По своим следам

Пришел Гусь. В форме. С цветами. Всучил Мединской. Не чинясь со всеми поздоровался за руку, уселся за стол и принялся с нами закусывать.

В общем, когда мы улетали, провожало нас много народу. И мне было как то не по себе. Олик сказала что мы обязательно приедем летом. И вообще Петров, видишь, как здесь к девушкам относятся? С обожанием! Ты не отсюда? Максимально достоверно постарался отразить походкой что ухожу плакать.

Пока летели, Серега поведал, что ему в номер, с утра, позвонили из двух городков Курской области, и попросили об аналогичной услуге. Реклама от Геши и Олега Стремянного пошла в регионы, Сергей. Тут главное не увлекаться. А то начнут на нас охотится.

В Москве мы не успели выгрузится, как в самолете начали убирать. Я из гостиницы договорился, Андрей, пусть еще в Архангельск марамоев отвезет. Все заработок.

Я вез Ольгу по вечерней Лениградке и мы смеялись и планировали завтра вытащить Серегу с Натальей в цирк. Потому что говорят даже Никулина можно увидеть. Потом она ушла домой, а я поехал на Живописную.

Еще открывая дверь услышал как звонит телефон. Вспомнил, что не стал включать автоответчик на время отсутствия. Не разуваясь взял трубку. Это звонила Ольга. Она плакала.

— Андрюш. Папа ранен, в него стреляли.

Глава 42

Красногорский клинический военный госпиталь расположен на Новорижском щоссе, недалеко от МКАДа.

После звонка Ольги я полез в ящик шкафа и достал все деньги, что были в наличии. Распихал пачки по карманам, оделся поудобнее, и поехал. То, что раненого повезли в Красногорск, меня не удивило. Высшая советская элита лечится в больнице в Крылатском, на Мичуринском, и Варшавке. Но огнестрел это другая история. Нужны другие навыки и уровень подготовки. Не говоря о том, что в Красногорске всегда лечились те чиновники, кому нужно именно вылечиться. Четвертое Медицинское управление к девяносто первому году тоже деградировало. Там сплошь и рядом работают не те, кто хорош в профессии, а те, у кого есть родня, или правильная анкета. Продираясь через пятничные пробки в Строгино, я вспомнил, что в Красногорском госпитале лечились Березовский, Черномырдин, и Бобков. Посмотрим, что за госпиталь такой. А еще пришла мысль, что Красногорский госпиталь ближе всего от Шереметьево. До Бурденко, далековато.

Странности начались еще на въезде. За рубль меня без звука пропустил на территорию пьяненький дед. Возле входа в главный корпус не наблюдалось никакого оживления. Еще за рубль вахтер на входе подсказал, как попасть в операционный блок. Если с ранением, то вам туда, вы не сомневайтесь.

И что это? Покушение на крупного функционера, а вокруг тишина. Ни тебе ментов, деловито бродящих вокруг с сильно занятым лицом. Ни милицейских Волг начальства, прибывшего показать что дело в надежных руках. Ни знаменитого Мерседеса — микроавтобуса Генпрокуратуры, сурово надзирающего за суетой. Какие то люди, по виду — посетители и персонал. И спокойствие.

В пустой и стерильной рекреации стояли трое. Оля, Светлана Анатольевна, и, чуть в стороне, капитан Кондрашов. Мелькнула мысль, что я не видел их машины. Но потом Ольга уткнулась мне в плечо и отчаянно разревелась. Кивнул её маме, и Кондрашову.

— Ну, тише, тише. Нос уже совсем красный. — Прижал её к себе, и принялся гладить по голове. — что сейчас ждем?

— У Володи два ранения. В плечо, и в спину. Операция началась полтора часа назад. — безжизненно сказала Светлана Анатольевна.

— Присесть здесь негде?

— Нас хотели вниз выгнать, в холл. Спасибо Коле. Отстали.

— Знаете, давайте я что-нибудь придумаю. Что же вам, так и стоять здесь? Николай Германович, пойдем, поможешь,

Мы с Кондрашовым вышли на лестницу и спустились на площадку между этажами. Я достал сигареты, протянул капитану. Тот мотнул головой.

— Рассказывай, Николай Германович, что случилось. И что происходит.

Он долго стоял глядя под ноги. Я почти докурил сигарету. Потом, видимо на что то решившись, начал говорить.

В Мединского стреляли в Шереметьево-2. На выходе, перед посадкой в машину. Из оружия с глушителем. Потому что Кондрашов только увидел, как его развернуло, и швырнуло на него. И лишь потом сообразил, что это нападение. Не мешкая, затолкал охраняемого в машину и уехали с места нападения. Принял решение ехать в ближайший госпиталь. Здесь, пользуясь полномочиями, запретил регистрировать ранение и имя раненого.

— Ты позвонил начальству?

— Они приказали действовать по обстановке.

— Я правильно понял? Почти министра по статусу, расстреляли на режимном объекте. После этого охране приказали выкручиваться самостоятельно. Все правильно?

Он катнул желваками и отвернулся.

— Еще вопрос. Не углубляясь в секретность и имена. Ты звонил — милицейскому начальству?

Капитан достал сигарету и закурил.

— Нет. — потом долго молчал. — я позвонил Ивашко. Кручины нет на связи.

Херашеньки. Сдержался, чтоб не начать матерится долго и протяжно. Заместитель Генерального Секретаря ЦК КПСС.

— И он тебя послал!

Достал еще сигарету и начал вспоминать. Я плохо помню, но Ивашко не было в составе ГКЧП. Он, как опытный чиновник, на время событий заболел. Да и сейчас, он, по сути, сделал вид, что не причем. По любому, ждет как ситуация разрулится. А огласка не нужна никому. Это же какой вой поднимется, если хоть что то из этой истории всплывет в прессе! Нет, если бы покушение было успешным, то скорее всего историю бы замяли. Криминал, разборки. Имена бы изменили для прессы. А сейчас всем неприятно как минимум. И ответственные товарищи заняли отстраненную позицию. Ждут, чем дело кончится. Ну, просто охуеть!

И между этих, бля, титанов — две женщины, что мне не безразличны. И раненый, раз уж он не безразличен этим женщинам. И что же будем делать?

— Давай, Николай Германович, иди к ним, скажи я сейчас приду.

Спустился этажом ниже. Уже нормальный госпитальный этаж. Палаты, дежурная медсестра, два медбрата. Сунул денег, и отправил в рекреацию перед операционной четыре стула. Не ссым, мужики, если на вас наедут, валим все на меня. Потом уболтал медсестру сделать кофе.

Хирург появился через три часа.

— Операция прошла успешно. Угрозы жизни нет. Собрали ключицу. Достали пулю из спины. Есть подозрение на травму позвоночника. Но будем наблюдать. Пациент в сознании, можно будет поговорить. Вы из милиции? — обратился он к нам с Кондрашовым — вот.

Протянул нам пластиковый стаканчик с пулей. Хрень какая то. Обычная свинцовая пуля. Я не спец, но это явно не оружие крутых спецназеров и профессионалов. Да и стрельба — так себе. Хотя, выход из Шеремы — на нижнем ярусе. Там все время толпа, и движение. Стреляли почти наверняка со стоянки напротив входа. Больше не откуда. Тут уж удивишься что вообще попал. Первым выстрелом цель то ли развернуло, то ли он сам проворачивался. А второй пришелся в спину. Дальше стрелок не стал рисковать. Но разрывные то пули могли надыбать? Странно это все.

Уже без моего вмешательства капитан вызвал старшую медсестру, показав ксиву, и распорядился выделить подобающую члену ЦК палату. Извольте, отдельный двухкомнатный апартамент на пятом этаже в крыле с еще тремя такими же номерами.

Когда привезли Мединского, я стоял у стеночки в коридоре. Он зацепил по мне глазами, но тут налетели женщины и вслед за ним исчезли в палате. Рядом стоял Кондрашов.

— Ты что, так и будешь здесь все время? — спросил его. — остальные то где?

— Формально мы охрана объекта — неохотно пояснил он. — суточный пост у дома. Но раз такая история, могут туда нагрянуть. Так что пара там. Напарник поехал машину заправлять.

— То есть подменить тебя некем — констатировал я. — прекрасно!

— На тебя можно рассчитывать? — спросил он.

— Нужно. Но я тут кое что придумал…

Я не успел закончить, вышла сестра и медбрат, что привезли пациента. За ними показалась Светлана Анатольевна.

— Андрей, он хочет тебя видеть.