оседлать волну? Пожалуй, да.
И он запрыгнул на одного из замешкавшихся коней. Самого крупного и грозного. Тот заржал, встал на дыбы, но Монго ударил его нижними руками по бокам и одновременно показал морковку.
— Посмотри, — сказал он. — Это Морковь Хаоса. Она может быть морковкой — а может быть чудовищем. Прямо как ты можешь быть конем, а можешь — грозой. И лучше бы тебе быть конем.
Конь робко взял морковь мягкими губами.
Ураганная волна катилась по Сальвану, разнося все на своем пути. Облацы разлетались в клочья, божественные дворцы разваливались… все здесь оказалось каким-то хрупким. Небожители, правда, тут же все восстанавливали, создавали заново — но вслед Монго неслись гневные крики.
Пару раз ему уже бросались наперерез. Но могучий конь просто сбивал их грудью, отшвыривал прочь. Наверняка с удовольствием бы топтал копытами, да как тут потопчешь, если под ногами не твердь, а бездонный воздух?
Они все неслись к огромному серебряному дворцу, одному из крупнейших и самых величественных чертогов Сальвана. И когда Монго уже гикал, предвкушая, как его безумный грозовой табун размечет эту громадину… перед ним явилась прекрасная русоволосая дева в охотничьем костюме.
— СТОЙ! — громогласно крикнула она.
И кони замерли.
Их гривы и хвосты утрачивали облачность, они снова становились просто конями. Богиня Вената гневно взглянула на хохочущего Монго и спросила:
— Кто выпустил моих коней?!
— Это было необходимо, — весело сказал ей Монго. — Они очень хотели какать.
— Это сальванские кони! Они не какают!
— Тогда у меня нет объяснений их тупому поведению.
К ним подоспели несколько алайсиаг, старший конюший, еще какие-то небожители. Все они наперебой принялись жаловаться богине на гадкого конюха-обезьяну, который шалости ради устроил погром.
Действительно, отсюда и до самых конюшен Сальван утратил свою дивную гармонию. На целые сотни вспашек облацы потрепались, исковеркались. Словно деревня, по которой пробежался гигантский бегемот… или несметное множество обезьян.
Монго невольно хихикнул.
— Ты еще и смеешься, дерзкий?! — насупила брови Вената.
— О несравненная, я ему говорил, я его предупреждал!.. — сразу стал ябедничать старший конюший.
— Артемида, не спускай ему такого! — крикнула одна из алайсиаг. — Нарежь ремней из его спины!
Ремней из спины Монго не нарезали. Честно говоря, он уже понадеялся, что будет хорошая драка, и приготовился всыпать как следует зазнавшимся небожителям… но этого не случилось. Вената лишь посмотрела на него и молвила:
— Мой отец бы сказал, что мне не на что гневаться. Всякое существо следует своей природе. Коню свойственно бегать и скакать, а обезьяне — веселиться и задирать других. Но моим конюшим ты больше не будешь, Монго.
Так царь Симардара снова оказался у подножия трона Космодана. Бриллиантовый Император тяжко вздохнул, глядя на него.
— Ты дал мне слишком мелкую должность! — обвинил его Монго. — Она меня недостойна, ты хотел надо мной посмеяться!
— Я поставил тебя работать с лучшими из тварных созданий — лошадьми, — устало сказал Космодан. — Но если ты считаешь, что достоин большего — изволь, я дам тебе чин повыше. Да будет услышано небом и землей, что Монго получает чин Почетного Стража Чудо-Сада.
Это прозвучало очень красиво. Достойно великого мудреца. Монго остался доволен — и был доволен, пока не узнал, каковы его новые обязанности.
Никаких. Он должен был просто находиться в саду и следить, чтобы никто не крал плодов. Но их и так никто не крал. В Сальване не было возмутителей спокойствия, кроме самого Монго.
Так что Монго стал лопать плоды сам. Он же Почетный Страж — так что ему можно.
Чудо-Сад оказался одной из главных диковин Сальвана и одним из главных его сокровищ. Тут росли самые удивительные фрукты, какие только можно вообразить. Все обладали каким-то волшебством, все чем-то одаряли.
Тут была яблоня великого знания. Была вишня истинной любви. Груша вечного здоровья. Гранат плодородия. Виноград счастья. Физалис гармонии. Кедр силы. Каждый бог посадил в Чудо-Саду по одному дереву, так что всего их было двадцать пять… нет, вообще-то, больше. Наверное, некоторые сажали по два.
— О, фундук удачи, — сорвал орешек Монго. — Хе, прелый. Неудачно!
Он выкинул орех сквозь облаце и подлетел к самому большому, развесистому и важному дереву.