Три сапога - пара

– То есть вы не верите, что меня интересуют деньги? – ухмыльнулся графёныш.

– Ага, – кивнул инвалид. – Не верю.

– Хорошо, вы меня раскусили. На самом деле я надеюсь, что мои одногруппники будут страдать. Психологически ломаться, пересматривать свои взгляды на жизнь и на боль. Это, я думаю, примирит меня с тем фактом, что я не могу сварить в кипящем масле вас! – ответил Гринривер, на этот раз честно. – А ещё, признаться, я надеюсь, что ваше внимание будет распыляться, и вы не сможете непрестанно терзать меня, – добавил молодой человек чуть позже.

– А ты не боишься, что они тебя превзойдут?

Ричард расхохотался. Тепло и весело.

– Ах, мистер Салех, это поистине удачная шутка. Поймите, это попросту невозможно!

– С чего ты взял? – удивился Рей.

– Мой отец в качестве рабочего стимулятора частенько использует пыльцу фей из южных провинций. Небольшие дозы этого вещества позволяют ему поддерживать работоспособность сутками. Только вот десятки других аристократов та же привычка превращает в дёрганых истериков, которые впадают в буйство по каждой мелочи. Жалкое зрелище! – Ричард встретил полный скепсиса взгляд компаньона, но не смог понять его смысла.

– Ты хочешь сказать, что ты уникален, и эта уникальность делает тебя выше других? – заинтересовался инвалид.

– Боль и ненависть опустошают душу. Только люди чести способны подчинить себе это сжигающее пламя. Мы – как драконы, что несут огонь во чреве и выплёскивают его на врагов. Других это пламя опаляет и низводит к животному виду. Так что поверьте, никто меня не превзойдёт в этом. Я живу с этим годами. И уж точно какие-то простофили не способны наверстать этот отрыв за недели. Действуйте, мистер Салех.

– Ты очень самонадеян, – покачал головой Рей, скептически рассматривая приятеля.

– Желаете сделать ставку? Я бы хотел получить вашу лавку, – подумав, предложил графёныш.

– А что поставишь на кон ты? – почесал в затылке громила.

– А что бы вы хотели, мистер Салех?

– Дирижабль. Собственный. И эллинг под него, – ответил Рей немного подумав.

– Мистер Салех, зачем вам дирижабль? – Ричард озадаченно уставился на приятеля.

– Хочу! И вообще, я не представляю, что ещё можно попросить, – честно признался громила.

– Хорошо! По рукам?

– По рукам!

И приятели скрепили договор рукопожатием.

В этот момент из-за очередного поворота показалась Ребекка Сертос. Девушка вскинула подбородок и направилась к компаньонам.

– Господа, надеюсь, вы понимаете, что пять процентов мои? Изображать дуру перед преподавателями было не так-то просто!

Произнеся эту фразу, девушка растаяла в воздухе.

– То есть она специально ту сценку разыграла перед преподавателями? – озадачился бывший лейтенант.

– Я бы поставил на то, что она так сохранила лицо. А возмущалась совершенно искренне. В любом случае её гибкость делает ей честь. Хм… Интересно, а в пояснице она такая же гибкая? – мечтательно протянул графёныш.

– Скоро проверишь, я же ей тебя продал! – осклабился Салех.

– Да, сегодня же вечеринка. Никогда не кутил с плебсом, – задумчиво протянул Ричард.

– Между прочим, волшебники приравнены императорским указом к сословному дворянству. Ненаследному, – буркнул гигант.

– А дубина приравнена к оружию. Но это не делает её ровней шпаге. Мистер Салех, аристократия – она в крови. Нельзя аристократом стать, им можно только родиться!

– А откуда взялись тогда первые аристократы, на твой взгляд? – полюбопытствовал Рей, не на шутку заинтересовавшись вопросом.

– О, это были великие люди! Они нашли в себе силы уничтожить и сломить тех, кто оспаривал их право повелевать, – охотно пояснил Гринривер.

– То есть, первые аристократы были самыми злобными и сильными? И убили несогласных с тем, что они – аристократы?

– Не так примитивно, но…

– Упал! – неожиданно взревел бывший лейтенант, спугнув птиц с ближайших деревьев. Ричард подпрыгнул и тут же рухнул на землю.

– Что…

– Отжался!

– Но у меня рука…

– На одной! Считаю до трёх. Раз!

– Какая муха…

– Два…

Графёныш рухнул на землю, оперся на трясущуюся руку и начал отжиматься. Удивив в первую очередь себя этой прытью.

– Девяносто девять! Девяносто восемь!

– Мистер Салех, вашу ж мать, вы что, перепили? – пыхтел Ричард, впрочем, не делая попыток прекратить и с удивлением для себя продолжая отжиматься на одной руке. Напитанные целебной алхимией мышцы ныли, но выполняли требуемое упражнение.

– Я аристократ, а ты – плебей! Девяносто три, девяносто два!

– Вы – **й бычий, молью траченный! – в отчаянии пробормотал младший Гринривер.

– Я властвую, я доминирую, я первый, сука, в благородном роду! Восемьдесят девять! Оспорь моё право повелевать! – радостно гоготал инвалид, уперев протез в спину аристократа.

– Су-у-у-у-ука! – разнёсся над парком протяжный вопль.

– Восемьдесят пять! – прорычали в ответ.

Птицы испуганно кружили в воздухе.

⁂

Заходящее солнце освещало мраморное крыльцо банка. На газовом фонаре сидела большая ворона и рассматривала Ричарда. Тот рассматривал птицу и размышлял, успеет ли он выхватить пистолет и выстрелить до того, как та взлетит? Слишком уж умный вид имело пернатое. Где-то рядом извозчик громко матерился из-за лопнувшей рессоры.

– Ну что, мистер Салех, пришло время проверить, насколько удобны вы в качестве мишени? Поверьте, ещё ни один выигрыш не доставлял мне столько удовольствия, – Ричард подставил лицо солнцу и аж зажмурился, предвкушая.

– Сначала надо выиграть, – добродушно ответил инвалид. – Я бы на твоём месте не радовался победе раньше времени.

– Ну, право, мистер Салех, что может пойти не так? Дело верное!

Пять минут спустя.

– Тысяча золотых? – только и сумел выдавить Гринривер. Его лицо выражало полное смятение.